Оставался, конечно, вариант, что она действительно поехала рассудком. Вот только с чего бы вдруг? Никаких стрессовых ситуаций она не испытывала. Наоборот, жизнь была хороша и прекрасна. К тому же действительно с ума съехавшие в своей адекватности не сомневаются. Утрата критического мышления — первый признак проблем с психикой. Женька же сомневалась и еще как. Скорее всего, происходящее — вообще понарошку и во сне. Вот только проверять очень уж не хотелось. А еще не хотелось появления прохожих. Голодному хищнику ведь безразлично на кого нападать. Большая удача, что здесь еще никто не прошел!

«Та-ак… а если сообщить о нападении агрессивного животного? — подумала Женька. — Даже особенно врать не придется. Опишу бультерьера или ротвейлера, в конце концов, я не обязана в собаках разбираться. Ветеринары хотя бы будут оснащены соответствующе и готовы к нападению. А с внешним видом «собачки» пусть разбираются сами: умертвие или нет, может, вовсе мутант из какой-нибудь особой зоны».

Но стоило ей уже придумать план действий, с противоположного конца пруда полоснуло резким порывом холодного ветра. Откуда только взялся?! Колыхнулись деревья, и ива, конечно, тоже. А поскольку вес на ней сидел все же не бараний, дерево слегка изменило положение. Ствол вылез из воды, монстр радостно завизжал внезапно образованному «мосту», Женька приготовилась сигать в холоднючую воду (жить захочешь, и в прорубь нырнешь).

Однако…

Упасть с ветки она не успела, но скорее была тому рада, чем наоборот, поскольку невесть из каких кусков вывалившийся некто сбил монстра плечом.

Мягко говоря, странный маневр. Однако он удался: тварь покатилась кубарем, несчастно скуля и подвывая, незнакомец же затормозил, встав на колени, зыркнул в сторону Женьки страшным взглядом, показавшимся в тот момент сплошь непроницаемо-черным, и протянул к монстру руку, растопырив пальцы. Кажется, он что-то шептал, но разобрать не вышло ни словечка.

Женька замерла на месте, боясь отвлечь нежданного спасителя. Ветер вновь ударил в спину. Ива сместилась, вернув водную преграду на место. Монстр, присев и затанцевав задними лапами, как кот, изготовившийся к броску, вытянул вперед морду и ощерился длинными — намного больше и острее, чем собачьи — зубами. Причем, у твари все они являлись клыками, а не как у нормальных сухопутных хищников.

А потом начало происходить и вовсе невесть чего. Перед незнакомцем вначале образовалась темная область, а затем закрутился небольшой абсолютно черный смерчик. «Ножкой» тот упирался в середину ладони, воронкой же указывал на монстра. Существо припало к земле, а потом неожиданно прыгнуло, несуразным образом выгнувшись и минуя воронку: незнакомец не успел ее подвинуть, а может, и не смог. Зубы твари сомкнулись на его руке, и Женька уже решила, что незнакомец может попрощаться с жизнью, когда услышала страшный вой. По позвоночнику твари ударило ребро ладони непострадавшей руки. Незнакомец, похоже, знал, куда и с каким усилием следует бить. Казавшийся мгновение назад целым, плотным и опасным монстр принялся сыпаться, как достоявший до оттепели снеговик, если ударить по нему ботинком.

— Ну вот… как-то так, — голос у незнакомца оказался красивый и низкий.

Женька присмотрелась внимательнее. Лет двадцать пять-тридцать на вид. Одет не то, чтобы вычурно, но и не в повседневное. Кожаный плащ и шляпа могли покорить многих. Да и выглядел он… вполне во вкусе Женьки: не смазливым, но и не мрачно-брутальным, правильного телосложения без излишеств все равно пищевого или спортивного толка, не компьютерным задохликом и не бугаем-гопником. С открытым спокойным и чуть бледноватым лицом, правильными, но не блещущими идеальностью греческих статуй чертами. Без дебильных стрижек, либо требующих тщательного ухода с кучей лака и прочих прибамбасов, либо позволявших полностью начхать на мытье и расчесывание. В общем, всецело соответствовал образу «сейчас таких не делают». Управляющим бичом последнего времени — электросамокатом — представить его было бы дикостью, и уже это вызывало в Женьке симпатию.

— Мое имя Кайринг… — дерево явственно тряхнуло, и вряд ли из-за ветра. — Кайринглин Дар…

Женька взвизгнула, вцепившись в иву, что было сил. Пытающегося представиться спасителя тоже тряхнуло нехило, он вынужденно уперся ладонями в землю.

Вообще-то, в Подмосковье серьезных землетрясений не бывает. Однако кто будет обращать внимание на такую мелочь, когда уже случилось ТАКОЕ!

— Можно просто Кай, — пожав плечами, сказал он.

Так и подмывало назваться Гердой, но она сдержалась, мельком подумав о том, что если с ней таким образом решили познакомиться, это, черт возьми, оригинально:

— Женька.

Кай решил не выходить из роли джентельмена, протянул руку…

— Кровь! — все-таки нервы дали о себе знать, а голос, прыгнув вверх на две октавы, пропал. Вот, казалось бы, все позади. Чего теперь-то?

Кай пожал плечами, спрятал окровавленное запястье за спиной и подал ей непострадавшую руку.

— Вы боитесь крови?

— Делать мне больше нечего, — проворчала Женька. У нее от сидения в неудобной позе ноги порядком затекли. — Но тебя, вообще-то, хрен его знает, что покусало.

Не выходило обращаться к нему с ответным «вы», впрочем, Кай не возражал.

— Будет заживать долго, только и всего, — снисходительно, как убогой или маленькому ребенку, объяснил он. — Цапнула? Ну и что? Самая обыкновенная самосформировавшаяся некромантическая живжига. Довольно мелкая, к слову.

— К…то? — переспросила Женька.

— Живжига — самовозникающая на месте захоронений нечисть. Хищная и тупая, а потому опасная: хозяев потустороннего чует, но не слушается. Подлежит немедленному уничтожению. Появление живжиг — первый признак прорыва. Самоформируются твари из останков, недогнивших в захоронениях. Потому некроманты всегда и выступают против организации «мест памяти», — Кай произнес все это на едином дыхании, словно ответ на экзаменационный вопрос перед дюже строгим профессором.

— Ты издеваешься, да?! — поинтересовалась Женька настолько спокойным тоном, что удивил ее саму. По-хорошему, ей ругаться бы начать. — Кинцо снимаете или вообще ролик для сети? Блогеры недоделанные…

На лице Кая не дрогнул ни один мускул. Он лишь чуть нахмурился, услышав явно незнакомые слова: вероятно, оскорбительные, но не несущие для него никакой информации. Сыграть неведение, пожалуй, мог бы хороший актер, но не абы кто. Да и имело ли то смысл? Женька не считала себя важной персоной, чье внимание стоило бы подобных усилий.

— У меня и в мыслях не было издеваться, — сообщил он, когда запал Женьки чуть иссяк. — Я… сам не понимаю, как здесь появился.

И пошатнулся, все же схватившись за прокушенную руку.

— Э-эй! Только не вздумай падать! — предупредила Женька, опасно привставая на стволе и осторожненько бочком перебираясь на берег. Вновь протянутой рукой Кая она пренебрегла: вот еще ей раненные не помогали, нашел принцесску сгоревших подмостков!

— Если вы оказались намного крепче иных барышень и не намерены падать в обморок, это вовсе не означает, будто не собираюсь я, — сказал Кай наставительно.

В его исполнении пошлое для века продвинутых технологий прозвание «барышней» почему-то не вызвало раздражения. Женька вообще пропустила его мимо внимания.

— Я ж тебя не дотащу, а звать на помощь некого, — в этот момент у Женьки и мысли не возникло, будто этого пусть и представившегося, но все еще незнакомца можно просто бросить и уйти.

— А вы уверены, будто нужно? — Кай опустился на земляной холмик (Женька сильно надеялась, что это просто неровность почвы, а не старая могила самоубийцы, похороненного за территорией кладбища, без опознавательных знаков в виде оградки и крестика или камушка) и провел ладонью по лицу. На лбу остался грязевой след.

— А тебе есть куда идти? — вопросом на вопрос ответила Женька.

Кай мотнул головой, скривился и принялся тереть висок.

— Да хватит уже себя грязнить! — воскликнула Женька, всплеснув руками. — В такси не посадят.