Когда я закончила, за столом воцарилась тишина. Между бровями Вэнса образовалась складка, как будто он собирал мою историю и сопоставлял её с той историей, которая была у него с этим Кормаком.

— Почему он отпустил меня? — прошептала я.

Глаза Вэнса встретились с моими. Он выглядел таким же неуверенным, как и я.

— Я не знаю.

Если он действительно убегал от полиции, если он действительно намеревался сбежать, оставлять меня в живых не имело смысла. Теперь я была свидетелем.

— Я не имею права спрашивать об этом, но всё равно спрошу, — сказал он. — Не сходишь ли ты со мной? На место, где это произошло?

У меня сжалось сердце.

— Зачем?

— Выследить Кормака будет нелегко. Вот почему он так долго скрывался от нас. Чем больше помощи ты сможешь мне оказать, тем больше шансов, что я найду след.

Это должно было быть легким отказом. Вэнс мог бы связаться с Уинн. Поработать с местной поисково-спасательной командой, чтобы исследовать местность. Я не была нужна ему в качестве гида.

И мне, черт возьми, точно не нужно было туда возвращаться. Чтобы переживать это снова. Воспоминание было достаточно тяжелым.

— Было приятно познакомиться, мистер Саттер.

Я оттолкнулась от стола и с чашкой чая в руке подошла к стойке, проходя мимо Кристал, направляясь прямиком на кухню. В моё убежище.

В тот момент, когда я скрылась из виду, я, наконец, выдохнула. Мое сердце бешено колотилось, в то время как я положила руки на стол для приготовления пищи, закрыв глаза, когда волна нервов заставила мой желудок скрутиться. Это было либо из-за того, что я рассказала Вэнсу свою историю, либо просто из-за мысли вернуться на то место.

Могла ли я вернуться? Должна ли я?

— Лайла?

Я открыла глаза, услышав голос своей сестры-близнеца, и повернулась к двери, когда Талия ворвалась внутрь. Она была одета в синюю спортивную форму. Ее животик начал натягивать майку. Не сильно, но достаточно, чтобы можно было сказать, что она беременна моей будущей племянницей или племянничком, которого я планировала сильно баловать.

— Как ты? — она оттянула мой шарф вниз, чтобы осмотреть шею.

— Хорошо.

Я отмахнулась от нее, полностью снимая эту гребанную штуку. На кухне было слишком жарко для шарфа. Завтра я буду страдать в водолазке.

— Ты себя слишком выматываешь.

Талия нахмурила брови. На ее лице было то же беспокойство, что и в пятницу. Такое же выражение я видела на лицах всех членов моей семьи.

Я покачала головой, не желая говорить. Разговор с Вэнсом лишил меня энергии, в горле пересохло.

— Пожалуйста, Лайла. Пойди домой. Тебе нужно отдохнуть.

Плечи Талии поникли. Уголки губ опустились. Ее глаза остекленели, но она не дала пролиться слезе.

Моя сестра не плакала на глазах у других. По крайней мере, не часто. В ней была эта сталь, эта невероятная сила. Какая бы трагедия ни случалась в приемном покое больницы, она воспринимала это спокойно.

Я же? Я была рыдающим месивом. Если бы вы мне показали трогательное видео в социальных сетях или рассказали грустную историю, я бы залилась слезами рядом с кофемашиной для приготовления эспрессо в окружении толпы посетителей.

И все же я была единственной сестрой в комнате с сухими глазами. Тем временем Талия выглядела так, словно вот-вот сломается.

— Хочешь поговорить об этом? Или записать? — спросила она. — Чтобы сохранить свой голос.

— Нет, — я покачала головой.

— Ты уверена? Это могло бы помочь.

Я снова покачала головой.

Обычно я настаивала на том, чтобы Талия открылась и призналась в своих чувствах. Я поощряла ее говорить и делиться своими переживаниями, что она делала редко. Странно, мы как будто поменялись ролями.

Все казалось другим. Этот ублюдок перевернул наши миры с ног на голову, и я просто... не хотела плакать. Не хотела, чтобы меня обнимали или жалели. Не хотела разговаривать.

Я хотела справедливости. Я так сильно хотела отомстить, что едва могла ясно видеть. И поскольку Уинн ещё предстояло задержать Кормака Галлагера, всё, что мне нужно было, чтобы сохранить рассудок, — это работа.

Поэтому я заставила себя улыбнуться и потянулась к руке Талии, крепко сжав её, когда ладонь моей сестры коснулась моей. Затем отпустила её и подошла к холодильнику, доставая ингредиенты для булочек с корицей.

Талия просидела у меня около часа, молча наблюдая, как я работаю. Я отослала ее домой с супом, чтобы им с Фостером не пришлось готовить ужин. Затем провела остаток вечера, чередуя работу и ответы на сообщения от других моих братьев, сестер и родителей.

Уинн вошла в кофейню за десять минут до того, как мы закрылись в семь. По выражению ее милого личика я сразу поняла, что она пришла не для того, чтобы сообщить хорошие новости.

— Привет, — она крепко обняла меня. — Ты в порядке?

— Конечно, — солгала я. — Нашли что-нибудь?

Ее темный хвостик взметнулся, когда она покачала головой.

— Мне жаль. Поисково-спасательные службы еще раз прочесали местность с собаками. Сегодня они снова пустили их по следу лося. Но примерно в полутора километрах от реки они потеряли след.

— Вот дерьмо, — я закрыла глаза, разочарование тяжким грузом легло мне на плечи.

— Я не сдамся, — Уинн взяла меня за руку. — Обещаю.

— Я в тебе и не сомневалась, — прошептала я.

Уинн сделала бы всё, что в её силах, для нашей семьи. Но нельзя было не заметить темные круги у нее под глазами, которые не сходили с лица уже несколько недель. С тех пор, как в отеле произошла стрельба.

Куинси считался безопасным городом. Здесь не должны были происходить перестрелки и удушения. Всё разваливалось на части.

И Уинн так много взяла на себя. Слишком много.

Больше всего на свете я хотела, чтобы Кормака задержали. Но если Уинн не сможет привлечь его к ответственности, насколько тяжелой будет эта ноша для её и без того обремененного сердце?

Мой взгляд метнулся к пустому столику, за которым ранее сидел Вэнс. Что, если он был ответом?

— Хочешь поужинать? — я спросила Уинн.

— Нет, всё в порядке. По дороге сюда мне позвонил Грифф и сказал, что готовит бургеры.

При упоминании имени моего брата напряжение немного спало с ее лица. Я не сомневалась, что она вернется домой, на ранчо, к нему в объятия и их двум детям, и блеск вернется в ее темно-синие глаза.

— Хочешь поехать со мной? — спросила она. — Ты могла бы остаться на ночь.

Я покачала головой.

— Мне нужно прибраться здесь, а потом я поеду домой.

Горячий душ, возможно, немного снимет боль. Может быть, сегодня вечером я смогу немного поспать.

— Ты уверена? — я кивнула, взяла ее за руку и повела к двери. — Мы все беспокоимся о тебе.

Вздох вырвался из моих легких.

— Со мной всё будет в порядке.

— И мы в этом не сомневаемся. Но всё равно будем волноваться, — Уинн заключила меня в объятия, затем вышла на улицу, помахав рукой, когда садилась в свою машину.

Дождавшись, пока её задние фонари не окажутся в двух кварталах от Мэйн-стрит, я закрыла дверь, повернув замок. Затем выключила половину ламп, оставив остальные включенными, чтобы освещать пространство, пока я подметала, мыла пол и расставляла стулья.

Кристал предложила остаться и закрыть кофейню сегодня вечером, но я отправила её домой. Воскресные вечера тянулись медленно, и после ее ухода не зашел ни один клиент, что позволило мне прибраться на кухне.

Мне потребовалось меньше тридцати минут, чтобы закончить с закрытием. В кафе пахло сахаром, ванилью и цитрусовым лаком, которым я обрабатывала лиственные породы дерева. Я уже собиралась выключить остальной свет, когда выглянула в окна.

Высокая фигура шагала по тротуару на противоположной стороне улицы, направляясь к отелю.

Вэнс.

Он шел, засунув руки в карманы куртки. Уличные фонари освещали его широкую фигуру. Казалось, он никуда не спешил, его взгляд блуждал во всех направлениях, словно он пытался запомнить Куинси. Или, может быть, он надеялся, что если присмотреться повнимательнее, то найдет подсказку, которая приведет его к Кормаку.