Подхватив тело младшего принца, Дариан помог Араэдану перенести его во дворец. А затем, бросив короткий взгляд в мою сторону, полный тревоги, стремительно ринулся к нам вместе с кронпринцем.

Маркиз, не ожидавший сопротивления, был захвачен врасплох.

— Все кончено! — прошипел Тимар, с яростным рывком сбивая эльфа с ног. — Тебе не уйти!

Но торжество оказалось преждевременным. Из смятения толпы выскочил невысокий мужчина в плаще. Его лицо было скрыто глубоким капюшоном, но я сразу же узнала эту зловещую фигуру. Он резко выбросил вперед руку, и воздух между нами вспыхнул огненным кругом, словно невидимый купол отделил нас от остального мира.

Я в ужасе смотрела на человека в капюшоне, ледяная волна страха сковала меня. Это был Даниил. Он нашел меня… Даже в другом мире, в другом измерении, он меня нашел. Эта мысль, подобная удару молнии, пронзила меня, выжигая все остальные чувства. Мир вокруг меня поплыл, словно я падала в бездонную, темную пропасть.

Сырой, промозглый подвал встретил меня резким запахом плесени и затхлости. Сознание медленно возвращалось, окутанное туманом боли и дезориентации. Приоткрыв глаза, я с трудом сфокусировала взгляд. Меня сковывали наручники, крепко приковавшие меня к холодному каменному полу. Сердце сжалось от ужаса. На противоположной стене, словно распятые мученики, висели Дариан и Араэдан, их лица искажены болью и бессильной яростью. Рядом со мной, на полу, сидел Тимар, его плечи поникли, а взгляд был устремлен в пустоту.

Внезапно дверь с лязгом распахнулась, и в подвал ворвался Даниил, словно хищный зверь, вырвавшийся на свободу. Его глаза, горящие безумным огнем, жадно впились в меня, а за его спиной, словно мрачные тени, замерли фигуры стражников. Не так я представляла нашу с ним встречу, вообще по правде говоря я мечтала, чтобы она не произошла никогда.

— Ну что, Алена, — произнес он с холодной, ядовитой усмешкой, от которой по моей коже пробежали мурашки. — Я тебя нашел. Думала, сможешь сбежать от меня?

Его голос, хриплый и низкий, эхом разнесся по подвалу, усиливая ощущение безысходности. Я молчала, гордо вскинув голову. В моих глазах, несмотря на страх, плескался огонь сопротивления. Я не собиралась показывать ему свою слабость, не собиралась давать ему насладиться моей болью. Внутри меня, словно туго натянутая струна, вибрировала решимость. Я выдержу. Я справлюсь. Я не сдамся.

— Ты редкая мразь, Данил, ты любишь лишь себя, — с вызовом произнесла я, стараясь не дрогнуть.

Он хмурился, приближаясь к Дариану, который уже едва сдерживался от ярости. С ножом в руке Данил нацелился на него.

— Милая моя, каждый из нас плохой, — произнёс он, подходя к Дариану и оставляя за собой маленькую линию крови на его коже. — С ним ты, конечно, сто процентов встречаешься или помолвлена.

Не смея сдерживать гнев, я вскинула голову.

— Ты не понимаешь! — закричала я. — Я не могу быть с тобой!

Он только усмехнулся и указал на Араэдана.

— А с ним ты, — опять указал, — полоснув его больно по груди, — ты прямо испытываешь сильные чувства. Ты к нему испытываешь особую любовь, и он тебя любит безмерно. Вот только одно но— вам не быть вместе.

В груди у меня колотилось сердце — это была правда, но я не могла поверить, что всё это говорит именно Данил.

— Ты из-за этого сто процентов не выйдешь за него замуж, — настаивал Даниил, смакуя каждое слово, словно наслаждаясь нашей болью. — Он, — кивок в сторону кронпринца, — любит тебя безумно. А ты таких не любишь. Не любишь тех, кто к тебе искренне привязан. Впрочем, это даже к лучшему. Может, он встретит ту, которая оценит его любовь, которой не придется вырезать ему сердце, чтобы выжить. Возможно, он так заботится, потому что мамочки рядом не было, умерла, да? — Обращаясь к Араэдану произнес он.

Его слова, словно отравленные стрелы, вонзались в мое сердце, каждое попадание отдавалось острой болью.

— Да кто ты вообще такой?! — выкрикнул Араэдан, с презрением сплевывая кровь. Голос хриплый, но полный несломленной гордости.

— А что? Вы что, не знаете? Они, что не знают, да? — Даниил оглядел нас с издевательской усмешкой хищника, играющего с пойманной добычей. Его взгляд остановился на Тимаре. — Этот явно знает нашу милую историю, да, Алена? Что же ты не рассказала драконам о нашем прошлом? Умолчала о том, как бежала от моей всепоглощающей любви? А я ведь всё для тебя хотел сделать! Хочешь должность? Получишь! Хочешь дом у моря? Да я бы построил тебе дворец! Я ведь всё о тебе знаю, любимая каждое твое желание, каждый твой вздох.

Его слова, липкие и сладкие, обволакивали меня, вызывая отвращение.

— Хватит! — крик вырвался из моей груди, словно загнанный зверь пытался пробить клетку ребер. — Ты ничтожество! Ты чудовище! Ты только и можешь, что пользоваться своим положением на работе, чтобы никто не мог тебе отказать.

Он лишь улыбнулся, и в этой улыбке была вся его извращенная сущность, весь мрак его души.

— Но всё можно исправить, я могу стать для тебя нежным. Я ведь правда могу быть милым и у тебя будет всё, чего твоей душе будет угодно — его голос стал мягче, словно ядовитый змеиный шепот. — Скажи всего три слова, и мы уедем отсюда. Навсегда, ты ведь будешь счастлива только со мной, я знаю это.

— Я люблю — начала я, но голос дрогнул, предательски сорвался.

— Ну же, — подбадривающе произнес Даниил, в его глазах плясали безумные огоньки.

— Я люблю Дариана, — с трудом выговорила я, и в сердце, несмотря на ужас ситуации, поселился хрупкий покой. Это была правда. Моя, правда.

Данил усмехнулся.

— Эх, ладно. А меня ты что, совсем не любишь? — в его голосе звучало разочарование, но не отчаяние. — Я ведь мир к твоим ногам положу. На Земле, конечно, но это мелочи. А что сделают твои драконы? Мертвые драконы? Ты ведь не думаешь, что я оставлю их в живых?

— Ты причиняешь боль, — прошептала я, слезы, наконец, прорвали плотину и потекли по щекам. — Нельзя любить того, кто причиняет боль.

Он подошел ближе, наклонился, его дыхание обожгло мою кожу.

— Ну, милая моя, — его голос стал низким, пропитанным мрачным торжеством. — Я причиняю тебе боль тем, что им больно. И это разрывает тебя на части. Разве не так? Но всё можно прекратить, одно твоё слово, и мы уедем отсюда. Навсегда. Ты забудешь про Лисоград, про глупую магию и про дурацкую любовь. Да кому она нужна, милая? Твоя любовь не будет нужна мёртвым драконам, они ведь умрут, и у тебя останусь только я.

— Слушай, безумный, а на кой черт тебе Аленка вообще сдалась?! — резко произнес Тимар, не в силах больше молчать.

Когда Даниил отвернулся к окну, Тимар незаметно кивнул в сторону Араэдана.

Я посмотрела на кронпринца, ища объяснения в его глазах, и услышала его голос в своей голове.

— Прости, что не защитил, я ведь обещал и не смог. Но я могу помочь хоть как-то, Вспомни тот день в кабинете, вспомни красные нити у министра. Представь, что разрываешь зеленую нить Даниила.

— Но зеленая нить, это ведь нить жизни? — обречённо спросила я.

— Тебе придется его убить, Алена. Я не могу в этой ситуации нас спасти — мысленный голос Араэдана был полон боли и безысходности.

Тимар, пытаясь выиграть время, продолжал отвлекать Даниила:

— Она же готовить даже не умеет, зачем тебе такая?

— А мне, знаешь ли, любимая нужна, — издевательски протянул Даниил, глядя на Тимара, — а еду можно и из доставки жрать. Денег у меня предостаточно тем более для наших детей Алена научится.

Его слова были словно плевок в лицо, наполненный самовлюбленностью и жестокостью. Дариан начал яростно бороться с магическими путами, его мышцы напряглись, а лицо исказила гримаса боли. Я же, собрав всю свою волю, вгляделась в Даниила, пытаясь разглядеть в нем ту самую зеленую нить, о которой говорил Араэдан. И вот, когда Даниил, с безумным блеском в глазах, в очередной раз приблизился к Дариану с ножом, почти приставив лезвие к его горлу, я представила, как зеленая нить, обвивающая его сердце, туго скручивается, сдавливая его жизненную силу. Даниил захрипел, глаза закатились, и он рухнул на пол, словно подкошенная марионетка. В тот же миг магические оковы, сковывавшие Араэдана, рассыпались в пыль.