— Не думаю, что это хорошая идея, Даниил Игоревич… — пробормотала я, с трудом сглотнув комок в горле. — Уже поздно, да и холодно…

— Неужели вы боитесь замерзнуть? — усмехнулся он, снимая пальто. — Позвольте, я вас согрею.

— Не нужно, — прошептала я, отступая на шаг назад.

— Не стоит меня бояться, Алена Дмитриевна, — продолжал он, делая шаг мне навстречу. — Я просто хотел поговорить с вами в более приватной обстановке… Завтра утром, у меня в кабинете…

Он протянул мне визитку. На ней, помимо имени и должности, не было ничего.

Чистый лист. Как и его предложение.

Я невольно сжала визитку, острые уголки впились в кожу, словно зубы хищника. Романов, змей-искуситель, предложил мне выбор, от которого зависело все: карьера, будущее, сама жизнь. Но какой ценой?

— Извините, но я не смогу, — проговорила я, с трудом удержав голос от дрожи. — У меня другие планы.

Романов рассмеялся, низкий грудной смех, от которого по спине побежали мурашки.

— Уверена, Алена? — он сделал шаг навстречу, и я снова почувствовала этот запах — смесь дорогого парфюма и чего-то дикого, необузданного. — От судьбы не уйдешь. Завтра, в десять. Не опаздывайте.

Он развернулся и направился к ресторану, бросив меня наедине с ледяным ветром и липкой паутиной страха.

Ночь прошла в мучительных раздумьях. Я металась по кровати, как загнанный зверь, не находя себе места. Интуиция кричала, что от Романова нужно держаться подальше, слишком уж опасная аура исходила от этого человека. С другой стороны — карьера в прокуратуре… мечта, к которой я шла долгие годы. Гарантия стабильности и независимости, неужели я готова все это потерять?

Утром, собрав остатки воли в кулак, я отправилась в прокуратуру. Сердце билось как бешеное, в горле стоял ком. Я поднялась на нужный этаж и остановилась перед дверью с табличкой «Романов Даниил Игоревич. Прокурор».

Рука, поднятая к двери, замерла в воздухе. Развернуться и уйти? Пока не поздно, сбежать от этого кошмара…

— Алена?

Я вздрогнула, как от удара, и обернулась. Романов стоял в дверях своего кабинета, словно ждал меня. На нем был все тот же безупречный костюм, белая рубашка слепила белизной. Он выглядел так, словно провел здесь всю ночь.

— Я… я просто проходила мимо, — пробормотала я, чувствуя, как предательская краска заливает не только щеки, но и шею, поднимаясь к вискам.

Романов усмехнулся, и в его глазах, обрамленных густыми ресницами, мелькнуло что-то хищное, опасное. Огонь, пляшущий в их глубине, заставил меня инстинктивно сжаться, словно от холода.

— Я уж подумал, вы передумали, — Даниил сделал шаг ко мне, приглашая войти в логово зверя. Его логово. — У меня мало времени, — бросил он, и его взгляд, острый как бритва, полоснул по мне. — Предлагаю поговорить без лишних церемоний.

Ноги приросли к полу. Я медлила, боясь переступить порог, за которым меня ждала неизвестность.

— Решили поиграть со мной в догонялки? — спросил он, и в его голосе, низком, с хрипотцой, прозвучала легкая насмешка. — Не самая лучшая идея, поверьте, я догоню и найду вас везде.

Он приблизился, и меня обдало волной тепла. От него пахло свежестью морозного утра, терпким, дорогим парфюмом и чем-то еще — неуловимым, пьянящим, опасным. Запахом власти.

— Я же просил не опаздывать, — прошептал он мне на ухо, и я вздрогнула от неожиданности, чувствуя, как его теплое дыхание опаляет кожу.

Не успела я опомниться, как сильная рука легла мне на талию, притягивая ближе. Его прикосновение обожгло сквозь тонкую ткань блузки, вызвав дрожь по всему телу. Я попыталась отстраниться, но Романов, словно не замечая моего сопротивления, мягко, но настойчиво подтолкнул меня к двери кабинета.

— Не упрямьтесь, Алена, — проговорил он, и в его голосе зазвенела сталь. — Так будет лучше для всех.

Собрав остатки воли в кулак, я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Под пальцами ощущалась упругость дорогой ткани пиджака и обжигающее тепло его тела.

— Не смейте ко мне прикасаться! — прошипела я, глядя на него снизу вверх.

На мгновение в его глазах мелькнуло удивление, тут же сменившись холодной усмешкой. Он отступил на шаг, небрежно поправляя запонки на манжетах белоснежной рубашки. Движение было отточенным, привычным, словно он играл роль, заученную до мелочей.

— Люблю упрямых, — проговорил он, и его слова, лишенные эмоций, прозвучали как приговор. — Но ты все равно будешь моей, Алена. Рано или поздно. А пока… я предлагаю тебе работу.

— Что? — пролепетала я, не понимая, как перепрыгнули с угроз на деловое предложение. — О чем вы?

— Предлагаю тебе место в моем отделе, — продолжил Романов, игнорируя мой вопрос. — Считай это повышением. Давно хотел насолить твоему начальнику. Будешь работать бок о бок со мной.

Он прошел к своему столу — массивному, из темного дерева, — взял папку и протянул мне.

— Подумай над моим предложением, Алена, — произнес он, вновь приблизившись ко мне и выпроваживая из своей обители — Уверен, ты примешь правильное решение.

Даниил Игоревич развернулся и скрылся в недрах кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Я осталась стоять посреди коридора, сжимая в руках папку, словно пытаясь удержаться за реальность. Предложение Романова… повышение… работа бок о бок с ним. Это шанс осуществить свою мечту или шаг в пропасть, на дне которой меня ждал он сам?

Новый год — время чудес, говорили они. Ага, как же. Мои чудеса выглядели как ледяные узоры на стеклах, за которыми бесновалась метель, да пронизывающий до костей холод, стоило выйти из квартиры. Даже солнце, казалось, смотрело с укором — бледное, безрадостное, как мой новый год. Новый год, начавшийся с кабинета Романова.

Я приняла его предложение. Точнее, не нашла в себе сил противостоять его ледяному напору, смешанному с непонятным мне очарованием. Очарованием хищника, заглядывающего в душу жертвы.

Мой новый кабинет находился рядом с его — привилегия, которой не удостаивался никто из помощников. «Чтобы держать тебя под контролем», — ехидно шепнула мне на ухо сплетница Ирина из бухгалтерии. Кабинет был просторным, залитым светом, но от этого он не казался уютнее. Холодный блеск стекла и металла, строгие линии мебели, огромный стол из темного дерева — все здесь дышало сдержанностью и властью. Как и сам Романов. Я старательно перенимала его стиль — классические костюмы темных тонов, белоснежные блузки, туфли на каблуке. Никаких легкомысленных деталей, ничего лишнего. Словно облачившись в доспехи, я пыталась защититься от его всепроникающего взгляда, от его необъяснимой власти надо мной.

Он редко повышал голос, но от его немногословных замечаний, от ледяных интонаций хотелось провалиться сквозь землю.

— Неплохо, Алена, — бросил он, бегло просматривая мой первый отчет. — Но помните, я не терплю дилетантства, и принесите мне, наконец законченный отчет в мой кабинет.

Его новый кабинет был больше прежнего. Окна от пола до потолка открывали вид на город, скованный морозом. Словно гигантская панорама, символизирующая его власть и недоступность. В кабинете царил идеальный порядок, холодная роскошь, лишенная уютности. Как и он сам. Иногда я заходила в его кабинет и наслаждалась видами, пока хозяин кабинета отсутствовал, но это было крайне редко, чаще всего он засиживался вечерами за документами и поэтому даже не удостаивал меня своим вниманием, зато напоминал о себе фразами.

— Алена, отчет по делу «Кравцова», — бросал он, не отрываясь от документов, и его голос, низкий, с хрипотцой, заставлял меня вздрагивать.

— Да, Даниил Игоревич, — отвечала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Хватит уже трястись от моего голоса, я не такой страшный — чуть ли не рыча произнес он, а я лишь слабо произнесла, что-то вроде простите.

И я могла бы выдохнуть, вроде бы он забыл о своей «симпатии» ко мне, перестал смотреть на меня, лишь изредка он проявлял участие и какую-то обеспокоенность.