— Ты знаешь, я не могу этого сделать, — тихо и спокойно говорит он.

Голос его глубокий и хриплый. Именно так, как я люблю, как жажду.

Спрашивать не надо, но вопрос уже слетает с моих губ:

— Почему нет?

— Ты моя жена. Три года в тюрьме этого не отменяют. — В голосе его сталь.

Он не прав. Это изменило всё. В момент, когда он решил, что для него быть вором важнее, чем быть моим мужем, всё изменилось для нас.

И я не позволю ему ходить тут и расточать свою сексуальность на меня.

Мне нужно быть сильной!

Я почти чувствую, как крепнет мой позвоночник, когда моя решимость крепнет.

— А для меня отменяют! — Решительно говорю я ему, стряхиваю его руку со своей и обхожу стол, чтобы между нами был ощутимый барьер. Его рука чуть задерживается в воздухе. Он вздыхает.

— Я хочу развода, — говорю я.

— А я — нет, — рычит он в ответ.

— Полагаю, суд нам поможет.

Я вижу, как дерзость покинула его лицо. Чёрт! Он так красив, когда уязвим. Мне нужно срочно уходить отсюда, пока я не совершила что-то очень-очень глупое.

Вот такой хрупкий, живой Энди куда больше опасен для моего самоконтроля, чем дерзкий и высокомерный.

Я указываю на бумаги:

— Это я оставляю. Хочу, чтобы завтра они были подписаны.

Поворачиваюсь на каблуках и уже почти на выходе слышу:

— Ты даже не спросила, правда ли я это сделал или нет.

На долю секунды я замираю. Тут он прав — я не спрашивала. О чём спрашивать, если его вина была доказана?

Можно было бы спросить сейчас, но не уверена, что смогу вынести его признание. Меня чуть не сломало осознание того, что именно он сделал. Услышать это от него самого? Боюсь, это меня добьет.

Я выхожу за дверь и позволяю ей захлопнуться за мной.

Глава 3

Энди

Я ударяю кулаком по столу и взмахом руки смахиваю на пол стопку бумаг, которые она оставила. Приземляюсь на стул и падаю головой на стол с громким, побежденным стоном. Я не был к этому готов — точно не сегодня. Я знал, что скоро увижусь с ней, но я рассчитывал, что это будет на моих условиях, а не на ее.

Понятия не имею, что она думает обо мне сейчас. Кроме ежемесячной подачи прошения о разводе, я ничего не слышал от своей жены с тех пор, как меня посадили за решетку. Очевидно, она знает больше, чем показывает — узнала же, что я освободился.

Теперь я похож на стереотипного плохого парня — татуировки и справка об освобождении. Но я не настолько плох, чтобы совсем не скучать по своей женщине.

Она, конечно, может делать всё, чтобы спрятаться от меня, но я до сих пор не хочу ничего больше, чем ее. Я хотел эту женщину с первого момента, как увидел когда-то.

— Она все еще слишком горяча для тебя, брат. — Насмешливый голос прерывает мой приступ жалости.

Вытаскиваю руку из-под головы и выставляю Джеффу средний палец.

Да, она слишком горяча, слишком хороша для меня, всегда была такой. У неё могут поменяться волосы или ее изгибы, но она всё та же потрясающая женщина, в этом смысле ничего не изменилось.

Слышу шаги Джеффа и звук волочения ножек стула по полу и вот, он напротив меня.

— Теперь точно все мальчики получили места в первом ряду. — Бормочу я. — Охренеть как здорово.

— Мы всё ещё в шоке — не каждый день жена шефа устраивает такое преставление.

— Дерьмо.

Я руковожу этим местом несколько дней, а уже приношу драму в гараж. Как бы забавно это ни выглядело для сотрудников, это не очень хорошо.

— Я бы не парился, Вуд, половина из них думает, что она сексуальна, а другая половина боится её до усрачки.

Я невесело усмехнулся.

— Так… она просит развода?

— Ничего нового.

— Ты дашь согласие?

Если бы я мог убивать взглядом, этот придурок уже был бы мёртв. Он, конечно, мой старший товарищ, но, если он продолжит нести эту херню, мне придется оторвать ему голову. А он уже поговорил с моей женой за моей спиной и не предупредил меня об этом, так что будет считаться, что это он первый начал.

— Эээ, я приму это за «нет», — говорит он быстро.

— Прими это за «конечно же, бля, нет».

Он кивает и откидывается на спинку стула:

— Я просто спросил. Не устраивай сцен, дорогуша.

— Ты мог бы предупредить меня.

— Мог бы, — пожимает он плечами.

— Так ты теперь на её стороне? — прищуриваю я глаза.

— Не будь ребенком — здесь нет никаких сторон… Ей больно, мужик.

— Ей больно?! Это я провел годы за решёткой и потерял свою гребаную жену. Ради всего святого, это было не лучшее время, чувак.

— И это твои проблемы, Вуд… Я же говорил тебе: не играй с огнём, всё потеряешь! Но ты из той породы тупиц, которые учатся только на своём горьком опыте.

— Дадада, я знаю! Но что сделано — то сделано. А она хочет избавиться от меня, легко и быстро.

— Не думай, что ей всё легко далось. Даже смотреть на неё было больно. Не хочу представлять сколько боли она испытала.

— Она не разбиралась, не так ли? Она просто ушла. — Джефф ни при чём, но я не могу перестать винить всех вокруг.

— Если ты и правда так считаешь, то ты еще больший идиот, чем я, — спокойно заявляет мне Джефф. — Возможно, она не приходила к тебе, как я, но она не «просто перестала думать» о тебе. Я уверен в этом. Даже деньги бы поставил.

Моя жена, возможно, и отреклась от меня, когда меня посадили, но Джефф всегда был рядом. Каждую неделю. Он занудный придурок-всезнайка, но мой лучший друг. Такой, о котором человек может только мечтать (о чем ему лично никогда не говорил). Он всегда прикрывал меня. Никаких вопросов не было задано.

— Я просто хотел бы, чтобы она вернулась.

Джефф встал и задумчиво подошёл к кофемашине.

— Однажды твоя тупая уродливая задница уже притащила ее к алтарю. Придумай как сделать это снова.

— Всего-то?

— Всего-то.

— Сегодня она хотела, чтобы я поцеловал ее.

— О, это поможет тебе лучше уснуть этой ночью, — фыркает он.

Ее мозг, возможно, предупреждает ее держаться подальше от меня, но ее тело, несомненно, все еще принадлежит мне, это я знаю точно. Мои прикосновения все еще сильно волнуют ее.

Если я что-то и знаю о Дилан, так это то, что она чертовски упряма, и, если я собираюсь вернуть ее, мне придется бороться упорно — и грязно. Хорошо, что моя женщина всегда любила грязные приемчики.

— Я боюсь спрашивать, что происходит в твоем испорченном уме, — тянет Джефф.

— Ты не хочешь знать. — Я злобно ухмыляюсь.

— А знаешь, чего я хочу? — спрашиваю и наклоняюсь к Джеффу, поднимая брови. — Завершить этот маленький сеанс терапии и вернуться к ведению чертового бизнеса. Думаешь, ты справишься с этим, сладкая тыковка?

Глава 4

Дилан

— Ты можешь это сделать.

— Я могу это сделать, — повторяю я.

— У него нет власти над тобой.

Я чуть не рассмеялась, потому что у него весь контроль надо мной. Гораздо больше, чем я бы хотела ему отдать. Смущенно смотрю на Сару.

— Говори, — требует она в своей обычной хватит-этого-дерьма манере.

Делаю глубокий вдох и с надеждой выдавливаю сквозь зубы:

— Он не имеет власти надо мной.

— Лгунья ты! — стонет подружка.

Могу в ответ только состроить рожицу.

— Ди, он вор и говнюк, тебе лучше без него.

Логически это так, согласна. Но те два года, что мы были вместе, были самыми страстными, наполненными любовью и при этом приводящими в ярость годами в моей жизни. Все мои лучшие дни были с ним! Он всегда пробуждал во мне все самое лучшее и самое худшее одновременно. Есть у человека уникальная способность сводить меня с ума на обоих концах спектра — я никогда не могла точно решить, люблю ли я его больше, чем ненавижу.

— Тебе лучше без него, так? — Сара машет ладонью перед моим носом, выводя из задумчивости.

— Эм, я согласна?.. — съезжаю с утверждения в вопрос.

— О, Господи! — стонет она.

— Я знаю! — покорно соглашаюсь с немым упреком.

Сара смотрит на меня с прищуром: