— Откуда ты…?

— Я просто очень хорош.

Я хихикаю, почти нервно. Ведь я не говорил ему ни о том, что сидел в тюрьме, ни о том, что я невиновен. Значит, либо Дилан говорила обо мне… либо…

— Ты раскопал мою грязь, не так ли? — спрашиваю я.

— О, дорогуша, все до последней крошки.

— Зачем?

— По просьбе твоей жены.

— Ха! — размышляю я. — Интересно.

— Не так интересно, как твое прошлое, качок… Трюк в колонии за повторное опасное вождение, больше штрафов за превышение скорости, чем ты можешь вытрясти членом…

— По-моему, говорят "вытрясти палкой", — замечаю я.

— Только не в этом офисе. — Он настойчиво отвечает.

Я не могу удержаться от смеха. Он совершенно неуместен, и мне это в нем нравится. Жизнь слишком коротка, чтобы быть скучной.

— Мне было семнадцать, — объясняю. — Я был маленьким засранцем.

— И кем же вы теперь являетесь? — спрашивает он.

— Теперь я не такой уж панк, как в двадцать с небольшим лет.

— С соответствующим послужным списком.

— Судимость за то, чего я не совершал.

На мгновение он умолкает.

— Я никогда не думал, что вы виновны.

— Почему? — спрашиваю я, облегченно выдыхая, ведь если он мне поверит, то сможет помочь, а сейчас мне пригодится любая помощь.

— Ты не признал себя виновным, хотя мог бы и тебе предложили бы сделку. Тебя ничто не связывает ни с одной из машин, кроме отпечатков пальцев, но ты же механик, так что… и самое главное — ты слишком красив для вора.

Я забавно качаю головой:

— Я работал над машинами, но не угонял их и не переворачивал с ними махинаций, если уж на то пошло.

— А тот украденный мотоцикл за пятьсот тысяч долларов, на котором вас поймали?

— Это был мотоцикл за пятьсот тысяч долларов. Я его обслужил и взял покататься.

— Это было умно, — язвительно говорит он.

— Это был мотоцикл. за пятьсот. тысяч. долларов! — как для ребенка разъясняю я. — А я был двадцатитрехлетним заправщиком с пристрастием к быстрым машинам, конечно, я взял его на пробу… Я провожу тест-драйв каждой машины, которая поступает ко мне; как я могу знать, починил ли я эту чертову штуку иначе?

— Не спрашивай меня, красавчик.

— Ты должен был прокатиться на этой малышке… но, возможно, это была чуть более длительная и быстрая поездка, чем требовалась… разве можно винить молодого парня за это?

— Значит, это было не то место и не то время?

— Думаю, да.

— Или тебя подставили.

— Сомневаюсь. Мотоцикл был заявлен в угон, а я ехал на нем так, будто именно это и сделал. Но так или иначе, я прокатился на полицейской машине, которая больше не вернулась, а тот, кто на самом деле руководил шоу, отделался легко и непринужденно — хотя и с небольшими неудобствами.

— Знаешь ли ты, что они провели обыск на складе в часе езды от гаража, в котором ты работал? Они нашли там более тридцати автомобилей — все с твоими отпечатками под капотами.

— Я слышал. Они хотели, чтобы я признался, что руководил всем этим.

Полицейские не смогли привязать меня к самому складу, только поэтому я не получил больше срока. Они раскрыли крупную операцию и хотели привлечь кого-то к ответственности — так получилось, что я стал этим козлом отпущения, когда им не удалось найти человека, который на самом деле руководил ею.

— Кто привез вам машины?

— Какой-то чувак по имени Терри

Я слышу, как он делает пометки.

— И это все? Никакой фамилии?

— Брат, я сомневаюсь, что его вообще так звали, — пробурчал я. — И удачи тебе в поисках хоть чего-нибудь о нем, этот парень как призрак, поверь мне, у меня были люди, которые пытались.

— Ну, у тебя еще не было меня. И как сказала твоя сексуальная маленькая женушка, я лучший!

Глава 16

Дилан

— Ты выглядишь счастливой, — заметила Сара, потягивая свою двойную порцию. Теперь, когда в ее жилах течет кофеин, она стала намного спокойнее.

Мне было почти жаль Энди: испытывать на себе гнев Сары до того, как она выпьет кофе, — это не то, чего я бы пожелала кому-либо, даже человеку, разбившему мне сердце.

— Я не хочу чувствовать себя счастливой, — признаюсь я с трудом, — но ты же знаешь, что он всегда со мной делал.

— Ты собираешься к нему вернуться? — В ее голосе звучит осуждение, но много любопытства.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Это вопрос на миллион долларов. Даже спустя столько лет я по-прежнему чувствую все, когда он рядом. Но это риск, и я пока не уверена, что готова на него пойти.

— Ты даже не знаешь, да? — спрашивает она меня.

— Он сказал мне, что не крал этот мотоцикл, Сара.

Она вздыхает:

— Конечно, он так сказал, он сказал бы все, что угодно, чтобы вернуть тебя, ты же знаешь.

— Я знаю… — киваю я. — Я знаю, что так и будет, но можешь ли ты честно вспомнить хоть один случай, когда он мне солгал? Хотя бы один? Потому что я не могу…

— В тот раз на озере, когда он сказал тебе, что может задержать дыхание под водой на две минуты? — предлагает она.

— Он чуть не утонул тогда. — Я гогочу при воспоминании. — Глупый дурак действительно думал, что сможет это сделать.

Она смеется, но потом затихает и качает головой

— Я не могу, Ди. Он всегда был честен с тобой, — признается она.

— Именно это и страшно.

— Почему? — Ее голос мягкий и испытующий.

— Тогда получается, что я бросила его просто так? — шепчу я.

Она протягивает руку, берет мою ладонь и сжимает ее — она понимает мою вину:

— Я уверена, что он поймет, почему ты поступила так, как поступила. И даже если он не управлял этими машинами, он не идиот, Дилан, вопреки тому, как я могла называть его все эти годы, он должен был знать, что что-то происходит, и не сказал об этом ни слова… это его вина, а не твоя. — Может, она и права, но это не избавляет меня от чувства вины. — Возможно, он не так виновен, как мы думали… возможно, и это большая вероятность, но в любом случае он не совсем невиновен, не забывай об этом.

— Да… Наверное, ты права.

— Я всегда права.

Она наблюдает за мной, потягивая кофе.

— Я не знаю, что делать, Саре.

Она пожимает плечами:

— Как ты думаешь, может, тебе стоит попробовать выстрелить ему в голову и посмотреть, что из этого выйдет?

У меня челюсть отпадает от ее предположения:

— Если только ты не имеешь в виду пистолет, я не уверена, что понимаю, о чем ты говоришь.

Она смеется и поднимает руки в знак капитуляции:

— Знаю, знаю… но я видела, с чем ты сейчас столкнулась… и, черт возьми, не могу поверить, что ты еще не позволила ему сдуть паутину — ты более сильная женщина, чем я, это уж точно

— Правда? — Я вздохнула. — Говорила же, что он стал выглядеть еще лучше.

— Стоит поместить его на календарь или что-то в этом роде, это просто смешно.

— Я бы заплатила за это хорошие деньги.

— Новость, дорогая: тебе не нужно платить, ты можешь получить все это бесплатно.

Мне хочется смеяться и плакать одновременно. Все так сложно, а раньше было так просто. Мы встретились, влюбились, поженились и начали строить совместную жизнь. Все это произошло в течение примерно восьми месяцев… Это было быстро, но реально. Была драма — она всегда бывает, но мы любили друг друга. Это было несомненно. Он действительно единственный мужчина, с которым я могу представить себе жизнь — как только он заговорил со мной и посмотрел на меня теплыми карими глазами, он обвил мое сердце, и я никогда не могла освободить это место для кого-то другого.

Я хочу снова впустить его в свою жизнь, хочу, но боюсь. Мы теперь в некотором смысле чужие — мы столько не знаем друг о друге. Так многому приходится учиться заново. В глубине души я понимаю, что, вероятно, все еще знаю все важные вещи — это как езда на велосипеде… ты не можешь просто забыть это, но есть части его, которые я совсем не знаю, и это пугает меня. Так много дней и ночей он провел без меня, и одна эта мысль может меня раздавить. Я поклялась потратить каждую минуту оставшейся жизни на любовь к этому человеку, и хотя я никогда не переставала любить его, я перестала показывать ему эту любовь. Я нарушила свое обещание.