Чертова сердцеедка.

Всё бы отдал, чтобы снова стать для нее Дрю. Не люблю эмоции, чувства и прочее дерьмо, но я бы соврал, если бы сказал, что, услышав мое имя из ее уст, не всколыхнулось что-то глубоко внутри меня.

Опускаюсь на диван и дрожу. Здесь все еще чертовски холодно, и скоро мне придется что-то с этим сделать. Беру телефон и прокручиваю контакты, нажимая кнопку вызова, когда дохожу до имени Джеффа.

— Вуд, — отвечает он после нескольких гудков.

— Как дела? Все хорошо на работе?

— Все хорошо. Только что вышел из гаража. Как жена? Все еще ненавидит тебя?

Интересный вопрос, и я не знаю, как на него ответить. Знаю, что я ей пока не очень нравлюсь, но и сегодня она, кажется, не так уж сильно меня ненавидела.

— Немного меньше… Полагаю.

— Думаешь, она потеплела к тебе?

Я хихикаю:

— Ироничный выбор слов… Она отключила здесь отопление. И я отморозил себе задницу.

— Зачем она это сделала?

— Я же отказался носить одежду.

Слышу заливистый смех в трубке:

— Блестяще! Слушай, я действительно люблю эту женщину. Надеюсь, ты не облажаешься. Я бы хотел, чтобы она снова была рядом.

— Ох! Не хотелось бы тебя подвести! — язвительно говорю я.

— У тебя с ней что-то уже получилось?

— Я поцеловал ее. Она не отказалась.

— Это уже что-то.

— Мы катались на моем байке.

— Ты успокоил ее с помощью «Харлея», это хитро, чувак, мне это нравится. — Смеется он.

— Мы поужинали в каком-то захудалом пабе, это было… как в старые добрые времена.

— А какого хрена тогда ты тогда говоришь со мной, а не с ней?

— Она выпила около полудюжины бутылок пива.

— О, ясно, — понимает он. — Она в отключке?

— Умерла для мира.

— Все та же легкомысленная Дилан. — Джефф опять хихикает.

— Та самая.

— Что у тебя заготовлено на завтра?

— Не знаю, чувак, я просто хочу пережить это, не заставив ее снова плакать, — бормочу я.

— Ты заставил ее плакать? — требовательно спрашивает Джефф.

Он больше похож на сердитого старшего брата, чем на обеспокоенного друга, но я даже не пытаюсь спорить с ним по поводу его тона. Если я все испорчу с Дилан, мне не понадобится, чтобы он надрал мне задницу, я сделаю это сам.

— Вчера. Не знаю, какого хрена я сделал, Стоунси, она легла спать, плача, а потом проснулась как ни в чем не бывало.

— Женщины — непонятные существа, Вуд.

— Только не Дилан. Она не из тех девушек, которые все скрывают и говорят по кругу.

— Может, она и не была такой раньше, но ты не знаешь, какая она сейчас, — тихо отвечает он.

У меня такое чувство, что он знает что-то, о чем не говорит мне. Поэтому я задаю ему вопрос, который не задавал с тех пор, как впервые оказался за решеткой:

— Ты говорил с ней, пока меня не было??

— Один раз, чувак, всего один раз. — Последовал тяжелый ответ.

— Ты мне не сказал, — прорычал я.

— Она попросила меня не делать этого.

— Что ж, это чертовски здорово, Джефф! Ты мой друг или как?!

— Она мой друг тоже! — огрызается в ответ ой друг. — То, что она больше не хотела тебя знать, не значит, что она не могла поговорить со мной. Я пытался звонить ей каждый день в течение трех месяцев, Вуд. Я хотел помочь ей, но она не позволила. Ты не единственный, от кого она отгораживалась.

И тут меня осеняет, как много вреда было нанесено. Не только мне, но и тем, кто был мне близок. Не знаю, сможет ли кто-нибудь из нас когда-нибудь снова стать прежним.

— Черт, мне очень жаль. — Выдыхаю я.

— Я знаю, что жаль, дружище. Я знаю.

— У нас все ок?

— Ну, конечно, у нас все ок!

На мгновение наступает тишина.

— Когда ты с ней разговаривал?

— Это было примерно через месяц или два после того, как тебя забрали. Она позвонила мне неожиданно по частной линии. Спросила, все ли у тебя в порядке.

— И все?

— И все.

— Что ты ей сказал?

— Я сказал ей, что тебе стало лучше, но все будет хорошо. Я сказал ей, что однажды ты выберешься, и когда этот день наступит, ты попытаешься вернуть ее, поэтому ей лучше быть готовой.

— И что она на это ответила?

— Она бросила трубку. Больше я о ней не слышал, пока она не позвонила мне на днях и не заехала в гараж.

— Я очень хочу вернуть ее, Джефф. Я так сильно этого хочу.

— Я знаю, что хочешь, Вуд, просто продолжай в том же духе. Она вернется.

— Я сказал ей, что невиновен.

— Она тебе поверила?

Я задумался на минуту:

— Я не уверен, что она хочет, чтобы ее мнение изменилось… ты же знаешь, какая она упрямая. Дилан знала определенные акты, и этого ей было достаточно.

— Тогда, возможно, пора поискать новые факты.

Глава 14

Дилан

Сонно моргаю и начинаю стонать, когда свет из открытой занавески бьет мне прямо в глаза.

— Закрой, — ворчу я.

Я не задумываясь щупаю рукой рядом с собой и замираю, когда понимаю, что делаю: я пыталась нащупать Энди, и он тут и есть. Снова вырывается стон, на этот раз от досады на себя. Эта неделя «супружеского блаженства» идет совсем не по плану. Он старательно изматывает меня, быстро. Такими темпами я, в конце концов, попрошу его переспать со мной, и тогда мне точно конец — если уже не конец. Я никогда не смогу от него отказаться, если впущу его к себе под юбку.

Переворачиваюсь на спину, и на мои чувства обрушивается его запах на простынях. Я глубоко вдыхаю, сохраняя каждую частичку его запаха. Здесь только я, никто не видит, как я слаба и глупа, а если никто не видит, значит, это не считается. Во всяком случае, это мой новый девиз.

Он определенно снова был здесь — не то, чтобы я даже потрудилась сказать ему «нет», если бы он попросил. В том полуобморочном состоянии, в котором я находилась, я бы, наверное, умоляла его остаться со мной.

Собираюсь, сбрасываю с себя одеяло, и только тогда понимаю, что на мне только топ и нижнее белье. Мое лицо перекашивает от гримасы. На девяносто девять процентов уверена, что он не делал ничего, кроме как спал рядом прошлой ночью, но все еще остается один процент неуверенности, который я хочу подавить.

Обвожу глазами комнату, пока не нахожу брюки, которые были на мне вчера вечером, аккуратно сложенные на комоде. Вздыхаю с облегчением. Теперь я в стопроцентной безопасности. Энди не из тех, кто складывает одежду перед тем, как вытряхнуть из нее мозги. Нет, он тот ублюдок, которому едва ли удастся оставить хоть один предмет одежды целым, когда он будет срывать его с вашего тела — неважно, насколько дорогим он был. Прошлой ночью в этой комнате не было секса — по крайней мере, не было того, что касалось бы меня.

— Энди?

Ответа нет.

Беру воду с прикроватной тумбочки и делаю глоток. Не знаю, похмелье у меня или что, но мне кажется, что здесь жарко. Очень жарко.

Я скатываюсь с кровати и бегу через всю комнату, даже не потрудившись надеть штаны. Энди явно видел все, что произошло прошлой ночью, и кто знает, может быть, это даст мне преимущество в нашей борьбе за власть, если я попробую играть по его правилам.

Выхожу в коридор, и на меня обрушивается волна тепла такой силы, что я подумываю повернуть назад и вызвать помощь. Я точно не представляла себе этого. Здесь как в сауне.

— Энди — кричу я.

С каждой секундой я все больше беспокоюсь, что его новые кулинарные навыки пошли не так, как надо, и он вот-вот сожжет все здание дотла.

— Я здесь, принцесса, — зовет он в ответ.

Иду на звук его голоса в гостиную, где нахожу его сидящим на диване. Никакого пламени — никакого бушующего инферно. На нем снова только его обычные трусы-боксеры, хотя эта пара серая, бейсболка задом наперед и больше ничего. Одна его рука перекинута через спинку дивана, а другая — в боксерах. И тут я понимаю, что он сделал. Этот ублюдок обыграл меня в мою же игру.

— О Боже, ты не сделал этого.

— Сделал. — Он ухмыляется. — Наверное, будет слишком жарко, чтобы вообще что-то надевать.