“...это координаты штурмовой группы эйнеров. Скоро она отправится к Земле и тогда уже будет поздно. Но пока еще остается время, остается возможность. У меня и моего друга небольшой корабль с энергетическим излучателем на борту. Завтра, в 12.00 по местному, я буду там. Позывной “Вероника”. Надеюсь, что вы тоже появитесь. Хватит прятаться, хватит бояться! Посмотрим, сколько нас!”

Если вчера я еще ловила на себе недоверчивые взгляды, то сегодня многие смотрят на меня с откровенной ненавистью. Не знаю – винят ли они меня за то, что я толкаю людей на авантюру, или понимают, что я права, что нельзя сидеть сложа руки, нужно бороться за свое будущее, но боятся это делать и оттого ненавидят меня еще сильнее. Не знаю… Да и какая разница? На станции около десятка кораблей – больших и малых, и я вижу, что пусть немногие, но некоторые менсо с утра уходят к причалам. Мрачные, не выказывающие ни радости, ни злобы. Они чувствуют себя обреченными, но не желают отсиживаться на астероиде, хотят бросить вызов врагу и попытаться сделать хоть что-нибудь!

Миша останавливает меня c Хэлгом, когда и мы уже отправляемся к своему кораблю.

– Постойте. Я знаю людей, которые с радостью возьмут ваш челнок.

– Спасибо за заботу, но ты не отговоришь нас.

– Да я и не пытаюсь. Я хотел пригласить вас на другой корабль!

– Другой?

Оглядываюсь на своего пилота, но тот уже торопится вслед за Михаилом. Видимо, ему не слишком нравится спасательный челнок и он с готовностью променяет его на что-то другое. Я вздыхаю, иду вслед за ними.

Огромный ангар, занимающий львиную долю внутреннего пространства картофелины, поражает размерами. Здесь пришвартованы лишь два одинаковых корабля. Неуклюжие, созданные в лучших традициях промышленного дизайна – в конструкции только самое необходимое, ничего лишнего, никаких украшательств.

– Хочешь предложить нам лететь на этом? Что это вообще?

– Резаки.

Я обхожу одну из машин, осматривая ее уже другим взглядом. А ведь Мишка прав! У нас нет боевых фрегатов, эсминцев, не говоря уже о крейсерах и линкорах. Но этот корабль… Он ведь может…

– Что он может?

– Они режут астероиды.

У меня вдруг перехватывает дыхание. Я смотрю на эту махину, прикасаюсь к ее холодному, шершавому борту, и вижу наш шанс.

– Как думаешь, эйнеры разбираются в такой технике?

– Вряд ли, – качает головой Михаил, – До сих пор они имели дело только с военными. Гражданские не пытались на них нападать.

– Значит, при известной доле везения, мы может серьезно повредить боевой корабль?

– Повредить? – усмехается он, – Эта штука за несколько секунд распилит флагман! Не спасет даже энергетический щит.

Я смотрю на Мишу с плохо скрываемым недоверием.

– И почему же на флоте их не используют?

– Военные предпочитают дальнобойное и высокоточное оружие – ракеты, импульсаторы. А резак расчленяет астероиды с небольшого расстояния.

Бросаю взгляд на прямые стекла рубки, бликующие где-то наверху, на высоте пятиэтажного дома.

– Что ж, значит придется подойти поближе.

Мы покидаем станцию за час до намеченного срока. Хэлг и еще один пилот за пультом управления, Мишка стоит у меня за спиной, а я просматриваю на большом мониторе сообщения в сети. Менсо знают толк в компьютерных программах, отследить наши переговоры, расшифровать их – практически невозможно. А что еще нужно активному меньшинству? Связь и оружие, больше ничего. Уверена, люди могут самоорганизоваться, без правительства, без спецслужб. Был бы хороший повод.

Я не считаю нужным придумывать план действий: если нас окажется слишком мало, то мы ничего не сможем сделать, какую бы хитроумную стратегию не изобрели. Да и опыт всех предыдущих сражений говорит о том, что не нужно пытаться перехитрить эйнеров. Именно это я и сообщаю остальным, тем, кто разъяренным осиным роем идет вслед за нами, покидая пояс астероидов: “Думайте своей головой и не оглядывайтесь на остальных. Враг будет ждать, пока мы не раскроем наш план. Поэтому ничего не придумывайте, просто уничтожайте! Сколько сможете, любыми средствами”.

Рассыпаемся в разные стороны. На это не было команды, у нас нет адмирала, но люди стараются обезопасить каждый сам себя и в этом они сходятся – лучше не держаться тесной группой, по которой удобно стрелять.

Нас все-таки мало. Слишком мало! Я не знаю, появится ли кто-то еще из других концов системы Проциона, но если нет, тогда это нападение станет настолько же смелым, насколько и безумным.

– Держи, – Миша подходит ближе, протягивает мне фляжку.

– Что это?

– Настоящая шахтерская водка. Неужели ты думаешь, что я стану тебе предлагать какую-то гадость? Но не спрашивай, из чего мы ее делаем.

Решившись, я делаю глоток. Горло обжигает и на несколько мгновений я теряю способность дышать. Глаза слезятся, хочется запить это жуткое пойло литром воды.

– Ну и… гадость!

Мишка тоже делает большой глоток гадости, завинчивает крышку.

– Рулевым предлагать не стану.

Мы не торопимся идти прямым курсом к эйнерской эскадре. Остается еще время, нужно дождаться остальных. Если они появятся, конечно…

Рой закладывает вираж, будто собираясь покинуть систему. Было бы наивно полагать, что враг не заметил нас, не контролирует наши перемещения. Они видят! Но ничего не предпринимают. Слишком мелкие цели и нас мало. Все еще мало! Неужели никто не поддержит? Не появится прямо сейчас, покинув свои станции и обитаемые миры?

Я с надеждой всматриваюсь в показания радаров, но пока тщетно. Что ж, пора. Время подходит к двенадцати и мы начинаем разворот в сторону эскадры. Хэлг переговаривается со вторым пилотом – несмотря на то, что он все еще неважно знает менсианский, они отлично понимаю друг друга. Видимо, это профессиональное.

– Будем пробиваться к этому кораблю, – Хэлг показывает пальцем на монитор, – Вряд ли это флагман, но тоже крупная птичка. А главное расположился в хвосте колонны, до него будет проще добраться, чем до остальных.

Водка сделала свое дело и мне уже не страшно, все происходящее не кажется чем-то смертельно опасным. В крови бурлит адреналин, глаза сами выискивают цель и хочется скомандовать – залп! Но кто я такая, чтобы командовать? Я лишь написала сообщение, на которое кто-то откликнулся, а кто-то нет. И эти двое – менсо и акци, оба считающие себя людьми – они сейчас вместе управляют промышленным резаком и гораздо лучше меня знают, когда следует стрелять.

– С внешней стороны системы подходит еще группа, – сообщает Хэлг.

– Большая?

– Единиц двадцать, может чуть больше.

Встаю со своего места, подхожу к пилоту, вглядываясь в экран радара.

– Надеюсь, они не последние.

Хэлг на мгновение отвлекается от управления.

– От тебя спиртом несет, что ли?

Я быстро возвращаюсь на свое место. Да у меня и не будет больше времени разгуливать по рубке: эйнеры наконец зашевелились. Часть эскадры отделяется от основной группировки, совершает маневр, разворачиваясь нам навстречу. “Все-таки оценили опасность, железноголовые!”

Часы показывают без одной минуты двенадцать. Бросаю взгляд на страничку социальной сети. Там кто-то успел написать в последние мгновения – “это наши звезды, черт побери!”

И почти сразу вспыхивают огни первых разрывов. В корабле не слышно звуков сражения, только шум вентиляции да гул двигателей. То, что происходит за обзорным окном, словно картинка из какого-то фильма, у которого отключили звук. Это было бы просто волшебное по своей красоте представление, если бы мы не знали, что за каждой вспышкой, в которой исчезает корабль, стоит смерть. И она все ближе и ближе к нам!

Рой наших кораблей рассредоточен, цели небольшие, у эйнеров не получается вести точную стрельбу. Несколько раз они попали, но большая часть залпов ушла вникуда. А мы тем временем подходим все ближе и ближе… Еще мгновение и обе группы смешиваются, растворяются друг в друге. Я уже видела такое, когда к Проциону явилась боевая эскадра землян. Тогда эйнеры сумели быстро перестроиться – они не любят тесной возни. Сейчас происходит то же самое. Резко развернувшись, их корабли пытаются отлететь в сторону, выйти из тесного соприкосновения с противником. Один из них вспыхивает после того, как наши корабли зажали его с нескольких сторон и пробили защиту.