Она сжимает кулаки, закрывает глаза и мне кажется, что девчонка готова заплакать.

– Нас преследовали. Стирали память, биоников переводили в склепы. Я ничего не знаю о том, кем родилась, что было в моей прошлой жизни… А после того, как вселили в выращенное тело, мне стоило огромных трудов обмануть систему, сбежать, устроить свое одинокое существование в лесу.

Глажу ее по голове, стараясь успокоить.

– Конечно. Я все понимаю. Но, боюсь, остальные понять не смогут. Может быть, позже.

Юлька кивает.

У нас нет ни времени, ни возможности дожидаться исхода сражения, тем более, что пожар восстания перекидывается от одной системы к другой и пока станет ясно, чем все закончится, может пройти не один день, а то и не одна неделя.

Я знаю, что колосс сопротивления, обрушившийся на захватчиков, был создан с одной единственной целью. Среди хаоса и неразберихи из обитаемых миров должны уйти незамеченными несколько кораблей. Сколько нас будет после столкновения на орбите Расцветающей – десять, восемь? Сколько бы ни было, мы пойдем по намеченному маршруту и сделаем то, что должны.

Проскальзываем через пылающие звездные системы, в которых продолжаются широкомасштабные сражения, локальные битвы, дуэли между отдельными кораблями. Я стараюсь не замечать всего этого, но тысячи, сотни тысяч смертей, положенных на алтарь победы, провожают меня, словно барабанный бой, несущийся вдогонку эскадре…

– Ты одна все это сделала? – Хэлг протягивает мне кружку с чаем.

– Смеешься? Подготовкой занимался и Андрей, и Юлька, и чертова уйма знакомых и незнакомых людей! По-моему, даже Северский в системе Саленоса приложил руку. Но те, кто считает себя Гражданским корпусом, доверились мне. Они начали тогда, когда я сказала. Впрочем, это не сильно помогло… Можно было начать и раньше. Все равно с альфа-биоником ничего не вышло.

– Мы его уничтожили. Иначе бы он и дальше шел по твоим следам и в один “прекрасный” момент догнал бы. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не случилось так, как случилось на Расцветающей.

– Да. Ты прав. Его нужно было уничтожить. Теперь впереди только Некрополь и никто нас не остановит, никто не помешает!

– Сколько до него лететь?

– Джей сказал, что понадобится несколько прыжков. В общей сложности около месяца.

– Месяц… Не протухнуть бы нам на Золотой лани от безделья! Как считаешь, Вер? Что бы нам такое придумать?

Мне почему-то становится неуютно. Отворачиваюсь, ставлю кружку на стол.

– Не знаю, что тут можно придумать.

– Было бы неплохо сбросить напряжение, накопившееся за последние дни.

Чувствую на себе его взгляд, но не решаюсь обернуться.

– Выпей что-нибудь, Хэлг. Покрепче чая. У капитана наверняка найдется.

– Выпить… Да, конечно.

Я не могу думать ни о чем, кроме Некрополя. День за днем слоняюсь по кораблю, потому что не хочу оставаться в каюте, не хочу сталкиваться с Хэлгом или с кем-то еще. Думаю о том, что нам предстоит, что еще может открыться. И о том, хочу ли я это знать. Но другой дороги нет, мы покинули обитаемые миры галактики, взяли курс на странное место, затерянное в глубоком космосе. Место, где хранят свои тайны эйнеры.

Иду по длинному коридору, вдоль стен которого тянутся двери кают. Одиночество стало моим постоянным спутником в эти дни. Меня чураются члены команды – кто-то побаивается, а кто-то и сам понимает, что Веронике не нужна компания.

Распахнувшаяся дверь чуть не задевает меня – из каюты выходит Хэлг. Это не его каюта. В дверной проем я вижу кровать и полуобнаженное тело. Юлькино тело. Кажется, она спит. Не знаю, спят ли эйнеры, вживленные в биологические организмы, но глаза у девушки закрыты, руки раскинуты в стороны, грудь мерно вздымается.

– Вероника? – он говорит шепотом, видимо, тоже уверен, что Юля спит, не хочет разбудить ее, – Что ты здесь делаешь?

– Что ты, черт побери, здесь делаешь?! – тоже шепотом отвечаю я ему.

Хэлг оглядывается на девушку и, прикусив губу, закрывает дверь.

– Я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал. Она такая… активная, энергичная. Кажется, жизнь из нее бьет ключом. Мне хотелось этого, и она была не против, даже наоборот.

Хэлг стоит, опустив голову, словно мальчишка, которого только что поймали на воровстве яблок.

– Дурак. Ты совсем ее не знаешь. Но если вы оба хотели этого… Кто знает, будет ли еще такая возможность. Значит, ты про нее говорил, что был бы не против сбросить энергию? Что ж, ну и я дура, значит…

Упираюсь спиной в стену, закрываю лицо руками, чувствуя, как краснеют щеки. “Надо же так проглядеть парня! Да еще подумать, что он собирается приставать ко мне!”

Мы оба смеемся, стараясь подавить это в себе, но смех прорывается наружу и меня не спасает даже ладонь, прижатая ко рту.

– Все!.. Все, хватит… Иди к себе, Хэлг… Иди к себе…

Может, он и прав. Надо было отдаться животным инстинктам, сбросить энергию. Когда-то мы с ним так и поступили, и мне действительно стало легче. Но сейчас все по-другому. Сейчас в моей душе продолжается барабанный бой, призывающий отбросить чувства, стать твердой, как скала, идти вперед, не обращая внимания на преграды. Где та девчушка, помогавшая отцу выращивать на ферме клубнику, рассыпающуюся на грядках кровавыми капельками? Нет ее. Канула в небытие. Жизнь изуродовала не только мою спину, но и мое сознание. Я не задумываясь пожертвовала многими, ради того, чтобы завершить свое дело.

Золотая лань неумолимо приближается к Некрополю. Я все меньше сплю и даже алкоголь на меня не действует. Любая прогулка по кораблю заканчивается в рубке, у изогнутого стекла, за которым черная бездна. И я могу часами смотреть в эту пустоту, пугая вахтенных бессмысленным взором.

Иногда хочется обменяться образами с лохматым – почему-то кажется, что сейчас он мне ближе, чем любой из людей. Возможно, из-за своей безэмоциональности, отрешенности от происходящего. Он лишь делает то, что должен, не отвлекаясь на радости и страдания. Но пеллициус остался на своем корабле. Я не могу связаться с ним во время прыжка, как и с другими – с теми, кто приближается к Некрополю в составе нашей маленькой эскадры.

Раз в несколько дней мы выскакиваем из гиперпространства, даем навигационным компьютерам возможность скорректировать курс и, обменявшись короткими сообщениями, снова уходим в прыжок. Весь этот полет – затянувшаяся пауза между эпизодами бесконечной борьбы. Можно было бы отдохнуть, но я не хочу. Кажется, вместо крови по венам течет бурлящая адреналиновая пена. Скорее бы оказаться на месте…

Хэлг теперь постоянно с Юлей. Странная парочка – уже немолодой пилот, который не может похвастаться острым умом, зато всегда готов подставить плечо, на которого можно положиться в любой ситуации, и юная девушка, слишком умная для человека, слишком живая для эйнера. Но они нашли друг друга, им хорошо вместе, и я стараюсь не мешать.

Пожалуй, единственный человек на корабле, который с пониманием относится к моему состоянию, это капитан. Когда мы сидим с ним в рубке, уставившись в обзорное окно, Джей наливает по стаканчику и отпускает на пару часов вахтенного, чтобы никто не мешал нам оставаться в тишине, думать о своем. Жизнь на Золотой лани продолжается и в то же время она словно замерла, застыла в ожидании скорой развязки. Все, что происходит на борту, кажется мне ненастоящим, фальшивым.

– Тебя проводить до каюты, Вероника? – он спрашивает из вежливости, каждый раз, когда я встаю и нахально ставлю пустой стакан прямо на пульт.

– Спасибо, не нужно.

На корабле почти полторы сотни человек и я до сих пор не знаю каждого в лицо. Порой на меня накатывает приступ паранойи: в каждом незнакомце видится волк в овечьей шкуре. “Ерунда! Откуда на Золотой лани мог бы появится скрытый эйнер? Да я бы давно почувствовала его!” Но липкий страх все равно нет-нет да и залезет ко мне в душу, заставляя оглядываться, когда кто-то проходит мимо по коридору.