– Преследуем? – спрашивает пилот-менсо, глядя на остальных, которые не отпускают эйнеров, стараются догнать, не давая им перегруппироваться.

– Идем прежним курсом, – отзывается Михаил, – Вероника правильно сказала, каждый должен своей головой думать. Кто-то будет преследовать, а мы…

Договорить он не успевает. Выходим на расстояние прицельного выстрела по кораблю, который выбрали еще до начала боя. Хэлг нажимает большую красную кнопку, откинув с нее защитную крышку. Обзорное окно мгновенно затемняется, чтобы мы не ослепли от потока плазмы, вырывающейся из корпуса резака. Щит эйнерского корабля держится ровно секунду. Потом появляется темное пятно и почти сразу – вспышка! Огромная туша разваливается на две части.

– Да! Да-а!!! – я не сразу понимаю, что ору громче всех.

Хэлг и второй пилот не спрашивают – что делать дальше. Они ведут машину наугад, прямо в гущу эйнерской эскадры. По нам несколько раз выстрелили, но промахнулись, а второй резак в это время выбрал свою цель, отвлек врага еще одним плазменным потоком. Второй эйнерский крейсер разваливается на куски, поглощенный ярко оранжевыми сферами, которые тут же схлопываются, оставляя после себя лишь обломки. У меня уже нет радости, остаются лишь злость и желание уничтожить как можно больше чужих.

Они не знали, что два неуклюжих, странных корабля могут быть столь опасны. Строй эскадры нарушен, эйнеры пытаются развернуться в нашу сторону, но стрелять не могут, боятся попасть друг в друга перекрестным огнем. А мы мчимся прямо сквозь них и сзади присоединяется кто-то еще, другие корабли землян.

– Еще одна группа приближается от пояса астероидов. Около сорока единиц!

Ощущение такое, будто ты вцепился в противника мертвой хваткой, осознав вдруг, что он не всесилен, он может быть слабым, допускать ошибки, и теперь ты не выпустишь его, пока не повергнешь окончательно!

– Осторожно!

Нас встряхивает так, что Миша падает на пол, а я, не сообразив пристегнуться, больно прикладываюсь о панель приборов. Пронзительно воет аварийная сирена, позади закрываются металлические створки, ведущие из рубки в коридор.

– Спокойно, это еще не конец! – кричит Хэлг и тянет куда-то руку, чтобы отключить сирену, – Пробит борт в кормовой части, но переборки закрылись, поврежденный отсек изолирован. Еще полетаем!

Нам некогда оценивать все сражение, пусть этим занимаются эйнеры, тратят время на разработку новой стратегии. А мы уже окружаем их, проникаем десятками маленьких кораблей в гущу вражеской флотилии, ежесекундно укалывая то один, то другой корабль выстрелами энергетических излучателей. Вокруг хаос. Огонь. Смерть.

– Хэлг, стреляй!

Прямо перед нами профиль боевой махины, но Хэлг не торопится нажимать на кнопку.

– Не могу, реактор не зарядил резак. Еще несколько секунд.

– Мы подставляемся, надо уходить, – замечает второй пилот.

– Три… Две…

Но менсо сворачивает, едва успев увернуться от энергетического заряда.

– Черт, не успели. Обходи его с другой стороны, попробуем снова!

Краем глаза я слежу за лентой в сети. Число пользователей, находящихся онлайн, неумолимо сокращается: только что было сто восемьдесят, сейчас уже сто семьдесят шесть. Мы тоже несем потери, но отступать поздно, теперь только вперед!

Из десяти крупнейших кораблей эйнеров уничтожено три и я вижу, что по ту сторону свалки набухает оранжевым еще один. Это значит, что среди пришедших есть и другие резаки. Сейчас бы сосредоточиться, закрыть глаза, стараясь проникнуть в сеть врага – я уверена, что почувствую страх! Но нет, нельзя. Гоню от себя эту мысль. Рядом со мной еще три человека и их жизни будут в гораздо большей опасности, чем даже сейчас, если я себя обнаружу.

Картина боя снова меняется. Видимо, кто-то умный и решительный в стане эйнеров отдает приказ разбиться на группы, уходить в разные стороны, так, чтобы они имели возможность расстреливать нас, не опасаясь попасть друг в друга. Эскадра распадается, но это мало им помогает. Корабли землян следуют за эйнерами и наш резак тоже находит себе цель, на этот раз поменьше.

Мы уворачиваемся от крупных обломков, которыми наполнено пространство. Пока Хэлг выводит корабль на дистанцию атаки, второй пилот следит за обстановкой вокруг: защита у резака только спереди, полусферой. Бока и корму лучше не подставлять. И тут корабль, за которым мы охотимся, совершает резкий маневр, отклоняясь в сторону, а перед нами, прямо по курсу, оказывается другой крейсер, и его орудия нацелены нам в лоб.

– Твою мать!

Уйти мы не успеваем. Ярко-голубой свет, удар… Нас выкидывает за пределы боя. Мишка лежит в углу, он без сознания, по его виску стекает капля крови. Хэлг пытается выровнять машину, но пока безуспешно. Что со вторым пилотом, я не знаю, он повис на ремнях. Мне и самой ненамного лучше – голова гудит, на груди и животе наверняка остались синяки.

Выстрел крейсера пробил нашу защиту и теперь на обзорном стекле змеится трещина.

– Хэлг… Хэлг! Стекло!

Он поднимает голову, оставив попытки восстановить управление. Несколько мгновений мы, словно завороженные, смотрим на трещину. Но она не расползается в стороны, не слышно треска и свиста просачивающегося воздуха.

– Должна выдержать. Мы вернемся на астероид!

– А как же остальные? Может, мы последний корабль, который может уничтожать крейсеры!

– Мы отлетались, Вера. Все. Надо уходить.

Я знаю, что он прав, но все равно злюсь на этот проклятый выстрел, на саму себя и на разбитое стекло, потому что нам нужно было остаться, дожать ублюдков, быть с остальными до конца!

Когда бой остается далеко позади и уже видны сверкающие пылинки пояса астероидов, которые через несколько минут превратятся в гигантские картофелины, на мониторе появляется сообщение: “Они уходят”. Следом за ним еще одно – “Осталась половина эскадры и эйнеры бегут!”

– Хэлг.

Измученный пилот смотрит на меня, не ожидая хороших новостей.

– Мы выиграли. Они покидают систему Проциона.

* * *

Эйнеры не вернулись. Мы ждали день, два, неделю. Думали, что вот-вот появится усиленный дополнительными группировками флот и начнет зачистку системы. Но они не вернулись. И я не знаю, что послужило тому причиной. Хотя подозреваю, что это поражение заставило их крепко задуматься о том, чего стоит ожидать от людей, можно ли и дальше сражаться с нами, полагаясь лишь на превосходство в тактике и стратегии.

Второй пилот погиб. Мишка выжил, хоть и провалялся несколько дней в кровати с тошнотой и головной болью. Он говорит, что нам повезло и эйнеры просто не ожидали нападения. Наверное, он прав, но лишь отчасти. Не вижу причин, почему бы нам и дальше не объединяться для неожиданных нападений. Ведь отследить в космической бездне небольшие корабли, которые перемещаются не боевым ордером, а каждый своей дорогой, кто во что горазд – задача не из простых, даже для искусственного интеллекта.

Мы передали информацию о сражении у Проциона по всей трансгалактической сети. Везде, где она еще действует, где эйнеры не нарушили ретрансляцию, теперь знают, что твари потерпели поражение. Поражение от нас, объединившихся гражданских. Где-то в других системах, я уверена, люди тоже протянут друг другу руки, найдут силы сопротивляться, и тогда огонь, зажженный здесь, на подступах к Земле, разгорится пожаром в других уголках Млечного пути.

У многих из людей, живущих на станции-астероиде, погибли друзья, близкие. Но они знают, что и я готова была заплатить такую цену. Что я не остановлюсь на достигнутом и буду снова рисковать головой, чтобы раздать эйнерам все долги. Я иду по станции в большой картофелине и больше не чувствую на себе взглядов ненависти.

Я забрала фляжку у Миши и теперь иду вглубь станции, не разбирая дороги, не вникая в смысл указателей на менсианском языке. Мне все равно куда. Хочу побыть в стороне от эмоций других людей, наедине со своими. Вот подходящее место – похоже на раздевалку с душевой. Она приютилась рядом со шлюзом, ведущим к одному из грузовых терминалов. Когда-то здесь кипела жизнь, смеялись шахтеры, смывая с себя грязь после долгого трудового дня. Может быть выпивали, играли во что-нибудь. До тех пор, пока работа не остановилась. Пока не пришли эйнеры.