– Вы оба менсо, родственные души. А я… Как вы нас называете, на своем языке?

– Акци. Полное название, кажется, акциносты. Понятия не имею, что это значит. Кстати, тебе стоит поучить наш язык. Я скажу Киару, пусть займется.

– Это еще зачем?

Андрей долго смотрит в потолок, не желая объяснять, потом все-таки признается:

– На случай вынужденной эвакуации. Видишь ли, ближайший обитаемый мир – Саленос. Его основали менсо. Несколько миллиардов жителей, огромная колония на границе наших цивилизаций. К тому времени, когда эйнеры вторглись на Расцветающую, Саленос уже пал. И я думаю, транспортники улетают именно туда. Там у эйнеров, скорее всего, большой базар.

– Интересная информация. И что с того?

– Когда мы будем в городе, случится может всякое. Если вдруг наши планы пойдут наперекосяк, тебе нужно быть готовой к тому, что попадешь в одну из групп живого товара. И это в лучшем случае. Про худший я даже говорить не буду, сама догадываешься, не маленькая.

Ночью Андрей уходит в подвал. Что-то пришло ему в голову, не давало спокойно заснуть, вот и пошел проверять. Это уже не первый раз. Мне хочется пойти за ним, но сон тяжелой рукой прижимает к подушке. Просыпаюсь только с рассветом и сразу слышу монотонное андрюшкино бормотание. Он вернулся и уже делится своими размышлениями, не обращая внимания на то, что я еще спала.

– ...И теперь смотри, какая хитрая цепочка вырисовывается. Подсовывают они, значит, Валерку, уже понимая, что ты можешь свистнуть у него прерыватель – видимо, следили за тобой. Зачем, спрашивается, подсовывают? А затем, что когда я об этом узнаю – а я об этом обязательно узнаю, как только ты придешь в монастырь! – я буду думать-гадать, как так получилось, что же это за странная случайность, что именно у моего связного, а не у кого-нибудь другого, ты забрала прерыватель! А поскольку я уже знаю, что вотчина отца Кирилла под колпаком, то естественно буду собираться свалить оттуда. Да, поступок не очень этичный, но у меня, извините, другие цели! Я здесь не для спасения отдельно взятого поселения.

Он прикуривает сигарету, что делает, как я заметила, очень редко, лишь в минуты серьезных раздумий.

– Так вот… Времени у меня не остается – неизвестно, когда они монастырь накроют. Поэтому логично предположить, что я уйду и заберу тебя с собой. Ну, чтобы во всех сомнениях уже по ходу дела разобраться. На это они и рассчитывали! Что агент менсо проявит себя, уйдет из поселения, причем вместе с девчонкой, у которой энергоблок. А по сигналу этого энергоблока с прерывателем они выйдут не только на меня, но еще и на то место, где я попытаюсь укрыться, и где, как они небезосновательно предполагают, могут скрываться другие агенты.

Он щелкает пальцами и, довольный собой, тушит сигарету. Поворачивается ко мне.

– Я прав или не прав?

Едва разлепив глаза утвердительно киваю.

– Прав. Поздравляю. И что дальше?

– А то, – Андрей наклоняется вплотную к моему лицу и говорит медленно, разделяя слова, – Что машины так не думают.

– Как – “так”?

– Очень хитро, очень рискованно.

– Почем тебе знать – как думают машины?

– Уж поверь, я на этом деле собаку съел! Искусственный интеллект – мой конек. А здесь очевидный почерк живого ума.

Эта догадка будто подталкивает его, открывает глаза на какие-то моменты, которых он раньше не замечал. Андрей с удвоенной энергией углубляется в изучение захваченного эйнера, он пропадает в подвале целыми сутками. Да сейчас и не выйдешь на прогулку: на улице стоят такие морозы, что ночью слышно, как трещат бревна.

* * *

Под глазами у него темные пятна – видно, что бессонные ночи не прошли даром. Но на лице все та же довольная улыбка. Андрей собрал всех у компьютера, от которого множество кабелей тянутся к разобранному эйнеру и еще парочка – к серой коробке с прерывателем.

– Сначала про Ваську.

– Про кого? – переспрашивает Поля.

Андрей кивает на эйнера.

– Это я его так назвал. А то, знаешь, в минуты тягостных раздумий не хотелось задавать вопросы кусочкам железа. Вот с Васей мы нашли общий язык! – он бесцеремонно пихает кулаком основной корпус пришельца.

– Посмотрите сюда, – указывает на монитор, – Это файловая система его электронной думалки. Казалось бы – ничего особенного, если не считать того, что на ее расшифровку ушло несколько недель. Но где тут, собственно, мозг? Файлы файлами, но чем он думает? Оказывается, никакого мозга нет! Зато…

Андрей многозначительно поднимает указательный палец.

– Есть образ! Видите?

В центре монитора, среди множества маленьких прямоугольников файловой системы, приютился скромный кружок со знаком вопроса – видимо, он так и не был расшифрован.

– Я долго гадал – что это такое? А потом меня осенило! Это же образ! То есть с какого-то мозга, живого сознания, была сделана электронная копия. Именно она Васей и управляет!

– Они не искусственные? – с сомнением спрашивает Киар.

– Оболочка, несомненно, искусственная. Но сам разум – нет. Я убежден, что это точная копия мозга живого существа.

Мет присвистнул.

– Но это еще не все, друзья мои, – Андрей подвигает ближе к нам серую коробочку, – Что касается прерывателя. Если коротко, то его функционал, это: первое – сигнал, позволяющий видеть не абстрактную точку на карте, а именную, то есть индивидуальный код носителя; второе – собственно функция отключения человека; и, наконец, третье, самое интересное – сбор аналитики о совместимости хозяина и носителя. Понимаете? Они зачем-то анализируют – насколько люди, наши с вами организмы, подходят для управления сознанием эйнера! Мы еще не держим их за яйца, ребята, но подобрались очень близко. Осталось вот столько…

Он показывает расстояние между двумя пальцами, едва ли превышающее сантиметр.

– Чтобы узнать все наверняка, нам нужно в город. Позарез нужно!

Андрей смог перепрограммировать мой прерыватель. Теперь я для любого хозяина лишь неизвестная потеряшка, которую можно смело прибрать к рукам. Себе он сделал точную копию энергоблока с тем же функционалом.

Как только снега в долине растаяли, ушли звонкими ручьями, просачиваясь в грунтовые воды, стекая в блюдце большого озера, мы отправляемся в путь. До ближайшего перевала Киар, Метецио и Полина провожают нас, а дальше мы идем вдвоем, чтобы через несколько дней увидеть на горизонте белую ленту стены. За ней – город, часть агломерации, захваченный врагом плацдарм. Разыгравшееся весеннее солнце нагревает его улицы, здания, мы видим дрожащее марево, сквозь которое город кажется миражом. Но он есть – враждебный, зловонный, и мы должны попасть туда, чтобы сделать свою работу.

– Обойдем город с востока, – он показывает рукой налево, потому что позади нас север, горы, – Там должен быть один из центров сбора. Хозяева сгоняют туда беглецов, да и вообще всех пойманных людей.

– Лагерь, – утвердительно киваю я, вспоминая длинные бараки, которые мы видели раньше.

– Можно и так сказать, – тихо соглашается Андрей.

Мы спускаемся с возвышенности, поминутно оглядываясь по сторонам. Вся Расцветающая и без того территория эйнеров, но окрестности агломерации – в большей степени, чем любое другое место. Следует быть крайне осторожными, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Мы должны попасть в самый дальний район, где нас вряд ли кто-то узнает.

На стене города видны три или четыре флага: выцветшие, запутавшиеся между собой, оборванные. Символы утраченной власти. Видимо, кто-то из людей установил их там, рискуя жизнью. Зачем? Эйнерам совершенно безразличны тряпки, едва шевелящиеся на слабом ветру.

– Там у них контрольно-пропускной пункт.

Андрей замечает впереди башню, на которой стыкуются две прямые, многокилометровые стены.

– Лучше пройти через рощу, чтобы с башни нас не было видно. Кто его знает, вдруг КПП действующий.