Он делает паузу, глядя на меня, затем возвращается к моим губам.

Я чувствую, что не могу дышать. Мне нужно двигаться, прикасаться, запускать пальцы в его густые темные волосы, гладить и сосать, кусать и лизать, пробовать на вкус и чувствовать. Мои руки пробегают по его бокам, затем поднимаются к шее.

Его руки начинают исследовать мою грудь, дразня соски кончиками длинных изящных пальцев. Его губы спускаются вниз по моей шее, посасывая, облизывая и покусывая. Он хватает меня за бедра, крепко прижимая к своему худощавому телу, и целует.

Он собирается сожрать меня. Он знает это, я знаю это, и я хочу, чтобы он это сделал. Но, похоже, он не выбрал какое-то определенное направление.

На самом деле, у него, похоже, нет цели, как и у меня. Мы просто хотим друг друга, испытать друг друга. Исследовать друг друга всеми возможными способами и наслаждаться каждой секундой вместе.

Наконец, он отстраняется, чтобы перевести дыхание, мы оба тяжело дышим. Он притягивает меня ближе, прижимаясь своим телом к моему, шепча мне на ухо. — Ты доверяешь мне, Майя?

Я киваю. Мне все равно. Какое значение имеет доверие прямо сейчас, когда то, что трепещет между нами, было бессмысленной похотью? Я хочу его так же сильно, как и он хочет меня.

Я обхватываю ногами его талию и притягиваю ближе. Я чувствую, как его теплая длина прижимается ко мне, заставляя меня громко стонать и тереться о него своим пульсирующим центром. Он застонал в поцелуе, проводя языком по линии моего подбородка к мочке уха.

Затем он толкает свой член в меня, медленно растягивая меня, чтобы я могла почувствовать каждую частичку его тела.

— О, черт … — ахаю я, мои глаза закатываются. Да, есть боль, но она смешана с удовольствием, которое растекается по моим венам, как наркотик. Мне кажется, что я вот-вот упаду в обморок от одного этого чувства, и именно тогда я чувствую, как его пальцы собственнически хватают меня за подбородок и тянут мою голову вниз, чтобы он мог посмотреть на меня.

Его глаза горят темной жадностью. — Мое имя. Скажи его.

Я никогда не думала, что когда мной вот так командуют, меня заводит, но железный тон его голоса делает мой центр еще более влажным, покрывая его член моими соками. Я вздрагиваю, сжимая его еще крепче, непроизвольный рефлекс, который выдает, насколько мне нравится, когда он вот так рычит на меня.

— Черт, Майя, ты такая чертовски тугая. — Он хрюкает, его пальцы сжимают мою челюсть. — Ты девственница?

У меня перехватывает дыхание, и взгляд Доминика вписывается в мое лицо. О Боже, я должна это переиграть… Но он так хорошо ощущается внутри меня, растягивает меня, что я могу выдавить из себя только жалкий стон.

— Пожалуйста. — Стону я, пытаясь пошевелиться, но его другая рука крепко схватила меня за бедро и удерживает неподвижно.

— Ответь мне, Майя. — Повторяет он твердым, как сталь, тоном, твердым, как его член, пульсирующий внутри меня.

— Черт возьми, Доминик, разве это имеет значение? — Я хнычу, слезы разочарования щиплют мне глаза. — Я больше не девственница, да? Твой член прямо сейчас глубоко внутри меня, и я хочу, чтобы ты просто трахнул меня!

Губы Доминика растягиваются в дикой улыбке, собственнический блеск в его глазах должен напугать меня, но прямо сейчас мне все равно.

— Ты не понимаешь, что натворила, верно? — Он прошипел, наклоняясь, чтобы завладеть моими губами в диком поцелуе, но оставался удручающе неподвижным. — Ты не знаешь, о чем просишь.

Я стискиваю зубы, почти рыдая от разочарования. — Доминик, я хочу, чтобы ты трахнул меня. Просто трахни меня!

— Хм. — Он промычал что-то дикое и глубоко удовлетворенное. — Если ты искала только траха, Майя, моя маленькая мышка, — прошептал он мне на ухо, — тогда тебе не следовало отдаваться мне.

Я слишком далеко зашла в дымке похоти, и мне нужно хотя бы попытаться понять, что он имеет в виду, мои пальцы впиваются в его плечи.

— Но я, тем не менее, возьму тебя. — В его тоне есть странная резкость, от которой у меня волосы на затылке встают дыбом.

Моя настороженность исчезает, когда он начинает быстро входить в меня, его яйца ударяются об меня с каждым толчком, непристойные звуки только усиливают мое возбуждение.

— Я позабочусь о том, чтобы вылепить эту киску для моего и только моего члена, — проворчал он, его глаза горели темными эмоциями, которые заставляют меня думать о позолоченных клетках и всепоглощающей привязанности. — Теперь ты моя. — Он подчеркивает слово ‘моя’ особенно резким движением, которое давит вверх на точку, от которой у меня перед глазами вспыхивают звезды.

— О черт! — Я кричу, мои глаза закатываются.

— Скажи мое имя, мышонок. — Пальцы Доминика смыкаются на моем горле, когда он продолжает трахать меня, когда он продолжает владеть моей киской.

— Доминик! — Я послушно кричу его имя, не в силах думать ни о чем другом, его член продолжает ударять по этому месту, и я не могу контролировать себя, когда мой язык высовывается изо рта. — О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Он наклоняется и захватывает мои рыдающие губы своим ртом. Мы страстно целуемся, и он входил и выходил из меня, увеличивая темп, толкаясь все сильнее и глубже. Вскоре мы оба тяжело дышим.

Когда он прижимает ладонь к нижней части моего живота, где я могу чувствовать контур его члена напротив своего живота, я теряю самообладание.

— Доминик! — Я кричу ему в рот, и он стонет, его бедра прижимаются к моим с настойчивостью, которая говорит о его собственном приближении к кульминации.

Когда мы кончаем, мы вместе переходим грань, и, кажется, это длится вечно. Я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, прежде чем он отпускает меня. Я открываю глаза и обнаруживаю, что он смотрит прямо на меня, его темно-зеленые глаза впитывают меня, как будто он запечатлевает в памяти каждый дюйм моего тела.

Доминик утыкается головой мне в шею и несколько раз целует меня туда, его губы были мягкими и нежными на моей шее и плечах. Его рука скользит из-за моей спины и проводит по моей правой груди. Я закрываю глаза и вздыхаю, мои руки обнимают его, прижимая к себе, нуждаясь в том, чтобы он был ближе.

Это была всего лишь связь на одну ночь. Я знаю это, но я также хочу подержать его в объятиях некоторое время, по крайней мере, пока не пройдет эйфория.

Он медленно скатывается с меня и ложится рядом со мной. Никто из нас не произносит ни слова, он просто медленно проводит рукой вверх и вниз по моему бедру, слегка касаясь завитков у меня между ног. Мои соски встают, тугие и эрегированные, готовые к тому, что он будет ласкать их своими большими руками, но он оставил их в покое.

Нет. Я хочу большего. С этой целью я обнимаю его за плечи и подтягиваюсь, чтобы оседлать его, мое сердце бьется где-то в горле.

Он смотрит мне в глаза с вопросительной ухмылкой и шепчет — В чем дело, мышонок? — Его тон веселый. — Ты сейчас похожа на оленя, попавшего в свет чертовых фар. Мой член снова становится твердым.

Я тяжело сглатываю, мое горло сжалось, когда я чувствую, как толстый гребень его члена прижимается к моей киске. Я хнычу.

— Ты этого хочешь? — Теперь его тон понижается, став расплавленной лавой. — Ты хочешь оседлать меня? Ты определенно ведешь себя не как девственница, Майя.

От последней фразы у меня кружится голова, и я тихо рассмеялась, несмотря на мои ужасные нервы.

— Что смешного? — спросил он.

Я озорно улыбаюсь. — Я больше не девственница, Доминик.

Этого достаточно, чтобы его взгляд снова темнеет, и его пальцы впиваются в плоть моих бедер, его член уже твердеет подо мной.

— Нет. Ты моя. — Он произносит эти слова с ревностью, от которой у меня по коже бегут мурашки, но он целует меня прежде, чем я успеваю ответить.

Это не имеет значение, нам не нужны слова.

Глава 4 — Доминик

Я сижу в тускло освещенной комнате, клубы дыма клубятся вокруг меня, как верные солдаты. Затягиваясь сигарой во рту, я наблюдаю, как Наташа медленно танцует на шесте, ее бедра быстро опускаются, затем поднимаются, когда она выгибает спину, открывая мне полный вид на ее великолепную задницу.