— У вас есть несколько минут, прежде чем мы взвесим его и убедимся, что он здоров, учитывая ранние преждевременные роды.

Я рассеянно киваю. Впервые мои мысли проясняются, когда смотрю в милое лицо своего сына. Он шевелится на моей груди, его глаза закрыты, рот полуоткрыт, как будто он пытается за что-то ухватиться. Уголком глаза я вижу, как Энцо подходит ближе, протягивая ему свой мизинец.

— Спасибо, — его голос низок и полон эмоций, в уголках его глаз стоят слезы. — Спасибо за самый замечательный подарок, маленькая тигрица.

Я не обращаю внимания на его слова. Вместо этого мое внимание сосредоточено на моем маленьком человечке.

— Как вы его назовете, — приходит медсестра, чтобы проверить нас.

Энцо хмурит брови, поскольку мы еще не решили.

— Лука, — неожиданно говорю я. — В честь человека, который нас спас.

Энцо замирает, услышав это, понимая двойной смысл моих слов. Может, Энцо и спас нас, но он развязал ненужную кровавую баню. Жертва Луки была героической и лишенной жестокости.

— Значит, Лука, — кивает он, и я улавливаю нотку обиды в его голосе.

— Замечательное имя. Я возьму маленького Луку, чтобы помыть его, прежде чем мы пройдем медосмотр.

Когда врач сообщает нам, что с Лукой все в порядке, мы с Энцо вздыхаем с облегчением. И с этой радостной новостью я наконец-то могу заснуть.

Только проснувшись, я понимаю, что Энцо, должно быть, позвал Лию посидеть со мной. Она сидит на стуле, почти дремлет.

— Мисс, — вскакивает она со стула, увидев, что я проснулась, и бросается ко мне, чтобы обнять. — О, Господи, я не могу поверить, что вы теперь мать, — она продолжает целовать мои щеки, произнося короткую молитву за меня.

— Я тоже, Лия, — я улыбаюсь ей, счастливая, что она рядом со мной.

По крайней мере, Энцо оказался верен своему слову и уговорил Лию переехать к нам на время моей беременности. Не думаю, что я смогла бы сделать это без нее — не тогда, когда я начала паниковать по каждому пустяку.

— А синьор Энцо обожает тебя. Кто бы мог подумать, что катастрофа обернется чудом? — она продолжает восторгаться, а я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ей, что все как раз наоборот. То, что началось как катастрофа, превратилось в ад.

— Разве это так? — бормочу я, но Лия не улавливает иронии в моих словах.

Через некоторое время возвращается медсестра с Лукой, и я прижимаю его маленькое тельце к груди, пытаясь покормить его своей грудью.

Так меня и застает Энцо — обнаженной до пояса, Лука прильнул ртом к одной груди и сосет. Он останавливается на месте, окидывает взглядом наши тела, и по его лицу расплывается довольная улыбка.

— Это самое прекрасное зрелище, — шепчет он, подходя ближе и проводя рукой по бровям Луки.

— Хочешь подержать его? — спрашиваю я, когда Лука заканчивает есть и уже крепко спит.

— Можно? — неуверенность написана на его лице, когда он смотрит между мной и Лукой. Я киваю, в глубине души думая, что в будущем у него будет не так много шансов сделать это. И когда я вижу, как он осторожно поднимает маленький сверток на руки, его глаза так полны любви, я вздрагиваю. Совсем чуть-чуть.

Господи, правильно ли я поступаю?

Он ходит по комнате с Лукой на руках, все время шепча ему на ухо слова любви.

Слезы внезапно заливают мои глаза, и я отворачиваю лицо.

— Эй, ты в порядке? — он быстро подходит ко мне и гладит мои волосы.

— Да, ничего страшного, — фыркнула я, — просто гормоны.

Эта карина Энцо с нашим сыном разбивают мне сердце — особенно учитывая решение, которое я приняла.

Следующие несколько дней — самые трудные. Мое тело сильно истощилось после родов, и я едва начинаю восстанавливаться. Энцо постоянно находится в больнице, поэтому у меня нет возможности связаться с агентом.

Когда на последнем осмотре врач объявляет, что меня можно выписывать через пару дней, я пользуюсь этим и прошу Энцо принести мне одежду, говоря, что доверяю только ему. Когда он наконец уходит, я прошу Лию сходить за особенной едой, уверяя, что ее не будет какое-то время. Я не хочу впутывать ее в это дело, и будет лучше, если она ничего не узнает.

И вот палата наконец опустела, я достаю свой телефон и набираю номер агента Макнот.

Лука мирно спит у меня на руках, и его чистое личико, то, как он все еще невинен в отношении зла этого мира, укрепляет мою решимость. Я не могу допустить, чтобы мой сын воспитывался в обществе, где презирают женщин и прославляют хладнокровные убийства.

Я не позволю ему стать таким же, как его отец.

Агент отвечает по первому звонку.

— Предложение, — начинаю я, изображая несуществующую уверенность, — я принимаю его.

— Вы поступаете правильно, миссис Агости, — заверяет он меня после того, как мы обсудим некоторые детали.

— Я сейчас в больнице, но список мест у меня дома. Я могу передать его вам, как только выйду из больницы.

— Вы сможете это сделать? Безопасно?

— Не беспокойтесь о моем муже, агент. Я справлюсь с этим, — отвечаю я.

Он продолжает рассказывать мне о месте нашей встречи и о том, что меня немедленно возьмут под охрану.

— Просто… Мне нужно, чтобы мой сын был в безопасности.

— Он будет в безопасности, миссис Агости. Это я обещаю



Повесив трубку, я встаю с кровати и кладу Луку в его маленькую колыбельку.

Улыбка появляется на моих губах, когда я наблюдаю за его сонным выражением лица. Мои пальцы прослеживают его черты, замечая в нем и Энцо, и меня. Я знаю, что глаза младенцев обычно меняют цвет, но глаза Луки кажутся такими же весенними, темно-зелеными, как у его папы. Почему-то это трогает мои душевные струны, поскольку я понимаю, что навсегда увижу в Луке Энцо.

Когда он подрастет, возможно, он поймет меня и то, почему я должна была это сделать. Может быть, он будет ненавидеть меня, но, возможно, когда-нибудь он простит меня.

По крайней мере, он никогда не станет преступником.

Я поцеловала его в щеку и вернулась к своей кровати, остановившись, когда кто-то вошел в мою палату.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, потрясенная тем, что вижу человека, который должен был быть моим самым близким другом, но в итоге стал моим злейшим врагом.

Глава 20

Энцо

Рокко решает, что мне нужно ехать в Нью-Джерси как раз в тот момент, когда Аллегру собираются выписывать из больницы. Поскольку он не принимает отказа, я быстро набираю ее номер, чтобы сообщить ей об этом.

— Да, — отвечает она, ее голос странный.

— Меня не будет несколько дней. Но увидимся дома, хорошо?

— Не торопись, — отвечает она, не задавая вопросов. Я хмурюсь, но отмахиваюсь от нее.

Продолжаю заниматься своими делами, стараясь быстрее закончить встречи и раньше вернуться домой. Я уже скучаю по Луке, а ведь прошло всего полдня с тех пор, как я его видел.

С рождением Луки Рокко официально посвятил меня в небезопасную часть семейного бизнеса. Видя, что я буду управлять клубами в Мидтауне, я решил удивить Аллегру нашей собственной квартирой, подальше от моего отца и всех остальных членов семьи.

Я знаю, что облажался, когда убил тех мужчин у нее на глазах, и сомневаюсь, что она простит меня в ближайшее время. Но я все равно сделаю все возможное, чтобы она поняла, что все, что я делаю, я делаю для нее.

Все.

Мысль о том, что с ней могло что-то случиться, парализовала меня страхом, которого я никогда раньше не знал. Я отреагировал единственным известным мне способом — кровопролитием.

Я должен загладить свою вину перед ней.

Как только возвращаюсь домой, я иду в нашу комнату в поисках Аллегры и Луки. В комнате пусто, только в углу стоит колыбель. Я делаю несколько шагов.

Конечно, она не могла.

Но когда я подхожу к маленькой кроватке, я вижу, что Лука крепко спит, совершенно без присмотра.

— Какого черта, — ругаюсь я, поднимая его на руки и прижимая к себе.