— Тогда почему бы тебе не присоединиться? — он поднимает на меня бровь, указывая на стриптизершу, танцующую на шесте, внимание которой в данный момент приковано ко мне.

— Я не люблю… эксгибиционизм, — отвечаю я. Формально это правда, поскольку я никогда не позволю другому человеку увидеть мою маленькую тигрицу. Она только для моих глаз.

Он ворчит, обращая свое внимание на бутылку виски.

— Разве мы не должны были поговорить о следующем этапе? — спрашиваю я, весьма обескураженный происходящей передо мной оргией. Я уверен, что они могли бы найти любое другое время для траха. Может, я немного нетерпелив, но мой план слишком близок к завершению.

Мы уже организовали две бойцовские арены в Мидтауне, а Рокко и Мартин все еще не понимают, в какую ловушку они ныряют с головой. Скоро они оба окажутся на мели и мертвы, причем порядок может быть спорным.

— Моя дочь и ее муж приезжают завтра. — Мартинс заговорил первым, поменяв позицию так, что Киара теперь облокачивается на него. — Нам нужно уговорить их принять участие в этом. Влияние Теодора поможет убедиться, что на аренах достаточно зрителей, но нет полиции, — говорит он, его голос колеблется от осторожных ласк Киары. Я почти закатываю глаза от этого.

Единственное облегчение в том, что Киара недавно покрасила волосы, так что они не совсем такие, как у Аллегры.

— Легко, — говорит мой отец, вытаскивая свой член изо рта проститутки и разворачивая ее так, чтобы он мог взять ее задницу. Все это немного оскорбительно, правда. Я стараюсь не показывать, как мне противно, особенно когда он плюет себе в руку и ласкает свой член, засовывая его в задницу проститутки без всякой подготовки или защиты. Девушка издает болезненное хныканье, которое она выдает за удовольствие, но она не протестует, когда Рокко начинает трахать ее зад, как надо.

Я даже не хочу знать, какие заболевания у них обоих, поскольку очевидно, что мой отец не большой поклонник презервативов. По крайней мере, Мэтью надевает их перед тем, как трахнуть свою проститутку.

— Вы действительно позвали меня сюда, чтобы посмотреть, как вы трахаетесь? — спрашиваю я, раздраженный тем, что они тратят мое время и что у нас нет никакого прогресса.

— Мы можем трахаться и разговаривать, — подмигивает мой отец, и все начинают смеяться.

Все, кроме меня и Квинна, который, похоже, прикончил бутылку виски и едва проснулся.

— Как мы собираемся заставить Гастингса подчиниться? — спрашиваю я Мартина, пытаясь понять, что у него есть в рукаве.

— Я использую свою дочь. Она — его слабое место, — он коварно улыбается.

Конечно, он бросит собственную дочь под автобус. За то время, что я знаю Мартина, я понял, почему он был в списке «непослушных» Хименеса. Этот ублюдок — вероломный пес, виляющий хвостом перед тем, кто приносит ему наибольшую выгоду.

Он воздерживается говорить, как именно он будет ее использовать, надеясь сохранить некоторую тайну. Я могу предположить, что это за тайна — от ее связей с русской Братвой до количества убийств, я бы сказал, что есть чем их шантажировать.

Я почти застонал, когда понял, что мне придется притворяться, что флиртую с ней — в соответствии с инструкциями Хименеса. По его собственным словам, он хочет, чтобы его сын действительно был загнан в угол, и, очевидно, старая добрая ревность поможет в этом деле. Единственный обнадеживающий факт — по всем признакам, она полностью очарована своим мужем, так что шансов, что она воспримет меня всерьез, меньше.

На следующий день наша цель достигнута, и Теодор Гастингс официально находится под нашим контролем. А теперь о самом главном — падении империи.

Глава 22

Энцо

— Что ты хочешь сказать, говоря, что они знают? — я запираюсь в своем кабинете, стараясь избегать посторонних глаз и ушей.

— Они каким-то образом нашли мою фотографию и сложили два и два, — ворчит Хименес, и я вижу, что он не рад такому повороту событий.

Вскоре после того, как мы отхватили изрядный кусок состояния Мартина, Хименес решил, что пришло время избавиться от него. Для этого он выбрал не что иное, как мой дом — тот самый кабинет, в котором я сейчас стою.

Хименес, при всей своей готовности поделиться информацией, но не рассказал мне одну крошечную деталь. Человек, убивший Мартина, был знаком Теодору Гастингсу по его работе в качестве Адриана Барнетта.

В духе дружеского сотрудничества я отправил Гастингсу и его жене видеозаписи той ночи, уверенный, что они не найдут ничего подозрительного, что могло бы связать убийцу с Хименесом.

Что ж, они нашли.

И вот началась охота за Хименесом. Только мы не думали, что это зайдет так далеко.

Много лет назад, пытаясь сблизиться со своим старшим сыном, Хименес взял личность умершего брата Мэтью — Эндрю Галлахера. И вот в течение многих лет он тренировал собственного сына в подпольных боях до победного конца, пытаясь создать идеальную машину для убийства.

Только ему это не удалось.

Гастингс — один из тех хороших парней, которые думают, что могут нести на своих плечах вес всего мира. Ну, учитывая склонность его жены к безжалостным убийствам, я бы сказал, что у него и так полно работы.

Конечно, Гастингс узнает своего давно потерянного наставника. И теперь он может связать его с Галлагерами и… мной.

Черт!

— Ты понимаешь, что это значит? — я стиснул зубы, мои планы грозили рухнуть. Все, ради чего я работал все эти годы, будет напрасно.

— Да. Мне нужно все пересчитать, — отвечает Хименес, и я подавляю желание швырнуть телефон через всю комнату.

Черт возьми!

Нет, я не могу этого допустить. Мне нужно быстро собраться и что-нибудь придумать. Такими темпами Рокко обязательно узнает, что Галлагеры все это время работали на врага. И хотя таков был план с самого начала, еще слишком рано! Нам еще предстоит полное слияние с Галлагерами, чтобы оставить все в руках Хименеса.

Нет, что-то нужно делать.

— Действительно, — говорю я и вешаю трубку. Я не могу найти в себе силы заботиться о чувствах Хименеса сейчас, когда мне угрожает опасность быть обнаруженным, и моя месть будет бесполезной, если это случится.

Массируя виски, я начинаю думать. Быстро.

Этот маленький трюк срывает мои планы, и мне приходится пропустить месяцы безупречного плана,

— Что, черт возьми, я собираюсь делать? — бормочу себе под нос, бесцельно оглядывая свой кабинет в надежде, что появится какая-нибудь идея.

В данный момент речь идет не о том, чтобы совершить идеальную месть. Речь идет о том, чтобы обеспечить смерть отца — надлежащим и удовлетворительным образом — но также и о самосохранении. Это должно быть сделано так, чтобы ни у кого в семье не возникло подозрений. Последнее, что мне нужно, — это мишень на спине.

Мой взгляд переходит на календарь, и я вижу дату матча по случаю открытия одной из арен. До него осталось всего несколько дней, и по мере того, как я сосредотачиваюсь на этом, в моей голове начинает формироваться план.

Мне просто нужен подходящий момент и хорошая публика. Колесики в моей голове крутятся, и скоро у меня будет полный план действий. Возможно, он не принесет такого удовлетворения, как выражение лица отца перед лицом его рушащейся империи, но, по крайней мере, обеспечит его гибель.

Сделав несколько телефонных звонков, я убеждаюсь, что за Гастингсом и его женой нужно постоянно следить.

Через несколько дней удача оказывается на моей стороне, и я узнаю от своих людей, что Гастингсы покинули свою квартиру.

Похоже, мне не придется уговаривать их выйти из укрытия.

Этот план требует их присутствия по нескольким причинам. Они будут свидетелями и помощниками, когда наступит момент. А зная правду, они сразу заподозрят, что Хименес действовал из страха, что его раскрыли.

Я смотрю вниз на тело у своих ног, досадуя, что нужно поскорее от него избавиться. Я пришел сюда, чтобы уговорить Мэтью согласиться с моим планом, но вместо этого он был категорически против, говоря, что это разрушит бизнес.