— Вы говорили об исторической памяти, — негромко напомнила Селезнёва.

— Ах да! Ещё на Земле всё это вкупе с антисионизмом вызывало раздражение у светских евреев, которые всю эту социалку и обеспечивали. Но их-то рядом нет! Тогда хасиды вспомнили, что многие десятилетия Израилю помогал, прежде всего, пресловутый Золотой миллиард. Вот они и отправились к швейцарцам… Но ведь у последних тоже проснулась историческая память! Швейцарцы не желают, чтобы впредь кто-либо заставлял их отменять банковскую тайну, втягивал в сомнительные миротворческие операции и уговаривал помогать кому-либо по указке…

— Свиссы евреев послали, — понял я. Прямо Капитан Очевидность.

— Как-то так, возникла напряжённость, Базель и Берн не хотели больше принимать делегации с требованиями. Кроме того, евреи из других анклавов не увидели в Северном Израиле новую Землю Обетованную и не захотели стать производителями благ для хасидов.

— Как интере-есно… Но нам-то зачем нужны контакты с хасидами?

— Главный считает, что в этом есть какой-то резон, Максим.

Ответил уклончиво.

Котлеты были доедены, напитки допиты. Я посмотрел на часы, затем на тёмное окно и сообщил Селезневой, что её планы нарядить нас с Дино в формальные костюмы с треском провалились.

Услышав это, Валерий Валерьевич пояснил:

— Некоторые магазины одежды в Шанхае работают допоздна, но сегодня торговцы наверняка подстрахуются. Закрыто вообще всё.

— Что поделать, давайте собираться, пора на судно, — предложил я, вставая со стула.

— Подождите! — воскликнула почти молчавшая до этого времени Елена Стогова.

От неожиданности я сел.

— Зачем вам тащится через Старый город, где и в добрые времена нормальному человеку вечером не по себе — наркоманы и воришки. А если полиция ещё не поймала всех бунтовщиков, и они прячутся в трущобах? Оставайтесь у нас, в консульстве есть гостевые комнаты! А утром позавтракаете и спокойно отправитесь к пароходу!

— Какая же ты у меня умница! — обрадовался Валерий Валерьевич. — Так и сделаем! Признаюсь честно, товарищи, и нам будет спокойней. А по одежде что-нибудь придумаем! Договорились?

Когда-то через земной Шанхай шла ползучая колонизация Китая, а в годы опиумных войн Британия через эти «ворота» ввозила дешевые наркотики, рассчитывая устроить настоящий геноцид. Печальная страница истории. Не потому ли именно в Шанхае зародилась КПК? Увы, и сейчас с веществами тут всё в порядке. Совет вождей разрешил употребление легких наркотиков, конопля торчит из-за изгородей тут и там. Идешь по проулку шириной в полтора метра и задеваешь локтями характерные листочки.

Я посмотрел на начальницу, ожидая распоряжений.

— Максим, ты у нас шеф службы безопасности! Наркоманы всякие… Даже и не знаю, — хитро выкрутилась Селезнёва.

— О чём они, я не всё понял, — шепнул на ухо Дино. Я положил руку ему на плечо и кивнул, успокаивая, дескать, всё нормально.

— Дождь начинается… Вообще-то, Валерий Валерьевич дело говорит, риск действительно есть, — я подтвердил опасения Стогова. — Да и подежурить не помешало бы, в городе разборки, аресты, следственные действия… Если хозяевам удобно, конечно.

— Как славно, у нас так давно не было гостей! Настолько давно, что мы с мужем уже интервьюируем друг друга, — мило заулыбалась хозяйка. — Я распоряжусь, Таенг сейчас затопит камин.

— Ага! Можно будет в картишки перекинуться! — довольно потирая руки, консул тут же предложил свой вариант отдыха перед сном.

Вот и досуг подъехал.

— Так, мужской вопрос мы решим быстро. Давайте, милочка, оставим их наверху, у Валерия шкафы в соседней комнате, а сами спокойно посмотрим мой гардероб в подвале, зря я его копила, что ли? — резюмировала Елена. — Уверена, кое-что вам точно понравится.

Как я и ожидал, костюма или непарного пиджака в обширном гардеробе консула для меня не нашлось, разные массогабаритные характеристики. А вот с брюками повезло, задницы у мужиков редко отрастают, всё больше животы. В придачу мне достался брючный ремень, чёрные оксфорды и отличная белая сорочка Thomas Brennett с эффектом «non-iron» из длинноволокнистого египетского хлопка с нитью двойного кручения. Стогов уверял, что она почти не мнётся, а иногда и вовсе не требует глажки. Значит, можно будет запихать её в баул.

Узнав, что я то и дело щеголяю в британском колониальном шлеме, консул секунд десять молча смотрел на меня, заново оценивая умственные способности.

— Как вы только могли до этого додуматься, Максим? Вы же белый, с вас снимут этот шлем вместе с головой, такие вольности не позволительны даже на карнавале! Сейчас…

В результате мне была подарена шикарная тёмно-коричневая шляпа, нечто среднее между классическим «стетсоном» и «Охотником за ведьмами» Ричи Блэкмора.

— Отлично выглядишь! — похвалил Дино. — Только вставь в ленту́те maslyatki, что подарил тебе старый русский капитан. Точно, как раз четыре пистона! Я сразу полез в карман.

Сюрприз для Дино отыскался не в мужской гардеробной, а в женской.

— Племянник наш, Лёшенька, поступил в Российский Государственный Университет, и теперь живёт не с нами. Мальчик возмужал, вырос и слегка поправился, — издалека начала Елена.

— Котлеты… — вспомнил я минуты счастья.

— В основном пельмени и манты, — вздохнув, поправила меня хозяйка. — Милый Дино, вот эта вещь должна тебе подойти!

На свет появилась убойного вида чёрная куртка-косуха из дорогой качественной кожи. Всё как положено: серебристые молнии, клепки, три кармана спереди, ремень внизу.

— Это мне? — не поверил парень. — Grazie mille, signora Elena! Тысяча благодарностей! У меня никогда не было такой куртки… Тяжёлая! Маde Crafted Levi’s, — молния Таlon, — это же премиум!

— Давай, помогу надеть, — Елена развернула его спиной.

А Селезнёва, стоящая рядом с какой-то спортивной сумкой, осмотрев нас, с удовлетворением заявила:

— Один в дикой шляпе, другой в рокерской косухе… Пожалуй, в таком виде, мальчики, с вами можно смело идти через Старый город!

— Нет уж, нет уж! Всё решено, — покачал я пальцем. — И вообще, нам ещё оружие нужно почистить.

После впадения в Рейн другой великой реки он необъяснимым образом меняет название, к океану течёт Ганг. Просто Ганг, уже без эпитета Великий. Нет ли здесь гидрографической дискриминации?

Ох уж эти вечные споры о том, кто куда впал или выпал. И у кого украл название. Помню рассуждения о том, что если Ангара в устье шире, чем Енисей в этом месте, то дальше река должна бежать к Карскому море с женским именем, вот так всё просто у дилетантов.

На самом деле, всё действительно просто, но определить следствие этой простоты должен не патриотически настроенный обыватель, пропускавший в школе уроки географии, а наука гидрология. Именно она помогает установить, чьё русло появилось на местности раньше, а какая река присоседилась на всё готовенькое. Нет никаких оснований считать, что Ганг, вдруг изогнувшись на равнине эдакой буквой «Г», возник здесь раньше Рейна, текущего с севера на юг прямо и напористо, как и положено тевтону. Да и поуже Ганг будет в месте впадения.

Однако швейцарцам это безразлично, а для восточных людей название Ганг звучит привычней, чем европейский Рейн.

Мимо проплывала неведомая страна — широкая равнина с огромной рекой, необъятная дикая глушь. И никаких следов человеческого присутствия.

Ранним утром вид с палубы был бы вообще шикарным, но сейчас восток не алеет. Прогретое солнцем небо уже не дышит утренней свежестью, а припекает. Речные птицы закончили утреннюю перекличку и разлетелись к местам кормления. Негромкий гул машины, стабильно работающей на средних оборотах, стал привычным и не мешает различать звуки. Сейчас вокруг меня существуют только они, смотреть решительно не на что. Вода в Ганге более мутная, по сравнению с прозрачной рейнской водичкой, и прогревается она градусов до двадцати пяти, а в заводях ещё выше. Казалось бы, на реке есть все условия для купания, но что-то не хочется. С песчаными пляжами напряжёнка, берега болотистые, топкие, пустынные, как это часто бывает в низовьях больших рек. И на них ровным счётом ничего не происходит.