Наша начальница тоже вся в светлом. Длинная юбка-плиссе с плотными, как меха гармони, складками, можно сыграть мелодию. Сверху на ней был короткий и свободный лёгкий пиджачок, за счёт чего вертикали получали поле для разгона, обеспечивая эффект, для которого плиссе и создано — эффектно вытягивать весь силуэт. Ничего так смотрится.

— Значит, в Каире ты была советником, а теперь будешь послом?

— Я посол в ранге посланника. Дипломатические ранги и должности — разные сущности, как у военных: есть звание майора, а есть майорская должность, командир батальона, например. Частенько ранг и должность не совпадают… Далеко не все послы по должности имеют дипранг Чрезвычайного и полномочного посла, у многих — ранг Чрезвычайного и полномочного посланника 1 или 2 класса. Атташе — это одновременно и первый дипломатический ранг. До ЧПП2 все ранги присваиваются приказом по МИД, а выше уже Президентом… — она беззвучно постучала по мягкому квадрату сложенной салфетки средней длины ногтями без маникюра и продолжила:

— Посол — это высший ранг дипломата, представляющего страну, руководитель миссии. Он занимается преимущественно политическими вопросами, проводит переговоры с главами государств, представителями власти и политических кругов страны пребывания. Он не просто дипломат, а специалист по вопросам защиты прав своих граждан и развитию торговых связей.

— А дипломат?

— Дипломат это официальный представитель государства за рубежом, сотрудник МИД в том или ином ранге. Это профессия, внутри которой существует несколько рангов: атташе, секретари, советники, посланники и послы. Посол — высший дипломатический ранг, считай, вершина карьеры.

— Выше некуда?

— Разве что в министры… В общем, мой мальчик, всё у нас получится. Я надеюсь. Макс передал мне все необходимые документы…

— Ого! Нет, ты ещё молодая, не надо тебе в министры, Катрин, там станешь скучная и растолстеешь. А правда, что ты ещё и у французов была советником? Расскажешь?

— Только секретарём… Но обязательно расскажу, — улыбнулась Селезнёва, поднимая бокал к глазам и пытаясь разглядеть берег через светофильтр белого вина Chasselas. — Ой, как красиво!

Тупой форштевень «Савойи» тихо и легко раздвигал воду, успокоились чайки, и даже судовая машина заработала тихо, как это часто бывает у всех двигателей на исходе дня. Тёплый вечер опускался над необъятными лесами, река тихо дышала, отражая водоворотами спокойного течения закатное солнце, уже готовое опуститься за высокие сосны, что растут по берегам сонного Рейна. Золотые всполохи в воде словно шептали о чём-то хорошем.

Постепенно темнея, небо переливалось вечерними цветами: над корабельными соснами — прозрачно-оранжевое, словно долька спелого мандарина, чуть повыше шла отмывка розово-серого, а дальше — дымчато-синее пространство, темнеющее с высотой, тихое и торжественное. А вот и первая звёздочка замерцала в синеве…

Была во всём этом какая-то светлая память о прошлом, ностальгия, мостик в мир простых решений и маленьких радостей, где природа, на время укрывая тебя от суеты, и теперь что-то добро шепчет над палаткой, даря мгновения тишины и покоя.

Меня несколько беспокоило лишь одно обстоятельство — отсутствие наблюдателя. Капитан не знает о появлении гаруд? Возле пулемёта я ещё никого не замечал, «солотурн» даже не расчехлён, ствол смотрит в небо. На палубе полно народа, а быстро укрыться практически негде. Я даже присмотрел наиболее быстрый путь эвакуации, благо вход в надстройку совсем рядом. Пассажирам третьего класса не позавидуешь, перед трюмом будет давка.

Впрочем, Герески виднее, это его судно и его опыт.

— Катрин, а в Шанхае тоже сидит посол? — всё не успокаивался Дино.

— Нет, только консульство, и там не сидят, а работают, — строго поправила Катя. — Посол, которому он формально подчиняется, находится в Дели.

— В Шанхае нашему послу нечего делать, какая там, к чёрту, дипломатическая работа… — подключился я. — Мафиозный город! Власть постоянно меняется, сегодня одна мафия у руля, завтра другая.

— Зато консулу работы навалом… Верно, Макс, политические отношения устанавливают между собой только сильные государства, имеющие своё законодательство, преемственность власти и ответственность, традиции. Иначе заключать долгосрочные договоры просто невозможно, ведь временные обещания и случайные подписи ничего не стоят.

— Катя, кстати о посольствах. У нашего посла в Базеле ты спрашивала насчёт этого торгового представителя? — вспомнил я.

Она поставила бокал из тонкого стекла на салфетку, оглянулась на столики первого класса и откинулась на высокую спинку.

— Спрашивала, в посольстве ничего не знают об этом человеке. Или не хотят говорить, что тоже вероятно.

— Очень странные дела… Русский, о котором никто ничего не знает. Ладно, посмотрим за ним. Где болтается, кстати? Он один отсутствует.

— Третья каюта, нижнее место слева, — проговорил Дино с набитым ртом. — А тётка, что поднялась перед ним, живёт в первой.

Миссис Марпл вместе с остальными как раз была на палубе, как и мы, наслаждаясь вином, плавным движением «Савойи» и природой.

— Когда успел? — удивился я такой прыти.

— Агентура… Так, разведал на всякий случай! — мальчишка отмахнулся и небрежно пожал плечами. — Я вообще думаю, что толстяк только прикидывается русским.

— Кто же он тогда на самом деле? — спросила Селезнёва.

— Британский шпион, — как не в чём ни бывало, ответил Дино. — Особо секретный шпион, я за ним ещё послежу, чтобы он никому яд не подсыпал.

Стюард принес заказ, ловко расставил тарелки с десертом, высокие стаканы с зеленоватым фруктовым коктейлем, чашку кофе, бокал с вином и собрался уходить.

— Момент! — остановил я его. — Скажите, во сколько начинается завтрак? У нас много дел в городе.

— Уместней говорить об обеде, мистер… — грустно ответил стюард, бросив взгляд на пробковый шлем на соседнем стуле, и пояснил извиняющимся голосом. — Мы задерживаемся, механик после ремонта обкатывает судовую машину.

Хм… Вот как?

Стюард принял чаевые и удалился так же беззвучно, как появился.

Тем временем на палубе поудобней рассаживались музыканты: акустическая гитара, аккордеон и флейта, стюард зажег свечи в ветрозащитных колбах. Над водой поплыли тихие мелодии, о делах говорить расхотелось.

Появились танцующие пары.

С минуту посмотрев на них, Дино незаметно толкнул меня под столом ногой. Чего он? Но adottato наклонился ко мне и тихо произнёс:

— Пригласи её…

— Кого?

Наша прекрасная Катрин смотрела в сторону, и, конечно же, ничего не слышала. Молодой итальянец, буквально за секунду обозначив руками целую связку-этюд характерной итальянской жестикуляции, ещё тише прошипел змеем:

— Max, tu sei un idiota patentatoche fa cose stupide! Anche se forse hai un cuore gentile…

Что-что, а уж «idiota patentato» я перевёл. Остальное неважно.

Екатерина всё ещё ровным счётом ничего не слышала, но мне показалось, что ушки по-кошачьи пытаются развернуться на звук.

— Мадемуазель Катрин, разрешите пригласить вас на танец!

— С удовольствием, дорогой Макс! — сказала Селезнева с приветливой полуулыбкой, развернувшись и эффектно продемонстрировав прямую осанку и элегантность движений. Я подумал, что и пейзаж в такой позе она разглядывала именно для этого, чтобы эффектно развернуться.

— Весьма признателен за то, что приняли приглашение.

Дино хихикнул в кулак.

А на импровизированной сцене девушка с застывшим от погружения в себя лицом и фигурой топ-модели с закрытыми глазами негромким выразительным голосом пела под мягкий аккомпанемент… Про жаркую летнюю ночь в Аризоне, чёртову бессонницу, про старый «Плимут», застывший под окном, про длинные девичьи ноги и про то, что прячется где-то под диафрагмой и не даёт уснуть.

«Ты собралась проехать по Route 66, чтобы решить все свои проблемы, и теперь лежишь одна в номере мотеля Blue Swallow, потому что и здесь не встретила того, кто тебе нужен…».