— Молчи уже! — не выдержала вторая. — Ара, ты думай иногда своей головкой очаровательной, про кого можно говорить! Даже если это выскочка, подменная из второсортного клана, она сейчас невеста князя. А он, если узнает, что ты язык распускаешь, отправит нас куда-нибудь на Камчатку! Крабов ловить! Руками и без маникюра.

А мне понравилось выражение, надо запомнить. И черт с ней, с выскочкой подменной, шалопендрой приютской, здесь даже спорить не буду. Но вот называть Огневых второсортным кланом, это уже, на мой взгляд — перебор.

— Хороший маршрут, — я открыла дверь и вошла. — Билеты сейчас покупать будете и сами, или распоряжения подождете?

— Ты.. Ты… — заикаясь, пыталась выдавить из себя что-то Ара, в миру Арина, забыла, чеевна. Никакой стрессоустойчивости!

— Вам не кажется, что подслушивать невежливо? — второй хватило уверенности качать права. Интересно.

— Как и сплетничать, — отрезала я. — И вот мы с вами поступаем невежливо, но есть нюанс. Я это делаю против своей воли, так сказать, в силу обстоятельства, а вот вы совершенно намеренно. Извинись. — холодно приказала я Аре. Та вскинулась, но под моим взглядом замерла, а потом закусила губу и провокационно улыбнулась:

— А если нет?

Лира молчала, скрестив руки на груди, всем своим видом показывала, что будет поддерживать подругу. Я молча открыла воду в раковине и вставила в слив заглушку. Судя по удивленным взглядам, мои манипуляции вызвали у них некоторое недоумение.

— А если нет, — я спокойно решила обрисовать ситуацию. — То сейчас я схвачу тебя за редкие, белёсые волосенки и буду топить в раковине, пока до твоего скудного умишки не дойдет, что можно говорить, а что нельзя.

Девицы переглянулись и опасливо посмотрели на дверь. Я развела руками.

— Да пожалуйста. Лира успеет выбежать и даже позовет на помощь, но пока она бегает, пока придут помочь, я вполне могу тебя просто-напросто утопить. Впрочем, делать я этого, разумеется, не буду.

Пока завороженные моим голосом девицы слушали, я немного переместилась и перекрыла собой входную дверь. Дуры. Кто же ради них будет разводить межклановый скандал, но, если верить пробуждению — в мои слова они верили, буквально как в откровение мессии. Мне же лучше, продолжаем концерт одного актера.

— А знаешь, почему?— в таких ситуациях, чем спокойнее голос и равнодушнее выражение глаз, тем лучше. Это пугает. Особенно с добавлением легкой вежливой улыбки и давлением пробуждения, даже небоевого. Страх — чувство зачастую иррациональное, и может быть вызвано чем угодно, даже тем, что чаще всего не должно пугать.

Сплетницы синхронно покачали головами, сейчас напоминая мне бандерлогов перед великим Каа .

— Ты мне будешь нужна живая. Чтобы когда начались разборки между кланами, а они начнутся, из тебя смогли вытащить ту самую фразу: второсортный клан. А это приведет к ситуации, где я, не сдержав характер, немного перегнула палку. Все же от шалопендры, да выскочки приютской с тяжелым характером, сложно ждать адекватного, рассудительного и взвешенного подхода к решению конфликтов. Все силой, все грубостью. Да, помолвка, разумеется, будет разорвана. Неприятно, но не смертельно. И если я на выходе останусь с репутацией шумной и взрывной девицы, которая очень трепетно относится к своей новой семье, то что будет с твоей?

Тяжелую тишину нарушал звук текущей воды. Я стояла, скрестив руки, с насмешкой глядя на девушек. Под моим взглядом Ара наконец не выдержала, всхлипнула и выдавила из себя:

— Извини.

— Дальше, — холодно потребовала я. Лира хмурилась и сжимала кулаки, однако в защиту подруги ничего не сказала.

— Извини, я не должна была называть тебя...

— Не это,— прервала я.— То, как ты меня называешь, дело десятое, и меня не интересует. Я действительно из приюта, усыновленная, хоть и Огнева по крови.

Девица замолчала, всхлипнула и оглянулась на Лиру в поисках поддержки. Заметалась взглядом по комнате, с ужасом глядя на переполненную раковину, потом с тем же ужасом на меня. Она верила, что все, что я описала — я сделаю. Наконец, судя по всему, в голове что-то щелкнуло:

— Извини, я не должна была называть клан Огневых второсортным.

Я кивнула. Отошла от двери и медленно выключила воду. Девицы выглядели плохо. А я ведь с ними даже ничего не делала. Тц.

— Я сейчас выйду и вернусь в зал. Вы приведите себя в порядок, умойтесь, причешитесь,— И когда они только так растрепаться успели? Если их кто-то увидит, решит, что я их била!— Выпьете успокоительного и вернетесь туда же. А потом, до того момента, как мы покинем резиденцию Волковых, будете делать вид, что вы счастливы быть в моем обществе и визитом Огневых, то есть будете образцовыми дочерьми известного клана. Вопросы и возражения?

— Нет, — тихо ответила Лира и опустила глаза.

Я вышла и аккуратно закрыла за собой дверь. Только снаружи я поняла, что у меня дрожат руки. Сжала кулаки, выдохнула, вдохнула и натянула протокольную улыбку. Встреча еще не закончилась, а значит, до ее конца мне надо изображать из себя приличную девочку. То, что эти двое нажалуются старшим, как только придут в себя, сомнений не вызывало. Деда надо будет поставить в известность еще в машине, чтобы, например, звонок Волковых с известием об отмене помолвки не стал для него сюрпризом, а мне потом не пришлось прятаться от него по лесам и весям.

— Ты задержалась,— тихо заметила тетя, когда я вернулась и села рядом. Тетушка Ирина смерила меня подозрительным взглядом и едва заметно кивнула.

— Дворец большой — я благовоспитанно улыбнулась, — к тому же я увидела чудесный образец лепнины и не могла не остановиться, рассмотреть получше.

— Возможно, Мирочка имела в виду лепнину руки Джакомо Кваренги?— немедленно поддержала тему Елизавета Юрьевна. — Вы знаете, хотя мастер не смог полностью поучаствовать в строительстве дворца, он был столь любезен, что выполнил несколько небольших заказов для нашего клана. Большого таланта человек.

— Да-да,— подхватила я, радуясь тому, что мы ушли от скользкой темы. Вот только легкая насмешка во взгляде моего экс, как я думаю, жениха мне не нравилась. Очень не нравилась.

— “ N дня N года состоялся прием с объявлением о помолвке князя Ярослава Мстиславича Волкова и Миры Александровны Огневой, который посетило венценосное семейство и влиятельнейшие люди столицы. Юная невеста была очаровательна в…” Слушай, Мира, как можно три полосы описывать твое платье, а еще треть полосы — кольцо?!

Я отвлеклась от газеты, которую читала, на Сашку, валяющуюся на моей кровати со “Столичным сплетником” в руках, и тяжело вздохнула:

— Не знаю.

Мою помолвку с Волковым газеты мусолили уже третий день. Даже в “Криминальной хронике столицы” появилась крохотная заметка.

В то, что у меня уже вполне официально появился жених, я верила с трудом. После визита в дом князя я была уверена, что эти двое пожалуются хоть кому-нибудь и все сорвется, но нет, не сорвалось. Более того, Волковы вроде даже стали проявлять больший энтузиазм к предстоящему событию, например, подарили мне тиару “Волчий глаз”, украшенную желтым бриллиантом, весящим почти шестнадцать карат. Удивительная по своей красоте и неудобству вещь. Тяжелая, и немилосердно давит на виски. Я ее примерила один раз и от греха подальше спрятала в сейф. Тетя, когда мне торжественно вручили тиару, пробормотала что-то нецензурное и неразборчивое. Потом мне пояснили — хорошим тоном будет надеть тиару на свадьбу, но она несколько не подходит по стилю к платью, уже заказанному и согласованному с модисткой, придется менять.

— О! Как тебе пассаж:— продолжала разоряться Сашка. —“Мира Александровна стала темной лошадкой, которая сумела прийти первой в ожесточенной гонке за одним из самых завидных холостяков империи”! Или вот, “Новый эталон красоты! — на этом моменте подруга оторвалась от газеты и внимательно осмотрела меня, одобрительно хмыкнула и продолжила.— Белокурые прелестницы массово перекрашивают локоны в агатовые и антрацитовые оттенки, теперь в моде прямые черные волосы и холодный отстраненный взгляд, по примеру барышни Огневой”. Мирка, ты у нас теперь законодательница моды!