Как оказалось, говорить ни о чем мы могли бесконечно. Там, где кто-то притормаживал, не успевая вспомнить достойную реплику для ответа, диалог подхватывали подруги, и, думаю, со стороны создавалось впечатление, что мы все добрые друзья. Все же светские беседы — шикарная ширма, скрывающая людей. Наконец не выдержала Власова, хотя я предполагала, что самым слабым звеном окажется либо Яшина, либо Доброшевская.

— Это правда, что вы расследуете убийство Анастасии Зосимовой?

Яшина заметно напряглась от такого поворота разговора, вот только от чего? В подобных ситуациях замешаны все девушки, сидящие передо мной.

— Расследую — сильно сказано, — отмахнулась я. — Скорее любопытствую. Согласитесь, такая череда убийств не может не привлекать внимания.

Замешанные в череде убийств между собой переглянулись, и та же Власова продолжила:

— Вы не думаете, что подобными делами должна заниматься исключительно полиция?

— Возможно, — покладисто согласилась я, чуть пожимая плечами. — Но тогда бы существование частных сыщиков было бы абсурдным. Всегда есть кто-то, кто не доверяет системе. Например, ту же полицию крайне сковывает система кланов. Допросить аристократию сложно, очень сложно. Не правда ли? —

Алена поджала губы. Ее допрашивали, но при этом присутствовало такое количество адвокатов, что проще сказать, что следователь беседовал с ними.

— А у меня, — продолжила я, немного замявшись, — возможность допросить свидетелей и подозреваемых отсутствует и вовсе.

— А вы хотели бы нас допросить? — вмешалась в разговор Маша. — Думаю, мы вполне сможем ответить на интересующие вас вопросы.

— Маша, что ты такое говоришь? — еще больше встревожилась и без того напрягшаяся, когда разговор зашел про убийства, Лира.

— А что такого? — уже Маша посмотрела на нее с некоторым недоумением. — Ни мне, ни девочкам скрывать нечего. Думаю, барышня Яна уже предоставила Мире копии наших допросов.

Яна развела руками:

— Мире любопытно, и она готова за это платить. А Ветровы, как вы знаете, всегда торговали информацией.

— Вот видишь, — усмехнулась Маша. — Да и скрывать нам нечего. Мы никого не убивали, да и отношение к убийствам крайне косвенное. Так что отчего бы не признаться? И утолить страсть барышни Огневой к сплетням такого рода.

И что самое интересное, Мышкина действительно говорила правду. Они никого не убивали. Ну, точнее, они были в этом свято уверены. Сильным минусом моего собственного пробуждения было то, что его, как детектор лжи, вполне можно было обмануть уверенностью в своей правоте и истинности слова. Но что тут поделать, никто не идеален и ничто не идеально.

В некоторой степени это даже хорошо, так как абсолюты обычно долго не живут.

Однако утверждение Маши Лиру не успокоило. Скорее, она начала нервничать еще сильнее, по крайней мере шкала агрессии, принадлежавшая ей, то медленно, то скачкообразно росла. Вот интересно, а от чего так нервничала барышня Волкова, у которой своего парного трупа нет? Или все-таки есть?

Маша, поймав переглядки своих подруг, пребывающих в некотором замешательстве, легко улыбнулась и предложила:

— А давайте я начну. Думаю, вас интересует, как я относилась к Полине Ягудиной? Я ее терпеть не могла. С самого детства мы с ней в один садик ходили, потом в одну школу. И с тех пор как воспитательница поставила меня на роль принцессы, а ее на роль снежинки, Поля мне проходу не давала. Старая аристократия и все такое. Гонора выше небес, а еще ее матушка вечно провоцировала расследования в отношении папы. А он честный! И всегда так переживает. А уж на дебюте Поля так вообще ядом исходила, когда слух пошел, что меня цесаревичу сосватать могут. Как же так, выскочку и цесаревичу. И к Беркутовым она переметнулась, когда узнала, что мне Владимир нравиться. И чего ради? Их семья никаких преференций от Беркутовых получить не могла.

— А может, он ей просто нравился? — уточнила я.— Да не нравился он ей, — вмешалась Алёна. — Полина сама говорила, что в Беркутове из ценного только фамилия, и та ей не подходит. Всё божилась, что свою собственную оставит и таким образом положит начало новой традиции в империи.

— Где я была, что такие страсти мимо меня прошли? — не удержавшись, уточнила я у Сашки. судя по рассказам шум должен был быть знатный.

— Диплом писала, читала книжки про маньяков и активно отклоняла приглашения на чай, — развела та руками, и девушки неожиданно дружно прыснули от смеха.

— Признаюсь, — продолжила Маша, после того как все отсмеялись. — Мне разрыв помолвки дался тяжело. Вольдемар — мой идеальный типаж. Он мягкий, спокойный, а еще его не беспокоило, что я не пробужденная.

Маша на секунду замолчала, глядя куда-то вдаль, а я уточнила.

— Ты не пробужденная? — почему-то я была уверена в обратном.

— Ага, — не врет, пробуждения нет, и мне б на этом моменте закончить, но черт меня дернул за язык:

— Девушки, а Маша точно не пробужденная?

Мышкина хихикнула:

— Да что они обо мне знают, чего я сама не знаю о себе?

— Нет, — откликнулась Алена, и ее поддержала Яшина.

— Нет, конечно.

Доброшевская покачала головой:

— Нет, а жаль, было б интересно.

— Нет, — улыбнулась Лира. — Маша не пробужденная. К тому же, Мира, такое спрашивать не тактично и невежливо.

— О… Разумеется, разумеется, — покачала я головой, пребывая в растерянности. Такого результата я не ожидала

Как я досидела до конца — сама не понимаю, я была погружена в несостыковки, крутила, вертела, пыталась понять, как это на самом деле выглядит, а выглядело нехорошо, и в данном случае мне была нужна артиллерия крупного калибра. Так что уже дома я некоторое время помаявшись, собралась с мыслями и набрала уже ставший знакомым номер.

— Не то чтобы сильно возмущался вашим звонком, — раздался в трубке заспанный голос, — но хотел бы обратить Ваше внимание, Мира, что сейчас три часа утра, а у меня завтра совещание в восемь.

— Доброй ночи, Ярослав, я не буду спрашивать, какое у вас совещание, восемь, потому что официально вы не состоите на службе. Ну, у меня возникла проблема, с которой я могу обратиться только к вам, в конце концов, в этом опять замешаны Волковы.

— Удивите меня.

— Лира мне солгала, — попыталась удивить я.

— Принимая во внимание ваши взаимоотношения с Лирой. Она будет вам лгать.

В трубке раздался шум воды, а голос Волкова стал побыстрее.

— В общем и целом да, — согласилась я. — Но есть нюанс. Я опросила трёх человек, задав им один и тот же вопрос, они дали мне один и тот же ответ, и только Лира врала о том, что Маша Мышкина не пробуждённая.

— Так, — в трубке снова раздалось какое-то шевеление.

— Давайте сначала, всё же спросонья иногда очень сложно воспринимать информацию. — Хорошо, — покладисто согласилась я. — Давайте сначала. "Сначала было слово", но я думаю, так издалека не стоит. В общем, пять погибших девушек связано с Машей Мышкиной. Точнее, с её подругами. Условно говоря, у каждой из подруг есть свой труп. Чем больше я знакомилась с этим делом, тем больше понимала, что здесь замешаны пробуждённые. Мы с девочками даже посмеялись на тему, что Маша убивает тех, кто обидел её подруг. Там и другие версии были, но это не суть важно. Важно то, что четыре из пяти человек считают, что Мария Юрьевна Мышкина не пробудилась, и только одна уверена, что её подруга пробуждённая, и она солгала. И сейчас я готова поспорить на что угодно, что Лира Волкова и Маша Мышкина имеет какое-то отношение к убийствам, и, возможно, Лира знает гораздо больше, чем Маша.

— Попробую угодить, — откликнулся Ярослав, а на фоне что-то зазвенело, и я услышала, как заработала кофеварка.

— Вы хотите, чтобы я побеседовал с Лирой?

— Вы или кто-то другой. — Подтвердила я. — Возможно, я не права, возможно, это сбой моего пробуждения, но если она имеет хоть какое-то отношение к смертям…