- Никак, ваше превосходительство! – вздохнул я. – Тот кусочек, который пришлось прихватить на Рубеже, дался крайне тяжело и оставил не самые приятные воспоминания.

- А придется! – хохотнул он, услышал шелест двери лифта и изумленно уставился мне за плечо.

Ну да, я его понимал – ожидать такой скорости сборов можно было от военнослужащих или порубежниц. Но вторая пара пассажирок «Чирка» не относилась ни к тем, ни к другим. Тем не менее, уже выходила из кабинки затянутыми в повседневные флотские комбезы, с простенькими, но аккуратными прическами, с игольниками на бедрах и с тактическими рюкзачками за плечами!

Я мысленно усмехнулся, развернулся на месте и представил Мещерскому всех четырех девушек. Князь учтиво поклонился, очень галантно и с тонким юмором восхитился их самоотверженности, исполнительности и умению подчиняться достойнейшему, сделал комплимент красоте «юных воительниц» и, наконец, вспомнил обо мне. В смысле, сообразил, что я до сих пор в пилотском скафе, и отправил переодеваться.

Картинку с камер трюма я вывел на лицевой щиток шлема чуть ли не раньше, чем влетел в кабинку лифта. Сразу после того, как закрылись двери, выкрутил громкость до упора, а на пороге своей каюты услышал удивленное восклицание Елизаветы:

- Ваше превосходительство, а мы что, не на Белогорье?

- Инструкции, которые я озвучил в голосовом сообщении, были частью операции вашего прикрытия, а рекомендации, которым последовал Ярослав Викторович, были изложены в приложении, зашифрованном с помощью очень специфического криптографического ключа. В результате ваш «Чирок» вышел из гипера в мертвой системе «неподалеку» от Белогорья и оказался на борту тяжелого ударного крейсера «Святогор», вроде как не имеющего отношение к ИСБ.

- Судя по тому, что вы подняли только нас, подчиненные капитана-лейтенанта Татищева продолжат полет по прежнему маршруту?

- Ну да! – хохотнул Мещерский. – Зачем разочаровывать тех, кто так тщательно готовился к встрече с вами?

«Там, «наверху», играют все, всегда и со всеми, с кем позволяет текущий статус…» - мысленно повторил я, отшвырнул снятый скаф в сторону и метнулся к своей одежде, заботливо разложенной по кровати кем-то из девчонок…

…За время моего отсутствия тайный советник успел ответить на несколько вопросов сестер Шереметевых, «пообщаться» с корабельной ВСД, получить грузовой антиграв и отцентровать стазис-контейнер. Поэтому сразу после моего появления из кабинки лифта подхватил «поводок» и без лишних слов пошел к аппарели. Я ускорился, забрал у Забавы тревожный кейс, сбежал на летную палубу, оглянулся через плечо и мысленно рассмеялся – все четыре девушки двигались следом по-боевому. В смысле, сосредоточившись, распределив сектора ответственности и выдерживая привычные интервалы. Не расслабились ни в шлюзе, ни в адмиральском лифте. И спровоцировали князя Мещерского на шутку:

- Дамы, я понимаю, что экипаж этого корабля предан мне, а не Ярославу Викторовичу, но это недостаточно веская причина для того, чтобы отстреливать всех и каждого!

- А о слишком раннем подъеме вы, конечно же, предпочитаете не вспоминать… - «недовольно» проворчала Забава.

- Ну да! Ведь в нем виноват я… - притворно вздохнул ИСБ-шник и жизнерадостно рассмеялся. А когда кабинка остановилась, жестом предложил девушкам выходить первыми и продолжил в том же духе: - Но я искренне раскаиваюсь в столь чудовищном проступке и в качестве моральной компенсации приглашаю вас поселиться на адмиральской палубе. Третья и четвертая двери по правой стороне этого коридора ведут в гостевые покои, не идущие ни в какое сравнение с каютами на «Чирке». В общем, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, и добрых снов.

Пока я вспоминал, какому флотскому званию, согласно табели о рангах, соответствует тайный советник, и положена ли ему адмиральская каюта, Даша забрала у меня кейс и вслед за остальными девушками рванула заселяться, а Мещерский, проводив их задумчивым взглядом, повернулся ко мне:

- А нам с вами, Ярослав Викторович, придется немного поработать.

Демонстрировать единство и уровень профессионализма команды требовалось с первых минут общения, и я озвучил наиболее весомый вариант возражения:

- Константин Германович, считаю целесообразным работать в присутствии Забавы Олеговны и Дарьи Алексеевны – допрос личности, в настоящее время обретающейся в стазис-контейнере, проводили они. Причем в мое отсутствие.

Князь мгновенно подобрался, и из-под маски добродушия, дружелюбия и простоты выглянул холодный, расчетливый и циничный сановник:

- Неожиданно, но принимается!

Право сообщать эту новость девчонкам он предоставил мне. А я и не возражал – развернул виртуальную программу-коммуникатор, убедился в том, что комм уже прописался в Сети «Святогора», и отправил девочкам сообщение всего из нескольких слов. Меньше, чем через минуту из-за плавного изгиба кольцевого коридора снова показались их гибкие фигурки, и князь Мещерский продолжил отыгрывать единожды выбранную роль:

- Дамы, поверьте на слово, это не я!

- И правильно! – сыто мурлыкнула моя старшенькая. – Как говорили древние, «Quod licet Iovi, non licet bovi»!

- То есть, вашему Юпитеру позволено все? – вроде, как в шутку, поддел ее ИСБ-шник. И нарвался на точно такой же ответ:

- Конечно! Ведь мы уже сделали выбор.

- А что скажете вы, Дарья Олеговна? – спросил он у Федосеевой, видимо, захотев составить хоть какое-то мнение и о ней.

- Ничего… - скромно потупив взгляд, тихонько вздохнула она, выждала пару секунд и ляпнула: - В данном случае предпочитаю вспоминать… И плавиться от счастья…

Не знаю, что он вынес из этой пикировки, но в кабинете сел не за широченный стол руководителя, а в одно из кресел, стоящих полукругом перед стеной с голообоями. Дождавшись, пока мы устроимся поудобнее, предложил почаевничать. И кажется, даже расстроился, что мы отказались. Впрочем, стоило прикоснуться к комму и развернуть над журнальным столиком список из двенадцати фамилий, как князь мгновенно перешел в рабочий режим и прикипел к ним взглядом.

Как и следовало ожидать, попытка найти какие-либо взаимосвязи без использования «технологических костылей» не дала никаких результатов, и он воспользовался помощью расчетно-аналитического блока своего ТК. Я ему не мешал – откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и ждал капитуляции. Ибо сам прошел этим же путем и понимал, что так взаимосвязи не найти.

Мещерский поупирался минут пять-семь, потом как-то «прочитал» выражение моего лица и сдался:

- Объясните?

Я утвердительно кивнул и начал издалека:

- Девять лет тому назад несколько довольно известных меценатов Империи учредили благотворительный фонд «Перспектива», основной целью которого декларировалось создание нового социального лифта. За первые два года существования фонда его владельцы показали себя рачительными хозяевами – вместо того, чтобы дублировать уже имеющиеся механизмы, они заключили договора с кадетскими училищами, расположенными на семнадцати планетах Империи, и стали оплачивать обучение талантливых детей, которых сами и подбирали. Приблизительно в это же время как минимум в одиннадцати самых известных дворянских родах нашего государства появились новые сотрудники служб охраны, высококлассные профессионалы с очень серьезными рекомендациями. Но, все до единого, женского пола. Работали более чем достойно и очень быстро шли на повышение. А еще были великолепными психологами, поэтому нашли подходы к десяти-двенадцатилетним девочкам, быстро стали их подругами и в конечном итоге превратились в персональных телохранителей…

- А дальше начинается самое интересное! – подхватила Забава, и я поменял картинку на такую же, но с фотографиями Насти и Лизы рядом с фамилиями «Болотникова». – Два года тому назад госпожа Завадская Марьяна Борисовна, сделавшая карьеру в Новоалексеевской ветви рода Шереметевых, принесла старшей дочери управляющего Усть-Илимским филиалом Императорского банка демонстрационную версию песни никому не известного певца с псевдонимом «Оборотень». Запись была сделана на высочайшем уровне, парень выглядел брутальнее некуда, однако «старшая подруга» подстраховалась и использовала НЛП. Так, легонечко, чтобы раздуть самую первую искорку интереса. А потом крайне неторопливо начала превращать ее в аналог торфяного пожара. То есть, принялась снабжать Анастасию Шереметеву и ее сестру-погодка не только записями новых песен разгорающейся звезды, но и голографиями Оборотня, сделанными членами его команды, редкой фанатской атрибутикой и так далее…