- Видимо, левое. Его снимали значительно чаще… - хихикнула Дарья, повернувшись ко мне в профиль. Потом продемонстрировала правое и сокрушенно вздохнула: - Правда, года два тому назад работодатели где-то нашли куда более сексуальный комплект. А мне, в качестве моральной компенсации за потерю пусть небольшого, но достаточно стабильного заработка, предложили рекламировать ожерелья.
Несмотря на продекларированную мною же «максимально возможную открытость», говорить, что прекрасно понимаю завуалированные мотивы ее работодателей, я не решился. Поэтому «законно» оглядел чертовски полную, высокую и умопомрачительно красивую грудь, целомудренно прикрытую черным верхом от купальника, представил, как на этом фоне смотрелось бы какое-нибудь дорогущее ожерелье, и «недоверчиво» хмыкнул:
- Не скажи, отказалась?!
Федосеева устроила настоящее шоу – потупила взгляд, вжала голову в плечи, осторожно кивнула и умудрилась покраснеть! А когда увидела, что я вытаращил глаза, жизнерадостно рассмеялась:
- Тогда я спала и видела себя очень известным дипломатом, поэтому любое занятие рассматривала через два фильтра – «пригодится/не пригодится в будущей работе» и «достойно/не достойно для публичной личности». Это предложение не проходило сразу через оба, и мне пришлось искать заработок поинтеллектуальнее…
…К моменту, когда основной объем «исходных» данных благополучно занял свои места в постепенно усложняющейся программной оболочке, меня начало не на шутку зарубать. Особой необходимости изображать стоика перед человеком, которому дал слово быть максимально открытым, я не видел, поэтому после очередного богатырского зевка решительно сохранил последние изменения и закрыл все открытые окна:
- Даш, я уже выключаюсь на ходу… вернее, на плаву! Может, пойдем спать?
- Пойдем… - тут же отозвалась она. Затем выбралась из воды, убрала за плечи мокрые волосы и поймала мой взгляд: - Одна не засну – стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором начинают мелькать картинки, которые очень не хочется вспоминать. Часть кровати уступите?
…Первую половину стандартной восьмичасовой корабельной «ночи» я практически не спал – в среднем раз в пятнадцать-двадцать минут Даше начинал сниться очередной кошмар, и она то сжималась в комок, да так резко, что дергалась вся кровать, то скрипела зубами и пыталась упереться во что-то нематериальное, то начинала вырываться из пут, видимых только ей, то просила прощения у мамы и сестры, то умоляла их убегать. Что самое обидное, как всегда после срыва, Забава спала, как убитая, и на эти приступы приходилось реагировать мне. Просыпаться, вставать, обходить «ложе» по кругу, садиться рядом с несчастной девчонкой и минут по пять-десять перебирать ей волосы, ласково шепча всякую чушь.
После четвертого пробуждения возвращаться на свою половину стало настолько лениво, что я упал прямо там, где сидел, и провалился в сон. Проснувшись в следующий раз, прервал «приступ» в самом начале, обрадовался и снова отключился. А после шестого плюнул на все и вся, заключил девушку в объятия, закрыл глаза… и мирно дрых до тех пор, пока не услышал приглушенное пение!
Исполняемая песня – «Я буду только твоей» Майи Томилиной – доносилась из гостиной и однозначно свидетельствовала о том, что Панацея пребывает в прекраснейшем настроении. Я мысленно вздохнул, выскользнул из-под руки Федосеевой, бесшумно встал с кровати и отправился сдаваться. В смысле, добровольно каяться в своих прегрешениях.
Начал сразу же, как перешагнул через порог и закрыл за собой дверь – сказал, что являюсь жутким развратником, растлителем малолетних и сексуальным маньяком. Но, озвучивая четвертый эпитет, вдруг понял, что Забаву не рассмешили даже первые три. Поэтому прервался на полуслове, вопросительно выгнул бровь и здорово удивился, увидев в глазах подруги искреннее сочувствие:
- Что, дергалась каждые пятнадцать минут?
Я кивнул.
Она встала с ковра, на котором тянулась, расправила задравшуюся футболку и вздохнула:
- Вчера утром было то же самое – стоило тебе свалить из спальни, как ей начали сниться кошмары. И я, помучившись часов до одиннадцати, в итоге нашла точно такой же выход.
- Ты хочешь сказать, что ее может прихватить даже сейчас? – здорово расстроившись, спросил я и, чуть-чуть приоткрыв дверь, встревоженно посмотрел на Дашу.
- Не «может», а «прихватит обязательно»! – еще раз вздохнула Забава и отпихнула меня в сторону: - Пока ты умываешься, с ней полежу я.
Я посмотрел на часы, наткнулся взглядом на буквы КВ, заключенные в кружочек, не сразу, но все-таки сообразил, что эта аббревиатура означает «корабельное время», а значит, комм уже синхронизирован с информационной системой «Левиафана». Потом чуточку подумал и отрицательно помотал головой:
- Уже половина первого, а мы еще даже не завтракали! Так что буди эту засоню и отправляй приводить себя в порядок. И заодно передай, что ровно в час она должна сидеть за столом. Бодрой, веселой и готовой на все. Форма одежды произвольная…
…Федосеева нарисовалась в гостиной без трех минут час. Пожелала нам доброго дня, улыбнулась и танцующей походкой направилась к креслу, стоящему справа от меня. Судя по волосам, собранным в два абсолютно несерьезных хвостика, белой футболке с рыжим лисенком во всю грудь, коротенькой оранжевой юбочке, комму на левом предплечье и игольнику на правом бедре, все пункты «боевого приказа» она восприняла буквально. Порадовавшись такой исполнительности, я вывесил перед девушкой страничку с виртуальным меню ресторана «Садко», дождался, пока она закажет себе завтрак, и обратился к Забаве:
- Вчера вечером Даша заставила меня пересмотреть планы на будущее. Прошлый вариант, в котором все проблемы нашей маленькой семьи должен был решать я, а вам оставался быт, самообразование и все такое, приказал долго жить. А в новом мы должны стать одной командой, решающей все проблемы сообща, и использующей для этого все возможности, имеющиеся в наличии. Более того, вместо того, чтобы тупо прятаться на Белогорье от охотников за моей головой, мы начнем целенаправленную подготовку к возвращению в Пограничье, но уже в составе одного из спецподразделений Империи, работающего в этом регионе.
- Я уже в восторге! – мурлыкнула Панацея, назвала Федосееву умничкой, затем доперла, что я еще не договорил, и снова затихла.
- Мы состряпали небольшую программку, в которую вбили все имеющиеся у нас более-менее значимые навыки, и пришли к выводу, что их предостаточно для более-менее уверенного старта. Однако наличие навыков еще не все: мы никогда не работали командой, а значит, не умеем понимать друг друга с полуслова, привыкли рассчитывать только на себя и находимся в разной физической форме. И это никуда не годится!
- Да, я себя слегка запустила… - вздохнула Забава. Вероятнее всего, для того, чтобы Даша, обратив внимание на разницу в подготовке дворян и мещан, не стала комплексовать. – Но ради того, чтобы стать членом этой команды, готова выкладываться круглые сутки!
- Нисколько в тебе не сомневался… - усмехнулся я. – Просто хотел объяснить, с какого перепугу большую часть перелета мы проведем в спортивных залах и УТК. Кстати, хочу поблагодарить тебя за правила, согласно которым будут строиться отношения в команде.
- Хочешь сказать, что вы уже договорились?! – недоверчиво прищурилась она и посмотрела на Дашу, требуя подтверждения.
Мы кивнули практически одновременно и спровоцировали эмоциональный шторм – вскочив с кресла, Беклемишева в мгновение ока оббежала стол и принялась нас целовать, куда попало! Что интересно, чаще всего попадало Федосеевой. Вероятнее всего, из-за того, что Забава знала меня слишком хорошо и понимала, что «недостатком ласки» не обидит. Поэтому старалась хоть как-то согреть истерзанную душу Спутницы.
Унялась сама. Однако возвращаться на место и не подумала – плюхнулась мне на колени, вжалась спиной в грудь и заявила, что счастлива до умопомрачения, есть самостоятельно не в состоянии и вверяет себя заботам любимого сыночка, братика, друга и любимого мужчины в одном лице! Пришлось мстить: кормить крайне неаккуратно, вдумчиво расписывая личико сначала рисовой кашей на молоке, а затем потеками какао и клубничным джемом. Правда, четверть часа веселья закончились как-то уж очень быстро, и я был вынужден нести эту нахалку умываться. Но полученное удовольствие того стоило…
