Злорадный хоровой смех, раздавшийся следом, мгновенно перевел меня в боевой режим. И я, стартанув прямо из положения лежа, спрыгнул с кровати на пол, закинул на плечо ближайшую вредину с пустым литровым пакетом из-под сока в руках, и вылетел из спальни. Пока мчался по коридору, несколько раз приложился ладонью к упругой заднице и по достоинству оценил громкость и насыщенность счастливого смеха. Потом затормозил. Прямо перед бассейном. Полюбовался полетом тела, хаотически размахивающего конечностями, восхитился фонтану, взметнувшемуся над местом падения в воду, и запоздало сообразил, что отправил понырять не кого-нибудь, а Ульяну!
Пока я чесал небритую щеку, пытаясь предугадать ее реакцию на столь неоднозначный демарш, на бортик выбежали хохочущие сестры Шереметевы, преследуемые Забавой и Дашей, и… пошли на таран. От них я, конечно, увернулся, так как догадывался, что миром мы не разойдемся. А «предательства» подруги детства и любимой Спутницы не ожидал. В общем, последний фонтан брызг получился строенным и в разы выше первого, а облако из пузырей куда объемнее предыдущих. Что, к сожалению, восхитило только меня – не успел я вынырнуть на поверхность, как был атакован пятью злобными фуриями, и «альтернативное умывание» превратилось в побоище, в котором правила менялись чуть ли не каждые десять секунд. Впрочем, длилось оно совсем недолго – буквально через пару минут после начала троица уроженок внутренних систем Империи, плавающих в разы лучше меня, Забавы и Даши, вдруг разорвала дистанцию и заявила, что сдается!
Как оказалось, они разбудили нас ни свет ни заря для того, чтобы вытащить погулять по району. Возражать мы, естественно, не стали, поэтому выбрались из воды, быстренько ополоснулись в душевой кабинки на бортике и рванули одеваться, а уже через четверть часа первый раз с момента заселения в особняк вышли наружу через дверь первого этажа и с интересом огляделись.
Ботаник из меня был аховый, поэтому назвать породы деревьев, в густую сень которых убегала дорожка, выложенная светло-розовым декоративным камнем, я бы не смог при всем желании. Зато по достоинству оценил высоченные стволы в полтора-два обхвата, мощные ветви, метрах в десяти-пятнадцати над нами образовывающие ажурную сеть, и густые зеленые кроны, почти отсекающие от нас свет встающего Белогорья. Подлеска, как ни старался, ни обнаружил. А еще, как следует рассмотрев сплошной ковер из коротко стриженной травы, пришел к выводу, что она декоративная. И в естественной природе, вероятнее всего, не встречается.
Девчонки тоже обратили на нее внимание. Только, в отличие от меня, оценивали ее не визуально, а тактильно – сначала присели на корточки у аккуратного бордюра и провели ладошками по травинкам, а затем решили, что гулять по дорожкам скучно, скинули босоножки и ломанулись по бездорожью. Кстати, отнюдь не абы куда – минуты через три Ульяна, изображавшая экскурсовода, привела нас к облагороженному родничку с кристально-чистой водой и первой воспользовалась берестяной кружечкой, стоящей на поросшем мхом валуне, затем подняла на вершину небольшого пригорка, заросшего высоченными кустами ежевики, быстренько обулась и, забыв обо всем на свете, принялась собирать в ладошку самые спелые ягоды.
Само собой, все остальные девицы последовали ее примеру. А я, оценив размер «охотничьих угодий» и решив, что ежевики было не так много, завалился на траву, закинул руки за голову и залюбовался серебристыми перистыми облаками, «висящими» километрах на десяти. Увы, познать дзен этим утром мне было не суждено – не прошло и пяти минут, как вся толпа добытчиц собралась вокруг меня и принялась кормить с рук.
Рядом со следующей достопримечательностью – практически прозрачным подвесным мостом, соединяющим берега крошечной речушки – мы проторчали где-то четверть часа. Да, именно рядом – узенький, почти «невесомый» и удерживаемый в воздухе паутиной «стеклянных» нитей, он казался скорее овеществленным заклинанием могущественного мага, чем архитектурным сооружением. Поэтому переходить по нему казалось кощунством. Вот мы и любовались. Со стороны. Запечатлевая этот шедевр не только «Державами», но и дронами АВФ до тех пор, пока Телепнева не погнала нас дальше.
Высоченный водопад, к которому мы вышли после недолгих скитаний по облагороженной чаще, восхитил искрящимся облаком мельчайших брызг, висящих между серо-стальными скалами, умопомрачительно красивыми водными растениями, устилающими дно каменной чаши, в которую обрушивался поток воды, густым низким рокотом, пробирающим до печенок, и громким щебетом птиц. Надо ли говорить, что предложение позавтракать в кафешке, с веранды которой видно это великолепие, мы приняли единогласно?
Кстати, найти это самое кафе без трекера или помощи Телепневой я бы однозначно не смог – оно оказалось «вписано» в рельеф, и со стороны водопада выглядело частью базальтовой стены, поросшей лианами, вьюном и какими-то мелкими цветочками.
Дизайн внутренних помещений заведения оказался ничуть не менее «естественным». Пять небольших «карстовых пещер», соединенных «изломанным» тоннелем, располагалась на разных ярусах и освещалась фосфоресцирующим «мхом». Плетеные столики на четыре-шесть персон и такие же стулья «ручной работы» прятались среди довольно аутентичных сталактитов и сталагмитов; терминалы ВСД, ДАС и приемные окна утилизаторов маскировались под валуны; большая часть стен была то ли украшена, то ли обезображена наскальной живописью и клинописью, а самых темных и малодоступных углах валялись кучи «побелевших» от времени костей. Первая страница виртуального «лесного» меню предлагала блюда «в тему» - жареную форель, шашлык из мяса кабана, жаркое из оленины, зайца, тушеного в сметане, и так далее. Там же можно было заказать не самые привычные напитки и сладости вроде березового сока, кленового сиропа и дикого меда.
Мы не стали выпендриваться и заказали блинчики. Самые разные – с мясом, икрой, творогом и лесными ягодами. А к ним черный чай. Потом решили посмотреть на водопад с высоты, подошли к «пролому» в стене «пещеры» и восхитились: оказалось, что серая пелена между нами и окружающим миром представляет собой многослойную «паутину» с грозными «пауками», дожидающимися добычи или спускающимся по тонким нитям к трепыхающимся «мотылькам» и «мухам»! Что интересно, и паутина, и насекомые выглядели настолько настоящими, что сестры Шереметевы не рискнули подойти к ним вплотную. А Ульяна… Ульяна замерла перед самым большим коконом, сквозь который проглядывали смятые ярко-оранжевые крылья какой-то бабочки, коснулась его пальцем, затем подергала сигнальную нить и зябко поежилась.
Почувствовав, что девушка вот-вот провалится в не самое приятное прошлое, я осторожно обнял ее за плечи и еле слышным шепотом предложил перебраться куда-нибудь еще.
- Не надо, я привела вас сюда не просто так! – сглотнув подступивший к горлу комок, тихонько призналась она, затем вжалась в меня спиной и грустно улыбнулась: – Последние одиннадцать лет я не жила, а существовала, ненавидя себя, свое дурное счастье и весь окружающий мир. Вы избавили меня от неподъемного гнета, пригибавшего к земле с утра и до поздней ночи, примирили с собой, научили радоваться каждому текущему мгновению и дали возможность распробовать сладость мести. Теперь мне не хватает только одного – ощущения внутренней цельности. В общем, сегодня я, если можно так выразиться, собираю осколки счастливого прошлого, заделываю ими трещины в собственной душе и создаю новую личность.
- Мы можем тебе помочь?
Телепнева утвердительно кивнула:
- Я попробую выговориться, а вы просто представляйте, как это было, ладно?
Конечно же, мы согласились, и девушка, вжавшись затылком в мою ключицу, закрыла глаза:
- Лет до девяти или десяти я была самой высокой в классе. Мальчишек это сильно задевало, и в какой-то момент они решили доказать мне, что они в разы круче. Сначала взяли на слабо, вынудив сбежать из дому в первом часу ночи, затем привели в это кафе, предварительно хакнутое старшим братом одного из них, и пообещали показать кое-что жутко интересное. Когда мы зашли в «пещеру», в ней не работало даже аварийное освещение. Зато дул зябкий «ветер», а из невидимых динамиков ДАС раздавался то звук трескающейся и проседающей породы, то цокот чьих-то коготков и влажный шелест змеиной чешуи, то звуки отдаленной грызни и резкие взвизги. К сильнейшему разочарованию мальчишек, я нисколько не испугалась – вместо того, чтобы впасть в ступор или с визгом рвануть к выходу, быстренько подняла в воздух дрон АВФ, выбрала ночной режим съемки, вцепилась в спинку первого попавшегося стула и с ним наперевес двинулась навстречу опасности. Парни, не на шутку расстроившись, попытались впечатлить меня паутиной с пауками, но с тем же результатом – решив, что насекомые настоящие, я скинула с ноги левый кроссовок, сняла носок, выбрала самого крупного паука и… чуть не убила обоих аферистов, сообразив, что он из пластика! С тех пор это место стало моим тайным убежищем – когда у меня по каким-то причинам портилось настроение, я брала гравик, сбегала из дома и прилетала сюда. Если тут обнаруживались влюбленные парочки или посетители, решившие отдохнуть в тишине и спокойствии от суеты большого города, поднималась в обзорную «пещеру», расположенную под самой вершиной рукотворной скалы, забиралась на краешек «разлома», обхватывала руками колени и часами бездумно смотрела на падающую воду. А когда влюбилась в Юшкова, здесь же мечтала о его признаниях в любви, жарких объятиях и пылких поцелуях.
