Надо ли говорить, что после этого сообщения я на некоторое время выпала из реальности? Впрочем, восстановив в памяти все события, в которых как-либо отметились Шереметевы, а потом поставив себя на место сестричек, я вдруг поняла, что такая ответственность меня нисколько не пугает. Хотя бы потому, что там, на «Левиафане», я была непоколебимо уверена в том, что сестры прикроют нам спины и не предадут ни за что на свете.

В общем, в какой-то момент решение пришло само собой. И я, отправив Забаве однозначный и предельно короткий ответ, со спокойным сердцем вслушалась в то, что рассказывала Настена:

- Да, чуть не забыла – первые две недели пребывания в санатории нам как-то уж очень настойчиво предлагали имплантировать какие-то уж очень продвинутые тактические комплексы. И отказывались понимать, зачем для столь простенькой операции личное согласие какого-то Логачева.

- Все просто! – мстительно прищурилась Забава. – Нас тут пытался подмять бывший личный помощник Мещерского. Ручки у него были настолько длинными, что дотянулись и до вас. Потом Локи на него слегка разозлился, в результате чего этот самый помощник получил нереальное «повышение» – вознесся на орбиту новой планеты где-то на окраине Империи и теперь очень внимательно наблюдает за ее терраформированием!

Над таким карьерным ростом ржали все, включая Телепневу. А когда закончили веселиться, подал голос Ярослав:

- От имплантации отказались не зря. Я мельком глянул ваши коммы, и они оказались «заряженными» по самое не могу. Чем, пока не знаю, зато уверен, что с ТК-шками было бы то же самое. Кстати, в памяти этих «дров» есть что-нибудь особо ценное?

- Неа. Это Болотниковские, подаренные Маришкой, чтоб ее перевернуло и треснуло там, где она есть!

Он усмехнулся, пообещал приобрести девчонкам нормальные коммы, а «дрова» передать Константину Германовичу «для изучения». Потом «поплыл» взглядом, явно знакомясь с полученным сообщением, задумчиво потер подбородок и взял быка за рога:

- Девчат, прежде чем озвучивать мысли о вашем будущем, я бы хотел убедиться в том, что вы действительно свои и что вам не скорректировали воспоминания.

- Давно пора! Сами дергаемся… - почти одновременно воскликнули Лиза с Настей и в хорошем темпе выскочили из джакузи.

Беклемишева, явно обрадованная такой реакцией, рванула следом и, оказавшись на бортике, увела девчонок в медблок.

Следующие минут сорок-сорок пять я не находила себе места. Нет, вялотекущий разговор между Логачевым и Телепневой поддерживала в меру своих сил, но дергалась не по-детски. Поэтому, услышав тихий шелест отодвигающейся двери, прикипела взглядом к сияющим личикам сестричек и расплылась в счастливой улыбке. А через пару мгновений услышала и шуточный вердикт семейного врача:

- Все куда запущеннее, чем я думала – их от нас уже не оторвать даже тяжелым орбитальным буксиром. И за что нам такое наказание?!

- За вредность! – воскликнула Лизка уже на бегу, подбежала к джакузи, подпрыгнула, сжалась в комок и рухнула в самую середину, чуть не выплеснув нас наружу вместе с водой. А когда вынырнула на поверхность, завертелась юлой – от души расцеловала меня, затем чмокнула в щеку Ульяну и запрыгнула на колени к Логачеву. Настена прошла ту же «трассу», но заметно медленнее и, если можно так выразиться, добросовестнее – заключив меня в объятия, наговорила столько теплых слов, что я зарделась. Затем пересела к Телепневой, прошептала ей на ушко что-то веселое и забралась под свободную руку Ярослава. А когда устроилась поудобнее, вцепилась в его руку, знакомо облизала пересохшие губы и с большим трудом заставила себя отвлечься от игривых мыслей:

- Итак, на чем мы остановились?

Услышав ее вопрос, Лиза перебралась с коленей Локи на свое место, а он, собравшись с мыслями, обратился ко мне – попросил связаться со «старшими подругами» и поинтересоваться, есть ли у них возможность продавить установку еще двух «Держав» для стажеров нашей команды. Пока счастливые Шереметевы усиленно благодарили его за официальное признание нового статуса, мне было не до переписки, так как в джакузи творилось невесть что. А когда сестры унялись, набросала сообщение, отправила его Анне Николаевне и буквально через пару минут озвучила полученный ответ:

- Нас будут ждать завтра с двенадцати до восемнадцати.

Ярослав коротко кивнул, жестом попросил поблагодарить Романову за помощь, затем посерьезнел и «убил» сестричек первым же утверждением:

- Откровенно говоря, я не вижу смысла в вашем поступлении в военные академии. Во-первых, если вы меня не «услышите», то в рейды с командой сможете летать не раньше, чем через семь лет…

- Так и есть! – заметив на лицах Шереметевых неподдельное удивление, поддакнула Ульяна. – После окончания академии вам придется прослужить минимум два года в военной части, в которую вас распределят.

- Во-вторых, из-за своеобразной специфики региона, в котором нам предстоит работать, боец, подготовленный по методикам порубежников, предпочтительнее кадрового офицера. И, в-третьих, я не собираюсь посвящать мести всю свою жизнь. Очень может быть, что наша личная война закончится еще до того, как вы вернете себе «свободу». Таким образом, имеет смысл забыть о высшем образовании. То есть, начать тренироваться вместе с нами уже сейчас, через год-полтора включиться в боевую работу, а потом всей компанией отойти от дел и пересмотреть планы на будущее. В общем, если у вас нет принципиальных возражений, то я договорюсь с Мещерским, чтобы он дезавуировал ваши контракты, подготовлю программу занятий и через день-два начну гонять, как остальных девчонок.

- Локи, не смеши, какие, к чертовой матери, могут быть возражения, если мы собирались поступать в военные академии только для того, чтобы получить шанс попасть в твою команду?! – воскликнула Лиза. А Настя просто кивнула в знак того, что полностью согласна с мнением сестры.

- Что ж, будем считать, что все организационные вопросы решены, откладываем все дела на завтра, а сегодня просто расслабляемся…

…К выполнению «приказа» Логачева приступили с нешуточным энтузиазмом. Лиза перебралась на колени Беклемишевой, рядом с которой располагались терминал и окошко доставки ВСД/ЦСД, что-то там заказала и… начала замерзать, так как легкий морозец никуда не делся. За это время Настена успела пересесть на место младшей сестры, поэтому мелкая непоседа втиснулась между нею и Телепневой, походя отпихнув последнюю к Локи, и потребовала рассказа о нашем житье-бытье.

Ульяна, неожиданно для себя оказавшаяся прижатой к нашему единственному мужчине, чуточку поколебалась и обратилась к нему с каким-то вопросом. А когда почувствовала, что ее «демарш» воспринят вполне нормально, воспрянула духом, приняла из рук Шереметевой-младшей бокал с очередной порцией глинтвейна, сходу его ополовинила и вложила нас «стажерам». Заявив, что требовать надо не рассказов, а демонстрации наградного оружия! Тут Лиза возмущенно заверещала и устроила целое шоу. Сначала птицей вылетела на бортик и, забавно приплясывая на ледяном полу, перещупала все наши игольники. Удостоверившись, что ни одного наградного ствола в кобурах нет, чуть не расплакалась от разочарования и потребовала принести «свидетельство» нашего «невероятного героизма». Правда, сообразив, что джакузи не лучшее место для показа таких наград, все-таки отменила свое требование, вернулась в воду и заявила, что мы обязаны согреть ее замерзшее тельце. Причем срочно и всей толпой.

Веер брызг, направленный ею в лицо фыркнувшей Беклемишевой, вызвал ответную реакцию, и через несколько мгновений небольшое, в общем-то, джакузи превратилось в поле битвы. Воевали истово, самозабвенно и с огоньком, не чураясь самых «грязных» приемов, проявляя изощренное коварство и меняя союзников чуть ли не по три-четыре раза в минуту. Само собой, любой удачный маневр встречали восторженными воплями или хохотом, постепенно пьянели от ощущения ни с чем не сравнимого счастья и не собирались останавливаться. Что интересно, Локи и Ульяна отрывались как бы не отвязнее всех. Логачев, по моим ощущениям, до смерти уставший контролировать все и вся, решил хоть раз в жизни выключить голову. И выключил. Процентов на девяносто пять – сражался, как лев, даже тогда, когда мы наваливались на него впятером, глумился над всеми без разбору и, кажется, даже не пытался «фильтровать» степень «нежности» прикосновений. А Телепнева, то ли окончательно распрощавшись с прежней жизнью, то ли со всем пылом исстрадавшейся души празднуя наступление новой, вообще ушла в веселье с головой. Поэтому самоотверженно защищала каждого временного союзника, проявляла великодушие к «поверженным», радовалась нашим успехам больше, чем своим, и пребывала в такой эйфории, что не заметила даже потери лифчика.