А Ярика не трогали. Хотя, признаюсь, очень хотелось – для того, чтобы проводить Романову и Белкину до машины и не шокировать пилота с телохранителями, он единственный из нашей компании переоделся в домашнее, которое ему выбирали мы.

Отмывались там же, в душевой кабинке на бортике. Потом закидали одноразовую посуду и опустевшую упаковку в утилизатор, похватали бокалы с напитками и перебрались на лежаки. А Логачев, усевшись в ногах у подруги детства, обратился к Телепневой:

- Ульян, твоя физическая форма оставляет желать лучшего, поэтому через часик-полтора сдашься Забаве, пройдешь углубленный медосмотр и после его завершения получишь на руки персональную программу тренировок. Кстати, что у тебя со стрельбой?

- Во время учебы в академии стабильно держалась в третьей десятке курса. После распределения по ряду причин занималась только теми дисциплинами, которые связаны с боевыми кораблями. То есть, стрельбой из бортовых оружейных систем истребителей-перехватчиков, штурмовых ботов и так далее.

- Навыки придется восстановить! – твердо сказал он. – И еще одно. Ты обратила внимание, как мы относимся к личному оружию?

Ульяна утвердительно кивнула:

- Да. Оно у вас под рукой даже сейчас.

- Так вот, когда закончим загорать, спустись в оружейку, подбери игольник по руке и снимай его только перед тем, как зайти в душ или лечь в постель. Договорились?

- Да.

- И еще: тир на самом нижнем этаже. Программа-минимум – двести контролируемых выстрелов каждый божий день. И столько же по тренажеру.

Пока он озвучивал ценные указания, я любовалась идеально чистым небом и лениво думала о том, что принадлежность к высшей аристократии Империи дает ряд довольно приятных бонусов. Скажем, возможность жить на Зеленом Холме, над которым нет ни одной воздушной трассы, не летают гражданские спутники и вездесущие частные дроны, а особняки расположены так, что в них не слышен городской шум и создается довольно правдоподобная иллюзия уединения. Потом взгляд зацепился за Сторожевую Башню – единственное здание дворцового комплекса, видимое из нашего дома – и я снова задумалась о предложении Романовой и Белкиной.

Особых способностей к эмпатии я в себе не замечала, но почему-то была уверена, что эта парочка не играла. Впрочем, предпосылок для подобной уверенности хватало. Скажем, в Больших Играх, ведущихся при дворе, мы, как когда-то метко выразилась Забава, были в лучшем случае фигурками, значит, в принципе не могли представлять какого-либо интереса для целой Императрицы и ее ближайшей подруги. По той же самой причине Император не стал бы использовать аж двух супруг в некой гипотетической игре против нас. Далее, готовясь к поступлению в Академию Межгосударственных Отношений и собирая информацию обо всех значимых фигурах политической арены Галактического Союза, я несколько лет не вылезала с соответствующих сайтов. И, естественно, обратила внимание на то, что докапываться до зернышек истины приходилось через горы компромата. Поэтому попытка поставить себя на место возможных союзниц только усилила мои ощущения: если в обычной жизни Императрица Анна Николаевна еще могла чувствовать себя уверенно, то в комфортности существования Татьяны Константиновны, по сути, живущей во дворце на птичьих правах , я сильно сомневалась.

В результате, определившись со своими выводами, я изложила их в текстовом файле и отправила Локи. Затем с чувством выполненного долга огляделась по сторонам, наткнулась взглядом на загорающую Телепневу и почувствовала угрызения совести. Поэтому решила последовать совету Анны Николаевны и подарить новому члену команды немного тепла:

- Ульян, я освободилась. Как насчет того, чтобы сбегать и подобрать тебе нормальный игольник? А то смотреть на тебя, безоружную, нет никаких сил.

- Я с вами! – мгновенно выдохнула Забава и первой оказалась на ногах. А через пару минут, на подходе к лифтовому холлу, весьма своеобразно отмела предложение Ульяны сначала одеться: - Замри! Умница… Теперь закрой глаза, расслабься и прими душой то, что я сейчас скажу. Мы уже приняли тебя такой, какая ты есть, значит, ты – дома! А здесь можно забыть о любых условностях, ведь мы ценим не внешность, а то, что прячется под ней.

- Но ведь вы обо мне ничего не знаете… – глухо сказала Телепнева.

- Разве? – насмешливо спросила я. – Ты умеешь по-настоящему любить, верна тем, кто дорог, даже после их смерти, доказала, что способна добиваться своих целей, и уже заслужила уважение, без которого в эту команду попасть невозможно. Поэтому прими душой то, что сказала Забава. Только добавь к ее тезисам еще три: «Здесь все свои», «Ты больше не будешь одинокой» и «Тот, кто попробует сделать тебе больно, будет иметь дело со всей командой, что ему очень не понравится».

- Ульян, если хочешь стать своей, то меняй мировоззрение. Причем прямо сейчас! – предельно серьезно заявила Беклемишева. – Есть слово «Мы». А все остальное задавим.

Как ни странно, сильнее всего на Телепневу подействовал самый последний тезис: услышав уверенное «Задавим», она снова закрыла глаза, расслабилась, гордо приподняла подбородок и «посмотрела» вокруг так, как будто сидела на троне.

- Немножечко не так… - мурлыкнула Панацея, скользнула к ней за спину и легонечко шлепнула по правому бедру: - Вот тут у тебя игольник, заряженный разрывными, а за спиной – три человека, которые, не задумываясь, откроют огонь по любой твоей цели!

- «Летать на «Хищнике» может только хищник?» - процитировала она рекламный слоган нашей «Жути».

- Угу!

- Что ж, суть поняла. Научусь. Обещаю…

…Переступив порог оружейки, Ульяна потеряла дар речи. Ну да, подбирая оружие и снаряжение на все случаи жизни, мы потакали любым своим желаниям, воплощали в реальности все мечты порубежного детства и не экономили от слова «совсем». В результате всем тем добром, которое собралось в помещении с треть фундамента особняка, можно было вооружить до зубов несколько взводов планетарного десанта. Или пару-тройку ДРГ, заточенных на длительные автономные действия на вражеской территории. Правда, успокоиться все равно не успокоились, поэтому иногда залетали в специализированные торговые дома и приобретали очередную партию каких-нибудь высокотехнологичных игрушек.

Мы с Забавой довольно переглянулись и занялись игрой в куклы – дотолкали Телепневу к стеллажам с бронежилетами скрытого ношения, содрали с нее белье и натянули модель, имитирующую человеческую кожу. Пока «кукла» рассматривала себя в ростовом зеркале, подобрали «кружевной лифчик» нужного размера, прижали к точке крепления на левой боковой бретельке «соты» под четыре запасных магазина для «Мангуста-406» и заметались по помещению, подбирая весь остальной необходимый обвес.

Панацея притащила связку кобур под различные варианты ношения игольника и инфокристалл с программным обеспечением для синхронизации его системы прицеливания с ТК-шками. Я выдернула первый попавшийся ствол из оружейного шкафа, засунула его в «Пылесос» , выждала положенные пятьдесят секунд и понесла красивое, теплое и абсолютно стерильное оружие новой хозяйке. А по дороге, как водится, набрала мелочевки, к необходимости которой пришла после анализа приключений на «Левиафане» – нож для ношения между лопатками, комплект разведывательных минидронов, сопрягаемый с гражданскими коммами, крошечный контейнер с фильтрами для носа и так далее. А когда разместила «добычу» на законных местах, без тени улыбки сообщила Ульяне, что это абсолютный минимум того, что она обязана с собой таскать.

Следующие полтора часа мы провели в тире. Сначала вдумчиво разбирались с возможностями Телепневой, встраивали ее в командную вертикаль и подключали личный ТК к тактической сети, а потом заставляли учиться бездумно реагировать на самые простые команды. Ну, что я могу сказать? Если по меркам Рубежа я была новиком среди дворянских детей, то Ульяна тянула на новика среди наших мещан. Впрочем, стреляла уверенно, не терялась при внезапном изменении ситуации и не пыталась проявлять дурную инициативу. Кроме того, прекрасно видела «поле боя», очень быстро, а главное, правильно, оценивала обстановку и грамотно перемещалась.