– Я захватил гостинец, – сообщил Эдвин и показал нам какой-то причудливый фрукт, похожий на дыню. Пахло от него свежо и сладко.
– Думаешь, Червозмеи любят такое? – поинтересовалась я. Эдвин усмехнулся.
– Разве вы еще не поняли? Эти Червозмеи – люди, которые навсегда остались в своем теневом облике. А люди любят фрукты.
Мы все замерли, едва не споткнувшись на ходу от таких новостей. Я обернулась и не успела даже рот раскрыть с вопросом, как Джеймс аккуратно и твердо взял Эдвина за воротник и поинтересовался:
– И как же ты это понял?
Эдвин усмехнулся.
– Читал газеты. Пять месяцев назад Ширан был здесь с недельной инспекцией. Пять месяцев – срок драконьего проклятия, за это время человек окончательно застывает в теневом облике. Этим существам стыдно за причиненное горе, они тоскуют и сочувствуют раненым… в общем, я просто сложил два и два.
Мы переглянулись.
– Ширан проклял какую-то семейную пару, – произнес Джеймс. – И ему понадобились наши зелья и наемники, чтобы взять Червозмеев под контроль и добиться золота и власти.
Вот оно что… Ширан давно работал с проклятиями, которые способны загнать людей в теневой облик. И король, который дал ему разрешение на такую работу, наверняка знал о Червозмеях – и хотел золота, которое они для него привлекут из земных глубин.
И он еще был так впечатляюще разгневан, так эмоционально восклицал о моей испорченной репутации. Уж кто бы говорил!
– Поверить не могу, – пробормотала я. – Червозмей это чей-то теневой облик. Не выдумка, не миф…
– Что тебя так потрясает? – спросил Эдвин. – Ты сова. Ты не удивляешься, когда человек может стать слоном, например.
– А ты кем становишься? – полюбопытствовала я. – Гадом болотным?
– В некотором смысле, – равнодушно ответил Эдвин. – Мой теневой облик – лягушка-бык.
– В принципе, это разумная мысль, – согласился Персиваль. – Давайте попробуем с ними пообщаться. Мне, честно говоря, хочется найти способ помочь им.
Мы молча двинулись дальше по холму. Ночь наполнилась настороженной тишиной, словно Червозмеи почуяли нас и теперь решали, насколько мы опасны. Но если Эдвин прав, то это просто ужасно. Они же люди – а жестокая воля Ширана, хозяина этих мест, навсегда лишила их человеческого облика.
Теперь понятно, откуда взялась тоска. Я даже думать не хотела, что пришлось перенести этой семье – потому что сама почти прошла свой путь проклятия до конца.
И понятно, почему Ширан не снимал его. Я была его экспериментом. Он хотел посмотреть, насколько глубоко человек может погрузиться в тень.
Земля дрогнула под ногами, и Червозмей внезапно выступил из тьмы во всей своей сокрушающей красоте.
Я рухнула в теневой облик, как в ледяную воду. Взлетела совой и увидела, как кот прянул в сторону рыжей молнией. Лягушка-бык раздулась на тропе, встревоженно рокоча и выронив дыню.
– Ты человек? – ухнула я. Ну и морда у него… столько зубов в одной пасти я и представить не могла. – Скажи нам правду, мы поможем!
По морде Червозмея заструились слезы. Я спикировала вниз, опустилась на землю и осторожно дотронулась крылом до прохладной алой чешуи.
– Я была человеком, – голос Червозмея был печальным, словно крошечный колокольчик. – Я хочу стать им снова ради моих детей.
***
От горя и сочувствия у меня даже горло сжалось. Я хотела сказать что-нибудь, но лишь снова прикоснулась крылом к морде Червозмея, несчастной матери, которую превратили в чудовище.
– Расскажи, сколько все-таки вас? – с искренним желанием помочь спросил Джеймс. – Двое?
– Я и мой муж, – ответила Червозмей. – И два яйца. Когда нас прокляли, я носила детей. И вынуждена была отложить яйца, когда уже не смогла сохранить человеческий облик.
Эдвин нахмурился и защелкал пальцами, подбирая слова.
– Если мы снимем проклятие сейчас, пока детеныши еще не вылупились, то они будут просто новорожденными. Потрясающий опыт! – обрадовался он.
Я посмотрела на него с нескрываемой неприязнью. Как можно так жить, видя во всем лишь возможность эксперимента?
– Какой срок? – поинтересовался Джеймс. Червозмей устало прикрыла глаза.
– Они должны вылупиться буквально через несколько часов. Я чувствую. Все пришло в движение, вот почему мы так испуганы. Помогите, пожалуйста! Я не хочу, чтобы мои дети стали рабами!
Поэтому Ширан и тащит сюда целую армию наемников с боевыми и подчиняющими зельями. Захватит детенышей, а Червозмеи вынуждены будут слушаться и делать все, что он прикажет. Достать золото со дна морского? А пожалуйста!
А если дети появятся на свет в теневом облике, а не в человеческом, они никогда уже не станут людьми.
Нет, Патрик просто обязан придумать, как подвести этого чешуйчатого гада под статью. Проклятия использовались ради священного права мести, но не для личного обогащения. К драконам, конечно, просто так не подступишься, но с его энергией Патрик поймет, как взять дом Ширана за хвост.
Жаль только, что Эва так и останется ходячим кадавром. Впрочем, она давно умерла…
Джеймс словно прочел мои мысли, потому что обернулся и негромко произнес:
– Мою честь и репутацию все равно не восстановить до конца. Так что… Давайте подумаем, что мы можем сделать. Как помочь.
Персиваль опустился на землю, задумчиво потер лоб и я увидела, как под кожей проступил сияющий знак оживления мертвой материи. Вскоре он погас и голем предположил:
– Если Абигаль тоже была проклята Шираном, и он снял проклятие, то в ее крови могли остаться частицы его магии. Если мы возьмем ее кровь и выделим их…
– …с помощью Крови Феникса, – подхватил Джеймс, – то сумеем создать разрушающее зелье!
– Только надо будет добавить не меньше пяти мер сока Звездной ягоды, – добавил Эдвин. – Чтобы закрепить зелье и лишить его подвижности. Я правильно понимаю, что вы планируете делать его на основе кристаллов гесипана?
Джеймс кивнул.
– Осталось понять, как к ним пробраться. Я видел гесипан в сейфе, Ширан наверняка держит его в своей палатке.
Я улыбнулась.
– Куда не проберется кот на мягких лапах?
Джеймс с важным видом потянулся, муркнул и распорядился:
– Я попробую. Персиваль, организуй пока полевую лабораторию.
И рыжая молния прянула прочь и растворилась во тьме. Персиваль кивнул вслед коту и бесшумно пошагал вниз по тропе. Червозмей вздохнула и спросила:
– Неужели и правда получится?
– Мы попробуем, – ответила я, стараясь приободрить ее. – Это лучше, чем служить чудовищу.
– А вы ведь редкость? – бесцеремонно поинтересовался Эдвин. – Мало у кого теневой облик это Червозмей?
Червозмей сощурилась, и ее глаза налились золотом.
– Не пойму, куда ты клонишь, лягушка-бык.
– Ширан ведь обязательно попробует снова, – ответил Эдвин и раздулся так, что сделался размером с хорошую откормленную индейку. – Когда станете людьми, скажите своим, чтобы не обращались при драконах.
Нет, похоже, я его недооценила. Он мог и понимать, и заботиться.
– Скажу, – кивнула Червозмей. – Нас таких всего трое в этой части мира. Мы с мужем попались, а дядюшка Манангаран скрывается.
– Что ты будешь делать со своей шкурой, когда мы закончим? – не отставал Эдвин, и я вздохнула. Все-таки правильно я думала о нем с самого начала: всюду он ищет только выгоду, научную и коммерческую.
Червозмей негромко рассмеялась. Я заметила, что по бокам ее кожа была светлее, шелушилась и отслаивалась. Червозмей готовилась к линьке.
– Отдам тебе, если она так нужна. Поблагодарю за помощь.
Вскоре пришел Персиваль – он принес котел, несколько коробок и целый ворох пробирок и пузырьков. В мешке за его спиной что-то пощелкивало и, сгрузив его на землю, голем с гордостью признался:
– Без криптоморфа сейчас не обойтись. Кусается, зараза!
Криптоморф был редким растением, которое способно было менять форму. Порой оно представало перед исследователями кактусом. Иногда принимало вид аптечной ромашки. На самом же деле оно выглядело как нарцисс: в каждом колокольчике было зерно, похожее на зубастый череп.
