С другой стороны от тарана на пятачок перед воротами выскочил всадник, тоже с ног до головы в металле и толстой коже. И когда разгорячённый конь с ходу втоптал кого-то в слякоть, доспехи кавалериста тут же начали покрываться кровавыми брызгами — вместе с тем, как он рубил длинной саблей то налево, то направо.

Несколько стрел, выпущенных со стен, ударили в конический шлем, кольчугу или застряли в попоне коня. И тот, дико заржав, встал на дыбы, сбрасывая с себя седока.

Но уже в следующий миг ещё несколько всадников выскочило из-за тарана — по мере того, как он отъезжал назад, проёмы между ним и сломанными воротами становились всё шире. Сбив остатки слабого сопротивления с ног, всё новые и новые конные воины начали рассыпаться вдоль стены и узких улочек. Кто-то быстро скрылся из вида за крышами и стенами, а кто-то спешился. И, выбив хлипкие дверцы ударом ноги, тут же нырял внутрь с оружием наголо.

А я почему-то слышал каждый испуганный крик, каждый жалостный стон и каждый предсмертный хрип исходящий изнутри приземистых домиков, внутри которых орудовали эти убийцы и насильники…

Да как вы можете… Как вы смеете… По какому праву вы позволяете себе разрушать то, что мы строили годами⁈ Как вы можете уничтожать то, что мы выстрадали и вырастили⁈ Почему вы считаете, что теперь это ваше⁈ Как вы смеете накладывать свои лапы наших жён и детей⁈

По праву сильного⁈

Хорошо… Сейчас я покажу вам, что такое сила…

Сжав кулаки, я почувствовал в одном из них плавные грани тёплого кристалла.

И непонятно как, но тут же оказался внизу — на одной из улиц, ведущей прямо к воротам. Звон колоколов лился ровно сверху. А прямо на меня во весь опор нёсся один из всадников. И уже замахивался кривой саблей, метя мне в лоб.

Но в прорезях его шлема я успел заметить, как хищный азарт вдруг меняется на удивлённое замешательство. И когда сабля всё-таки свистнула на меня вниз, я схватил её раскалённой добела ладонью. И разорвал, точно бумажную.

Свободной рукой я тут же ухватился за стремя пролетающего коня. И одним движением остановил его, грохнув рядом с собой в слякоть. Дико заржавшее животное покосилось глазом на то, как ударом ноги я сорвал шлем с плеч всадника — вместе с головой.

И тут же оказался у ближайшей сбитой с петель двери — ещё до того, как шлем хлопнулся рядом в стену. И из него выкатилась навсегда удивлённая голова всадника.

Точно такой же удивлённый испуг сейчас был в глазах парня, который оглянулся на меня изнутри теремка. Отбросив от себя девчонку, под юбки которой он пытался забраться, воин потянулся к сабле, висевшей на поясе. Но ещё до того, как он коснулся эфеса, я схватил его за руку и вырвал её из плеча вместе с кольчужным рукавом. И, отбрасывая конечность в сторону, одновременно с этим сжал левой пятернёй нащёчник его шлема, сминая металл вместе с челюстью.

Вырвав часть лица вместе с куском плавленной стали, я стряхнул с руки металл и горелую плоть, пока моя жертва захлёбывалась собственной кровью. И вдруг поймал взгляд сжавшейся в углу светловолосой девчонки. Надо же… Точь-в-точь как Ульяна…

Но она смотрела мимо меня — на улицу. И быстро оглянувшись, я увидел, как в домик заглядывает существо, похожее на то, с которым совсем недавно сражался Пушкарь. И такие же покрытые мелкими шипами тени одна за другой то и дело проносятся позади этой твари по улице — от колокольни в сторону ворот.

— Он укра-а-ал… — Прошипев, силуэт в дверях указал на хрипящего от боли и страха воина.

— Жри. — Я пнул трясущееся тело ближе к выходу. — Но моих не трогать.

— Договорилис-с-с-сь… — Издав этот шелест, шипастая тень вдруг ринулась вниз к хрипящему парню.

И пока он ещё булькал, чёрные иглы впились в доспехи, в одежду и кожу. И словно начали высасывать из них что-то, постоянно пульсируя и подрагивая. Вскоре судорожный хрип ослаб,превратившись в чуть слышный выдох. А вместо перепуганных глаз сквозь остатки шлема наружу смотрели лишь чёрные пустые глазницы, обтянутые сморщенной серой кожей. Из них поднимался прозрачный сизый дымок.

И когда шипастая тень отпрянула от тела, тут же выскользнув за дверь, на полу вокруг иссохшего тела я заметил поблескивающий иней.

— Спаси и сохрани… — За спиной я услышал слабые девичьи причитания. — Спаси и сохрани… Матушка заступница… Батюшка оградитель… Спаси и сохрани…

— Я спасу… — Оглянувшись, я увидел её огромные глазища, полные ужаса. — И я сохраню…

И тоже шагнул наружу.

Тени из чёрного шипастого инея разлетались по всему селению от колокольни, словно вихри бурана. Только вместо снега, вражеских воинов словно засыпал пепел и сажа. Которые тут же впивались в людей и лошадей тысячами шипов. Оставляя за собой лишь скелеты, покрытые отлетающей коркой, тени тут же неслись дальше, чтобы снова облепить очередного орущего всадника и визжащего коня. И если проносились мимо горящего дома, то от их движения пламя гасло так же быстро, как после бочки воды.

Некоторые силуэты сворачивали в открытые двери. И панические вопли доносились уже оттуда. Шагая мимо таких домов, я заглядывал внутрь. И видел картины, похожие на ту, что только что оставил у себя за спиной. Дрожащие от ужаса простолюдины забившись в угол смотрели на высушенные трупы наших врагов. А потом поднимали взгляд на меня. Но ужас при этом никуда не исчезал.

Пока вихри чёрного бурана кружили по улицам городка, сам я быстро оказался у самых ворот. Таран уже полностью оттащили от прохода. Но входившая в город армия теперь лишь толкалась у входа.

Некоторые разъярённые десятники ещё пытались выстроить из своих подопечных стену щитов. Но те, кто разглядел в дыму пожарищ мою фигуру, лишь пятились, натыкаясь спинами на щиты и оружие своих товарищей. И всё равно толкали весь строй назад, прочь от сломанных ворот. Прочь от того, что выходило из них к ним навстречу

А позади ломавшегося строя ржал и подскакивал на дыбы перепуганный конь. Несмотря на то, что богато одетый всадник изо всех сил пытался его обуздать. И, борясь с паникующим животным, витязь не заметил, как вдруг между ним и мной не осталось ни одного человека.

Почуяв то, что я совсем близко, конь заржал ещё пронзительнее, взбрыкнул, подпрыгнул и, выгнув спину дугой, всё-таки сбросил с себя седока.

Хлопнувшись в грязь, воин тут же ловко вскочил обратно. И, попытавшись поймать уздечку убегающего коня, наконец-то заметил меня.

Не торопясь сняв со спины щит, он так же медленно вытащил из роскошных ножен клинок, сияющий странными голубоватыми искорками. А когда окованный металлом край щита поднялся к сплошному шлему, я заметил, что и по остальным доспехам время от времени пробегают такие же чуть заметные бирюзовые разряды.

И в отличии от всех окружающих, витязь смотрел на меня сквозь глазные прорези без тени страха. В его взгляде была лишь холодная решимость и презрение.

— Ну давай, шваль… — Послышалось из-под мерцающего шлема. — Попробуй…

И я попробовал.

Подскочив к бойцу, я метнулся от него в сторону. И когда клинок вылетел мне навстречу, тут же съехал в другую. Перемещаться с такой скоростью было легко. Я был словно огненный ветер, чей раскалённый напор не была способна остановить ни одна броня.

Кроме этой…

Мой кулак разбросал целый сноп рыжих искр, когда врезался в лобную пластину шлема. Но вместо того, чтобы проплавить её насквозь, лишь съехал в сторону. И мерцающий голубыми искрами меч тут же ударил уже в мой собственный лоб.

Я еле успел подставить под удар руку. И отлетев от силы удара назад, едва устоял на ногах. Но следом летел уже следующий хлёсткий выпад. И ещё один. Противник перешёл в атаку, рубя воздух словно мельница. И пронося клинок в считанных волосках от моего лица, плеч и груди.

Ладно, хватит игр…

Отпрыгнув назад ещё дальше, я тут же снова рванулся вперёд, едва боец остановил свою рубку. И, оказавшись рядом с ним вплотную, схватился за окованный металлом щит обеими руками.

Разворот всем телом — и вот мой противник уже полетел следом за моим движением. И движением своего неуязвимого оружия, которое я отшвырнул прочь. Застряв в ремне щита, воин кубарем покатился по земле вместе с ним. И встать я ему уже не позволил.