Все началось примерно два года назад. Джозеф давно перестал быть угрюмым, одиноким подростком, но у него по-прежнему имелась вторая страница на фейсбуке. С выдуманным именем, без фотографий и личных данных. Только так он чувствовал себя свободным. Поэтому, познакомившись с некой Рейчел Роузен с таким же пустым профилем, он не лез к ней с расспросами. Он уважал анонимность, в которой нуждался сам. Вопрос был только один, ставший началом их переписки. Джозеф заинтересовался пылкими комментариями Рейчел в обсуждениях одного фильма, обратил внимание на имя и не сдержался:

«Что вообще репликанты понимают в кино?»

Она (или он, толстый индус) не обиделась, а охотно втянулась в дискуссию. Ей и самой, как выяснилось, не с кем было поболтать о своих увлечениях. Она обрадовалась, встретив другого ценителя жанра. А Джозеф был настоящим ценителем. Еще в детстве он собирал старые фэнзины и особенно гордился редкими выпусками, где печатались рассказы таких мэтров как Ван Вогт, Азимов или горячо обожаемый им Филип Дик. Рейчел Роузен его тоже любила — конечно, иначе не выбрала бы себе имя его героини! — и страстно делилась впечатлениями от книг. Все зашло настолько далеко, что Джозеф открыл ей свою страшную тайну: подростком он тоже хотел стать писателем, но быстро отказался от этой идеи. Перспектива всю жизнь сидеть на чердаке в доме матери, не имея и гроша за душой, показалась ему малопривлекательной. Мечта канула в Лету.

А понимающая Рейчел Роузен превратилась в невыносимую Иви Грин.

Хамоватую девицу, что судит людей по внешности и настолько не умеет держать себя в руках, что может плеснуть кофе собеседнику в лицо. Но ничего из этого и рядом не стояло с ее последней выходкой. Притащить опасное, дикое животное в офис! Ей и в голову не пришло, какие у этого могут быть последствия! Сорванный рабочий процесс еще сущая мелочь, ведь кто-то же мог пострадать. Скорее всего, того она и добивалась. И пострадать должен был кто-кто конкретный.

Джозеф устает смотреть на нее и трет пальцами веки. Глаза покалывает от напряжения, хотя такую опасную психопатку надо бы держать под присмотром.

Он спрашивает себя, как он позволил всему зайти так далеко? Зачем вообще заговорил с ней в баре? Но он не виноват. Даже если бы она носила на груди табличку «я опасна для общества», в ту ночь он был без очков и все равно не смог бы прочитать предостережение.

Ему нестерпимо хочется на нее наорать. Наорать и выгнать к чертям собачьим. Мать поймет, как только услышит, что натворила эта полоумная. Грин заслужила, но она выглядит такой потерянной, стоя рядом со злосчастной переноской, что все гневные речи застревают у Джозефа в горле. Он, как назло, вспоминает ее последнее сообщение.

«Меня сегодня уволят с работы… она не очень интересная, но мне нравилась. И я не знаю, где искать другую, видимо, скоро буду жить под мостом и питаться объедками. Но ничего, в публичной библиотеке есть компьютерный класс, так что все равно буду тебе писать».

— Вы знаете, как выманить оттуда вашего питомца? — спрашивает Джозеф, указывая на дыру в потолке. Ему так грустно, что уже почти весело. Это правда забавно. Иви… Рейчел Роузен точно не репликант. У нее все в порядке с эмпатией, раз она приручила енота. Пусть это и очень эксцентричный выбор домашнего животного.

— Честно говоря… — мямлит Грин, — это не мой питомец. Он просто рылся в мусорном баке рядом с моим домом. Поймать его было непросто.

— Боже, — только и может, что сказать Джозеф. Теперь его распирает от смеха — Иви Грин нужно отдать должное. Одержимая жаждой мести ненавистному боссу, она совершила настоящий подвиг. Еноты не очень-то дружелюбные создания. Как и она сама, впрочем.

Джозеф потешается все больше, представляя, как девушка боролась со зверем, запихивая его в переноску. И все ради чего? Чтобы насолить человеку, который ей, в сущности, ничего не сделал. Это воистину впечатляет. Она заслужила этого енота, как только он будет пойман, в качестве утешительного приза. Пушистый террорист стал бы отличным компаньоном для такой маленькой злюки. Скрасил бы ее одиночество. Ведь она одинока.

Нервное веселье Джозефа резко сходит на нет. Он-то знает. Изредка осмелившись на откровенность, Рейчел говорила ему об этом. Он не имеет права использовать ее слабость против нее, как бы ни было велико искушение.

Грин и сама мрачнеет на глазах. Вероятно, все это время она размышляет о последствиях своей шалости. И ей они не нравятся. У нее дрожат губы, будто она вот-вот расплачется. Она нервно вертит телефон в пальцах, цепляется за него, как утопающий за соломинку.

— Я не смогу его поймать, извините, — бормочет она, — лучше вызовите специалистов. Мне жаль. Я готова возместить ущерб…

Ей жаль. Джозефу кажется, что сейчас она попросит не увольнять ее. Так бы сделал любой нормальный человек, признав свою ошибку. Но, насколько он успел изучить обеих — и эфемерную Рейчел, и стервозную Иви Грин, у них есть одна общая черта. Они скорее удавятся, чем о чем-то попросят.

— И давайте разберемся уже с этим, — продолжает она скорбным тоном, — с моим увольнением.

— Я не собираюсь вас увольнять, — выпаливает Джозеф, прежде чем успевает обдумать ответ. Грин изумленно хлопает ресницами. И он гадает, что будет дальше, углядит ли она здесь какой-нибудь злой умысел, в свойственной ей манере. Например, он, беспринципный ублюдок, отныне будет шантажировать бедную девушку скудным проявлением своего великодушия. Заставит ее расплатиться самоуважением за сохранение рабочего места. Отработать на коленях.

Бред и безумие. Но кто их знает, жуткие фантазии, что роятся в этой хорошенькой головке.

— Почему? — настороженно спрашивает Грин. Ага, по ней видно — она уже думать забыла про раскаяние и в любой момент готова снова ринуться в атаку.

Потому, что не хочу, чтобы ты жила под мостом и питалась объедками. Потому что знаю, как для тебя важна эта работа.

Так он думает, но не говорит. Нельзя себя выдать.

— Маман лично укомплектовала штат, — Джозеф выдает первую глупость, пришедшую на ум, и вполне собой доволен. Мать повинна во всех его несчастьях, так что нет ничего зазорного, чтобы спихнуть все на нее. — А я здесь временно, и не имею права принимать такие решения.

Чушь. Какая же чушь!

— Ладно, — роняет Иви, — но я буду наказана?

Это звучит слишком неоднозначно. Джозеф не может сдержаться — она сама дала ему карты в руки. Все-таки за ним должок, он обязан отплатить ей какой-нибудь гадостью за ее невыносимо ужасную выходку с енотом. Эти полгода они только и занимались тем, что изводили друг друга. Не отпускать же ее просто так?

— Да, мисс Грин, — серьезно говорит Джозеф и с невозмутимым видом кладет пальцы на пряжку ремня, словно собирается его расстегнуть, — ложитесь на стол и снимайте штаны.

— Что-о-о-о?! — визжит она так громко, что у Джозефа закладывает уши.

Ее щеки в мгновение становятся пунцовыми. Она испуганно отступает и воровато оглядывается, в поисках средства самообороны. Джозеф понимает, что сейчас в него полетит что-нибудь тяжелое — например, степлер, органайзер с кучей мелочей или принтер со стола Шейлы. Жаль останавливаться, но приходится. Нужный эффект достигнут. Хотя он почти оскорблен — нашла, блин, Кристиана Грея. Неужели Иви Грин на полном серьезе думала, что он выпорет ее ремнем?

Или именно этого она и добивалась?

Довольно опасные мысли. Джозеф пресекает их в зачатке.

— Это шутка, мисс Грин, — успокаивает он, — идите домой, подумайте о своем поведении.

Она нервно трясет головой и отводит взгляд. Вроде как, ей наконец-то стыдно. Не ясно, правда, за что — за енота или за беспочвенные подозрения в адрес Джозефа. Она же только и делает, что демонизирует его с первой их встречи. С маниакальным упорством.

— Эм… хорошо, — кое-как выдавливает Грин, и голос ее звучит сипло и как-то болезненно. Она суетливо собирает вещи, торопясь, пока он не передумал.

— И, пожалуйста, — добавляет Джозеф ей вслед, — больше не приносите сюда никаких животных.