— Нормальные люди в ночи внезапно нападают на чужой дом и уводят пленных?

— Вот именно — уводят. Они же никого не убили. Белла, а вдруг они правда хотят нам помочь? Но наш упрямый виконт Витольд Тервилль отказался даже с ними разговаривать. Не ожидала от него такой доверчивости к мидантийскому герцогу.

А кому здесь вообще можно доверять? Почему одним — больше, чем другим? Чем ночные, вооруженные тати предпочтительнее хлебосольных, гостеприимных хозяев?

— Ты сказала, что сбежала от них, — напомнила Арабелла.

— Да, сбежала. Но всё равно хорошо, что мы сначала попали к ним. Теперь, когда освободим остальных, мидантийцы с вашей виллы сочтут нас всех погибшими. И не станут искать. Кроме того, никто уже не догадается, кто мы. Кто ты.

— А кто я? — пожала плечами Белла. — Мы с тобой обе знатного происхождения. Чем мое происхождение так уж важно? Мидантия не помогла моему дяде, если ты об этом. Значит, то, что я — племянница правящего короля, ничего не значит.

— При чём здесь твой дядя? — поморщилась Изабелла. Отблески лунного серпа будто кривят ее лицо. Превращают родственницу покойного правителя Мэнда в кого-то совсем незнакомого. — И при чём — Аравинт? Ты — законная наследница престола Мидантии.

— Иза, я никогда на него не претендовала. Даже на Золотой Престол Эвитана у меня прав больше.

— Ничего подобного. Твою мать объявили бастардом уже давно. Плодом греха одного из эвитанских герцогов. И это клеймо с нее не снято и сейчас. А вот твой отец был законным сыном своих родителей. Последним из Зордесов. Этого не оспаривали даже его враги.

— Потому что кого это интересует, Иза? Мой отец никогда не пытался вернуть свои права. У него не было армии. И никто его не поддержал бы. Ни в Мидантии, ни в Эвитане. Узурпатора Иоанна Паука короновал сам Патриарх. Мидантия уважает только силу и золото.

— Зато у похитителей всё это есть… — теперь уже осеклась Изабелла. Рябь бежит по воду, рябь скользнула по лицу.

— Иза, ты сбежала от них или нет? — пристальнее глянула в глаза подруге Арабелла. Подруге ли?

— Сбежала. А теперь нам лучше отправиться в более надежное убежище. Я его уже успела присмотреть. Если тебя начнут искать, из тебя сейчас боец не лучший. А толком Силой ты пользоваться еще не научилась.

— И вряд ли научусь. Я и с Галеасом-то едва справлялась.

Только с помощью Вита и баронессы Керли. Вита, что сейчас в плену у ночных похитителей!

— Жаль, — почти бесстрастно проронила Изабелла. — Сейчас бы это пригодилось. Идем.

— Куда?

— Послушай, Арабелла, верь мне. Если бы я хотела тебя предать — явилась бы не одна, тебе не кажется? Разве мы мало пережили — все вместе? Ты, я, Витольд Тервилль, остальные? Кому еще мы должны теперь верить в чужой стране, если не друг другу?

— Ты права. Мы — изгнанники на вражеской территории. У тебя уже есть план?

— Да. Как раз додумала, пока тебя под луной ждала. А пока мы идем туда, где можно отсидеться, могу рассказать, что узнала от наших мидантийских похитителей.

Кривой серебристый серп будто еще ниже спустился с чернильных небес. Вот-вот угрожающе обрушится.

На них всех. Но начнет с двух живых теней на побережье. С тех, кто ближе всего.

И ночной холод разом пробрал мокрые ноги. Хоть обратно в теплую воду забегай.

Странно, дома Белла часто купалась ночами и никогда не мерзла. Ни в Вальданэ, ни в Аравинте.

Может, потому что знала: теплый плащ и подогретое вино близко? Легко добежать.

— Послушай, Арабелла. Я понимаю, ты устала. Но нельзя верить тем, кто сегодня оказал нам приют. Они там поголовно — верные слуги нынешнего императора. Этот юный герцог получил титул из рук нового правителя. В девятнадцать лет. После внезапной смерти дяди, а тот был сторонником императора предыдущего.

— Думаешь, предыдущий был лучше?

— Не был. Ни правитель, ни дядя, — будто морщится в лунной полутьме Изабелла. Блики скользят по лицу, искажают черты, словно в кривом зеркале. — Все они там хороши. Вроде покойных королей моей родины. Но я вдоволь навидалась в Мэнде тех, кто угодливо лижет руки любому правителю. За щедрый кусок… или за чужую смерть вместо своей. Похитители правы в одном: за нас юного герцога вознаградят еще щедрее. А вот если он нас скроет — может лишиться всего. Кара мидантийского императора — не меньше его награды. Как думаешь, что сей благородный юноша в этом случае выберет? Что выберет большинство? Даже в любой другой стране — менее жестокой? Многие ли в Эвитане вступились за вас после смерти твоего отца? А мы сейчас в Мидантии, где не вступился никто. Хоть Зордесы были здесь и своими — не чужаками с Проклятых Галеасов.

— Я понимаю, — будто кто-то чужой проронил вместо Арабеллы. — Герцогиня уже послала за подмогой в ближайший гарнизон.

— Этого еще не хватало! — выругалась Изабелла. — Значит, у нас мало времени. Пора поспешить. Убежище вон за той острой скалой. Там есть небольшой сухой грот. Прилив до него не доходит.

Побережье чернеет, сереет, бесконечно тянется мимо. Блестят от воды в полутьме большие и малые валуны, мерно плещутся о берег ночные волны, без устали грозит голодным серпом отощавшая луна.

Хлюпает прохладная вода, и трет ноги песок, набившийся в мокрые туфли. Надо было вообще не обуваться. Побоялась темноты — на свою дурную голову. Но не так уж много тут острых камней. Берег же песчаный.

Явно нервничает Изабелла.

— Зачем ты обулась снова? — Сама девушка держит сапоги на связке за плечом. — Твои следы заметят.

— Далеко еще, Иза? — Арабелла устало подоткнула мокрый подол, прихватила туфли в руку и вновь забрела в воду. И теперь та показалась еще холоднее. — Ты мне так и не рассказала свой новый план.

— Расскажу, — пообещала та. — Совсем скоро, подожди.

Вслед за ней Белла заглянула за темную скалу.

Лунная дорожка ровно стелется по черным камням. Будь здесь хоть малейший лаз в грот — Арабелла бы его заметила.

И яркий багряный свет ударил в лицо. Особенно ясно высветил горькую усмешку Изабеллы.

— Ты… — Арабелла торопливо отступила назад, хватаясь за припрятанный нож, рывком отшвыривая туфли — не глядя, куда. Надо бы — в лицо Изе, но далековато, не попасть. — Ты меня предала. Меня — и всех?

— Нет, спасла. Как и Витольда. Он в итоге отступил. Отступи сейчас и ты. Я поняла, тебя не переубедить. Мне. Но у наших новых союзников получится лучше. Они знают много больше. И понимают Мидантию лучше нас с тобой, вместе взятых.

Лучше. Так с чего же ты взяла, Изабелла, что хоть немного понимаешь их самих?

— Герцогиня с соседней виллы успела послать гонцов. — Это уже не Арабелле.

— Мы их перехватим, — изрек из багровой, факельной мглы уверенный мужской голос.

— Прости, Белла. Это сократило и мое время на разговоры. Но у нас оно еще будет.

— Я не скажу, где женщины! — выкрикнула Арабелла.

— А я не стану спрашивать, если вы добровольно пойдете с нами, — выступил вперед давешний капитан. Или кто он вообще такой? — Клянусь честью. В мои намерения не входит причинять вам вред.

— Хорошо, — вздохнула герцогиня Вальданэ. Всего лишь жалкая тень своих храбрых, благородных родителей. И Грегори. — Но я хочу видеть Вита. Немедленно.

— Вы его увидите. А эти дамы нам не нужны, — успокоил ее капитан. Или попытался. Кому здесь вообще можно верить? Уж точно не пленителю — после предательства-то прежней подруги по скитаниям. — Мы не воюем с женщинами и детьми. Вам трудно сейчас поверить нам, но мы действительно защищаем вас, Арабелла.

2

— Вас ведь зовут Арабелла Вальданэ? Точнее, принцесса Арабелла Зордес-Вальданэ.

— Вы меня с кем-то путаете. — Белла отставила полупустой бокал, надеясь, что руки не дрожат. — Я — Мэри Анабель Тервилль.

Он лишь пожал плечами — как снисходительный, добрый дядюшка. Добрый дядюшка, предоставивший ей приют в своем замке, кресло у приветливо зажженного, теплого камина. И даже горячее разбавленное вино — как гостья и попросила. И сухую одежду — примерно ее размера. Жены? Кого-то из дочерей? Любовницы-домоправительницы?