Но тут молодой человек подошёл к одной из моих цветочных композиций и взял в свои тонкие холёные пальцы головку пиона, словно склонившуюся перед ним в безмолвном почитании, бережно перебирая и раскрывая его лепестки, один за другим, и вдыхая его аромат.

— Милое дитя, — устремил он на меня пристальный взгляд, и моё сердце стало оплывать и таять под его взором, как мягкий воск пылающей свечи. — Мне совсем не надо многие годы изучать цветы, чтобы знать и понимать, что они — верх совершенства. Как этот восхитительный цветок. Как и вы, — тихо добавил он, и я застыла перед ним, пылая от смущения, не зная, что ему ответить.

Бедная наивная девица!

— Однако, вынуждена буду вам возразить, — тихо добавила я. — Роман, про который вы мне только что рассказали, мне незнаком.

— Ах вот как, — задумчиво промолвил юноша, словно размышляя о чём-то. — Тогда это легко исправить! Я дам вам прочитать эту книгу, но с одним условием!

— С каким же? — спросила я в нетерпении, потому что мне очень вдруг захотелось прочитать её.

— Вы обязательно расскажете мне о ваших впечатлениях! И мне очень важно знать ваше мнение, милая Александра.

— Всего лишь? Неужели вам так важно его знать? — удивилась я. — Тогда уже через неделю я буду готова вам его предоставить! — и Савелий протянул книгу, которую я быстро спрятала в складках своего платья.

— Однако, я вынужден вас оставить, — вдруг пробормотал юный Адонис, взглянув на настенные часы, которые начали отбивать четыре часа пополудни. — Боюсь, старая княгиня будет очень злиться, если я не предоставлю ей вовремя отчёт. А вас я буду ждать через неделю у лавки купца Золотова на Болотной площади! — сказал мне он на прощание, прежде чем исчезнуть, и я осталась одна в библиотеке, едва найдя в себе силы, чтобы закончить всю свою работу.

Княгиня, как всегда, была крайне довольна моими цветами, и очень щедро оплатила мне мои труды.

Но весь остаток дня я была, словно в огне: мне не давал покоя образ прекрасного Савелия, и каждую минуту, пока я шла до дома своей матушки, его образ бередил моё бедное сердечко.

Но я тогда совсем не знала, что книга, которую он дал мне прочесть, разверзла целую зияющую бездну предо мной, в которую я неумолимо уже начала падать ещё до того, как прочитала первую страницу…

Я не могла дождаться вечера, чтобы, уединившись в своей девичьей спальне, открыть заветную книгу, которую мне дал прекрасный юноша. Я прочитала много сочинений великих авторов до этого, но то, что я увидела на тех страницах, перевернуло всё моё представление о привычном мироустройстве.

В романе «Месть кокотки» женщины правили миром. Они покоряли мужчин, и те падали к их ногам без боя. Они наслаждались властью, данной им по праву рождения и наказывали неверных любовников.

И хотя я весьма смутно представляла себе, что же происходит между мужчиной и женщиной, за каждым предложением этой фривольной книги прятались сладкие таинственные загадки, которые мне хотелось разгадать.

Что имела в виду автор, когда утверждала, что женщина способна подарить своему возлюбленному «самое огромное наслаждение из всех существующих»? И что он волен отплатить ей тем же, если будет достаточно искусен в науке любви?

По юности лет и своей наивности я полагала, что речь здесь идёт о вершинах духовного экстаза, который, бывало, охватывал меня в храме на службе, когда нежные лучи солнца пробивались сквозь окна, расцвечивая позолоту старинных окладов и светильников, и тогда мне представлялось, что сами ангелы небесные танцуют под куполом церкви.

Так вот значит, какое чувство единения могут пережить двое влюблённых, когда они остаются вдвоём? Но тогда я не совсем понимала значения некоторых слов и понятий, описанный в книге. Я было решила, что всё это из-за моих недостаточно глубоких познаний во французском, и решила, что я обязательно расспрошу об этом всём милого Савелия, который, как мне представлялось, владел всеми этими терминами в совершенстве.

Вся неделя до нашего условленного свидания пролетела для меня, словно в горячке. Я подрезала цветы и кустарники в своём садике, но перед глазами у меня стояло прекрасное бесподобное лицо библиотекаря. Я перелистывала тонкие страницы, пытаясь вникнуть в их глубокий смысл, но перед моим мысленным взором возникали алые влажные губы юноши, которые манили меня. Я засыпала, но смутные неясные сны томили мою душу, и я просыпалась вся во влажной испарине и с тяжёлым сладким томлением где-то внизу своего живота. Моя душа страстно чего-то желала, но я не ведала, чего. И только одно я знала с полной уверенностью: всем своим сердцем я ждала новой встречи с тем милым юношей, который каким-то таинственным образом внёс полное смятение и хаос в мою дотоле спокойную и тихую жизнь.

В условленный день я шла по летней Москве, зажав в руке прочитанный роман, который перевернул всё моё сознание, но я тогда ещё не представляла, что и предстоящая встреча изменит всё безвозвратно, и по Малой Ордынке домой будет возвращаться уже совсем другая девушка…

У лавки купца Золотова толпились покупатели, потому что он, как всегда, торговал лучшими в столице фруктами: на прилавке красовались заморские финики, засахаренные яблоки, колючие ананасы и спелые вишни, привезённые из дальних стран. Я невольно залюбовалась на всё это великолепие: мы с матушкой жили очень скромно, и не могли себе позволить подобные лакомства, как вдруг почувствовала, как сзади кто-то меня незаметно приобнял, и моё сердечко словно глухо стукнуло у меня в груди: «Это он».

Я обернулась, вся трепеща от смутного волнения, и увидела прекрасную излучину губ и сверкающие голубые глаза, в которых я мгновенно утонула, как в лесном озере.

— Милое дитя, как вы прелестны, — тихо прошептал он мне на ушко, и сладкая дрожь пробежала по всему моему телу. — Я вас так долго ждал, что уже начала опасаться, что вы не придёте, — добавил он, взяв мою трепещущую руку и приложив её к своим губам.

— Ах, сударь, как же я могла не вернуть вам обещанный роман, — едва пролепетала я, чувствуя, как невозможный трепет охватил все мои чресла от его нежного прикосновения. Ещё мгновение — и я готова была потерять сознание прямо там, у фруктовой лавки, наполненной спелыми сочными ароматами летних плодов.

— Вам дурно? Вы побледнели! — в тревоге подхватил меня под руку мой кавалер. — Позвольте я провожу вас в тихое место, где не так жарко и душно, — и я, словно в одном из моих вещих снов, послушно последовала за ним.

Через несколько минут мы подошли к роскошному зданию у реки, и Савелий, взяв меня за руку, повёл к чёрному входу, заметив, в ответ на мой недоумённый взгляд:

— Милая Александра, я всего лишь скромный библиотекарь, и я не могу пригласить вас в роскошное место, достойное вашего ума и красоты, но мой дядюшка работает распорядителем в этом ресторане, и мне разрешается иногда приходить сюда, когда в зале не так много гостей. Не бойтесь, нас никто не увидит, — и с этими словами он завёл меня в полутёмную залу, провёл по золочёной лестнице на второй этаж и ключиком, который у него был с собой, открыл одну из дверей.

— Где мы? — в изумлении пролепетала я, очутившись в роскошном, обитом шёлковыми французскими обоями нумере со столиком, мягкими креслами и атласными кушетками.

— Не пугайтесь, здесь нас не потревожат любопытные и нескромные взгляды, — успокоил меня юноша, подводя меня к одному из мягчайших кресел и отодвигая его. — Это частная комната для посетителей ресторана, которой мне мой дядюшка разрешил воспользоваться. Я не хотел компрометировать вас и вашу честь, приглашая в дешёвый трактир с простолюдинами и досужими зеваками, где каждый сможет надумать что-от дурное на нас. Простите, если я поступил не так, как вы ожидали!

В его голосе было столько искреннего раскаяния, что моё сердечко сразу же наполнилось благодарностью к нему за такое отношение ко мне, и я горячо воскликнула: