Но когда наша французская бонна привела Никиту, и он исполнил прекрасное стихотворение из недавней опубликованной сказки Александра Сергеевича Пушкина, я заметила ядовитые завистливые взгляды и с их стороны. Подумать только, все они, возможно, ожидали, что вся моя семья заброшена и несчастна, пока мать семейства, закатав рукава, решает вопросы с подрядчиками и купцами. И совершенно не интересуется искусством и последними опубликованными литературными произведениями. И когда мой совсем ещё маленький сын сумел без запинки прочитать строки поэмы, которая всё ещё продолжала греметь в лучших литературных салонах обеих столиц, полагаю, даже у самых последних моих неприятелей не осталось ни одного козыря в рукаве. Чтобы в дальнейшем разносить обо мне слухи как о пошлой и неграмотной бабе, разводящей в своей глуши уток и ананасы ради наживы.

И тут я невольно испытала чувство благодарности к своему непутёвому и беспутному супругу, который позаботился, пусть и таким пошлым и вульгарным способом, позабавившись с портным, о моих модных туалетах. И теперь я восседала во главе стола по праву хозяйки роскошной усадьбы в самом модном парижском платье тёмного изумрудного цвета, и моя грудь высоко поднималась и опускалась в низком вырезе корсета, приковывая к себе восхищённые мужские взгляды.

— Предлагаю поднять тост, господа, — раздался мужской бархатный голос на другом конце залы, и все взгляды устремились на стройного высокого красавца, графа Дубицкого, который совсем недавно вернулся с Кавказа и прослыл самым настоящим бесстрашным героем. — За поистине удивительную женщину, хозяйку необыкновенной усадьбы, которую, признаюсь, мне приходится лицезреть первый раз в своей жизни, — восторженно и искренне произнёс он, и мои глаза встретились с его — бездонными и тёмно-синими, как горные чистейшие озёра. — За графиню Екатерину Бестужеву! — с военной удалью осушил он бокал шампанского до дна, и я даже на мгновение вообразила, что он сейчас, по гусарскому обычаю, выкинет хрусталь за плечо.

Но, стоит признать, он сдержал свой порыв, и я, не сводя глаз с его магнетического лица, пригубила свой бокал.

И на представила себя там, рядом с ним. На другом конце стола. Но лишь усмехнулась своим потайным безумным мыслям и ответила:

— Благодарю, граф, благодарю, господа. Поверьте, для меня великая честь принимать в своём скромном доме сегодня такое великолепное общество.

А потом, конечно же, был бал. Потому что как же я могла оставить роскошное изысканное общество в последнюю неделю перед Великими постом без бала?

Я выписала специально по этому случаю лучших музыкантов, которых мне только удалось разыскать в такой короткий срок, но отдавала себе отчёт, что мне не затмить своими простыми сельскими танцами великолепие светских столичным салонов.

Какого же было моё изумление, когда ко мне подошёл князь Дубицкий и пригласил меня на менуэт, которым я распорядилась открыть наш скромный бал.

— Позвольте, дорогой граф, отнять у вас вашу прелестную супругу на один только танец, — спросил разрешения он у моего Сержа, и я с любопытством ждала ответа от графа Бестужева.

Потому что всем было известно, что первым танцем должны открывать бал хозяева дома, поэтому мне было вдвойне интересно, сумеет ли мой супруг отказать такому высокопоставленному гостю.

— Почту за честь, если вы откроете вечер за меня, — только и ответствовал мой муж, и я протянула руку своему партнёру, пока он вёл меня в центр залы.

Это был вызов обществу, и мой взгляд уловил на доли мгновения пылающие жарким пламенем глаза князя Черкесова, неотрывно наблюдающего за нами со стороны.

Я сама была поражена тем, что за долгие годы занятий хозяйством не сумела забыть лёгкие движения французского танца, которые разучивала ещё будучи совсем юной девицей.

В меня словно снова вдохнули дух веселья и моей беззаботной молодости, когда я жила в нашей большой светлой усадьбе с папенькой и маменькой и даже представить не могла, что меня ждёт в будущем и в моём браке.

Я чувствовала, несмотря на расстояние, соответствующее всем нормам приличия, как от тела графа исходят пыл и жар, передающиеся и мне через лёгкие касания наших рук в танце. Взгляд его тёмно-синих бездонных глаз был устремлён на меня, и я смело отвечала ему тем же.

Признаюсь, я даже испытала некоторое разочарование, когда стихли звуки первого танца, и вот уже князь Пышкин спешил подхватить меня в весёлой круговерти модного полонеза. И я сама даже не заметила, как веселье бала захватило меня без остатка, и я то и дело не без наслаждения ловила на себе восхищённые мужские взгляды. И мне даже было совершенно безразлично, что мой непутёвый муж отплясывает с фрейлиной Его Величества Марией Дю Бари и ловит амуров с её верной подругой баронессой Александрой Коровкиной.

Разгорячённая и счастливая, я угощала гостей пуншем собственного приготовления, сервированного на золочёном столике в роскошной хрустальной чаше с купидонами.

— Браво, графиня, — услышала я из толпы уже знакомый низкий пленительный голос и, подняв глаза, столкнулась взором с Черкесовым. — Кто бы мог подумать, что столь далеко от роскоши столиц мы встретим такое великолепие и изысканность манер, — продолжил он и пригубил моего напитка.

Моё лицо и ланиты залила краска то ли смущения, то ли дерзкого возмущения его словами, потому что я явственно слышала насмешку в его голосе. Неужели я могла всерьёз воспринимать комплименты и восхищение первого жуира королевства?! Который искал только смерти и подвигов на поле брани и новых побед — в спальнях своих бесчисленных любовниц?

Которых он так же безжалостно и равнодушно оставлял, стоило им только сдаться ему в плен? Уж я-то, наученная горьким своим жизненным опытом, не собиралась поступать как все эти наивные барышни, и поэтому, гордо приподняв подбородок, ответила:

— Уверена, князь, что за всю свою жизнь вы сумели повидать и не такое. Но я благодарю вас за то, что сумели оценить по достоинству мой скромный деревенский бал. Уверена, вам будет что обсудить в одном из модных столичных салонов, когда вы снова вернётесь к обычному великолепию городской жизни. А сейчас, господа, прошу вас, продолжайте и дальше наслаждаться моим гостеприимством, а мне надо отдать ещё несколько распоряжений.

И с этим словами я удалилась, представляя, как этот великосветский выскочка будет потешаться надо мной, рассказывая о моём жалком приёме.

Как я могла вообще надеяться удивить гостей, искушённых во всех отношениях, своими жалкими померанцами и утками! Слёзы обиды застили мне глаза, пока я, укрывшись от любопытных глаз в тёмном коридоре, ведущем в хозяйственные помещения, пыталась прийти в себя, чтобы и дальше продолжать выполнять роль гостеприимной и радушной хозяйки, которую не трогают всевозможные насмешки за её спиной.

Ах, если бы мой муж был мне настоящим супругом, а не жалким фигляром, и мог бы постоять за меня! Но для него всё происходящее было лишь весёлым спектаклем, на котором он мог от души повеселиться и завести интрижку с очередной кокоткой.

— Куда вы удалились, графиня? — вдруг услышала я тихий голос за своей спиной, и почувствовала, как сильные руки крепко сжали мою талию, притягивая к себе.

Я не могла в темноте разобрать лица, но и без света свечи уже знала, что это князь Дубицкий отыскал меня. И теперь его руки, обжигающие меня своим жаром, нежно сжимали мою вздымающуюся и опадающую в великом волнении грудь, пока его губы искали мои губы.

— Что вы себе позволяете, князь… — только и смогла прошептать я в ответ, и вдруг почувствовала, как невыносимым сладостным теплом наполняется низ моего животика, лишая меня голоса и последних крупиц воли.

Я ощущала, как ловкие пальцы князя забираются в мой корсет, всё глубже, а его острый язычок уже ласкает и облизывает мои острые, как стрелы Амура, соски, дерзко торчащие из тончайшего изумрудного бархата.