Постучав три раза, Мартин перевёл взгляд, внимательно прислушиваясь. По ту сторону двери слышались неуверенные шаги. Кто-то очень маленький долго смотрел в глазок и не решаясь открыть дверь, а юноша никого не торопил, так как в последнюю очередь хотел напугать ребёнка.

«Мда… А что делать⁈»

«Пришлось идти в школу-интернат. Нужно обсудить всё с Оливией и найти уже компромисс, при котором не нужно резать друг другу глотки.»

После внимательного анализа он решил, что лучшим решением будет прийти и пообщаться. В конце концов, они не могли позволить себе конфликтовать. Это было бы ужасно жестоко и неэтично.

«Даже если некоторые члены этого интерната или сообщества пытались убить меня… Хотя я и не уверен, как правильно их назвать. В общем, я имею в виду представителей западного алхимического сообщества.»

«Приходить сюда с целью спорить, разбираться или убивать кого-то — это не только неправильно, но и показатель отсутствия всякой морали. Нам нужно сохранять человечность, даже в самых сложных ситуациях.»

«Срезать под корень траву, это не мой путь.»

Такие мысли могут показаться детскими. Особенно учитывая, что ему пришлось прийти на их территорию. И каждый в этом месте может представлять для него угрозу, учитывая, что сам юноша в ужасной физической форме, готовый в любое время откинуться.

«И что? В любом случае попытаться стоит.»

Внезапно, всё же кто-то заговорил.

— Дяденька, а кто вы такой?

— Я не дяденька! Мне всего восемнадцать лет. Иди позови взрослых, скажи, что Мартин пришёл.

Малец не спешил, он очень долго и досконально расспрашивал: Что? Зачем пришёл? Будет ли он раздавать подарки? И есть ли у него конфеты?

Последнее его интересовало больше всего. О конфетах он мог бы говорить вечно. О шоколаде, невероятных вкусах и начинках.

Начало формы

Естественно, так как Мартин всегда имел своё мнение и не стеснялся его высказывать, спор не заставил себя долго ждать. По итогу у каждого сложилось своё мнение. Малец любил мармелад в шоколаде. Такие конфеты для него были не только самые вкусные, но и несли в себе некую тайну. А Мартину нравились конфеты с мёдом.

К счастью или к горю, их разговор прервал какой-то парень с внутренней стороны. Он крикнул на мальчика:

— Семьдесят второй, ну иди сюда! С кем ты там разговариваешь⁈

— Я разговариваю с дядей. Он не любит мармелад, — всё что мог рассказать мальчик, хоть сам Мартин сказал ему имя, род деятельности и цель, с которой он пришёл. Но в моменте у мальчика, просто всё вылетело из головы.

«Малец, что у тебя с памятью?»

«Такими темпами тебе не стать алхимиком…»

Старший ученик был чуточку гостеприимнее, открыл дверь, осмотрел с головы до пят и также учтиво захлопнул её перед носом.

«Что⁈»

Хорошо, что его решили не просто кинуть, а пошли к Оливии и доложили о странном парне в костюме тройки, ошивающемся возле дома. Стоит отдать должное Оливии, она примчалась мгновенно. Как только услышала об описании гостя и его имени, девушка жалела, что у неё не было карманного телепорта, поэтому на своих двоих прибежала. Даже будучи в повседневной одежде и с растрёпанными волосами.

— Зачем вы пришли?

— Я уже говорил вашим детям, скажу ещё раз и вам. Я пришёл просто поговорить. Я думаю, что найдутся парочка общих тем.

Далее она не стала много говорить, лишь сопроводила во двор школы и усадила за стол. Сама убежала, чтобы переодеться, а к нему подошёл какой-то парень с фарфоровым чайничком, хлебом и маслом, после чего и он тоже скрылся.

«Возможно, я ошибался, критикуя их гостеприимство.»

Совершенно не брезгуя, Мартин налил себе чаю и медленно начал пить, наблюдая за осенним листопадом. Оливия пришла через полчаса, но уже выглядела не как обычная девушка, а более официально. Она зачем-то нацепила красное платье. И сейчас они вдвоём выглядели так, будто пара собиралась на балл.

— Оливия Браун, какое же у вас сладкое имя, — встал Мартин и ещё раз поприветствовал её уже официально. — Слаще вашего имени будет только ваша улыбка.

Девушка улыбнулась, и хотя её лицо не выдавало возраст, Мартин знал правду. Она использует алхимию, чтобы продлить свою жизнь.

— Да, я такая вся сладка. Тебе не хочется съесть меня?

Юноша внутри негодовал:

«Съесть тебя? Пожалуйста, не шути со мной так. Всё, что мне хочется, глядя на тебя, это блевать…»

И всё же в моменте ему было тяжело скрывать свои истинные намерения.

— Не нужно, спасибо.

— Так, что за цель привела тебя ко мне домой?

— Дело в том, что со мной произошла пара неприятных ситуаций. Хотел бы узнать у вас, в чём дело. Или же вы так сильно хотите мною обладать, что решили послать убийц?

Радостная обстановка моментально рассеялась. Снова враждебность появилась на лице Оливии, каждый раз, когда этот парень прямо говорит то, что у него на уме, ей от этого было не по себе. Особенно учитывая, что именно она пыталась убить его, а от своих учеников не было никакой информации. Последние несколько дней превратилось для неё в ад.

— А вы всё такой же грубиян, — сказала она на английском «boor».

Только Мартин знал английский. И тем более знал, что на русском она говорила как на родном. И всё же пропустил оскорбление мимо ушей.

Нормальные люди, вероятно, завершили бы разговор здесь, но не юноша.

— Давайте закопаем глупый, никому не нужный топор войны и лучше поможем друг другу…

Настоящее лицемерие проглядывало из слов юноши. Приходить к своему врагу, который уже считался кровным, и просить забыть про убийство троих человек, чтобы спокойно обсуждать планы. Даже до Оливии дошло, что, вероятно, она никогда не увидит своих детей, которых она лично вырастила с ранних лет. И тем не менее ни одна капля слёз не упала. По крайней мере, юноша ждал их.

— Вы предлагаете мне сотрудничество?

Впрочем, Мартин переоценил её чёрствость. Ведь, даже не понимая этого, слёзы начали образовываться, невольно стекая по лицу и падая на пожелтевшую траву. И хотелось верить, что она специально пыталась давить на жалость. С какой-то стороны у неё получалось, от чего Мартин долго молчал, собираясь с мыслями.

— Да, именно сотрудничество. У нас есть общие интересы, и я бы не хотел доводить до куда больших бед. Я понимаю, что вам сейчас больно. Но хочу отметить, что страдаете не из-за моих решений, а из-за ваших собственных…

— Грубиян, какой же ты грубиян…

— Возможно. Я знаю, что у вас есть способ «воскресить» окаменелый кодекс. Что в обычном, да даже в магическом мире считается либо невозможным, либо табу. Невзирая на это, с помощью алхимии это возможно? Я ведь прав?

Чем дольше говорил гость, тем больше понимала Оливия, что тот знает про неё слишком многое. И для этого было лишь одно объяснение: её предали и рассказали так много секретов, что дорога к мирной жизни уже закрыта навсегда.

— Хочешь стать магом? Воскресить кодекс и многое другое? Неужели подумал, что единственный такой умный? Тысячелетиями маги вместе с алхимиками бьются над этими задачами. И думаешь, что это по силам нам?

Своими словами она охладила пыл юноши.

— Вы лжёте.

— Нет. Способ есть, но истина всегда находится за вратами. И те, кто способен перешагнуть эту черту, должны заплатить. Боюсь, цена за такую информацию не сможет взять на себя даже целый вид.

— За вратами?

Юноша сразу же ощутил страх перед могуществом этих знаний, которые могли не только перевернуть планету, но и поставить на бок целую вселенную. И такой разговор ему нравился. Оливия даже не подозревала, что Мартин уже не новичок в алхимии, поэтому позволяла себе чуточку больше.

— Неудивительно, что вы не знаете. Я никогда об этом не учила в школе, но это фундаментальная вещь. Почти у каждого человека есть врата, они позволяют пользоваться алхимией. И я вам советую лучше никогда не видеть их, и тем более не проверять, что находится за ними.

— Тогда зачем он вам? — юноша уже не сдерживался, засунул руку в карман пиджака и достал невзрачную окаменелость. — Неужели учитель школы, сводящий еле концы с концами, решил собрать свою коллекцию и купить бесполезный предмет почти за двадцать миллионов рублей? Забавно, что ваши слова расходятся с реальностью.