— Больше такого не повторится.

Впрочем, тут же сев на место, повернув голову к подруге, тихонько, прикрыв рот ладошкой, но так, чтобы я всё слышал, заговорщицки прошептала.

— Видишь? Я же тебе говорила. Грозный тип. Ещё ничего не знает, ничего не сделал, только приехал, а уже страшно. Талант!

Заняв свободный стул, приготовленный специально для меня, я с сосредоточенным видом принялся решительно листать телефонный справочник.

— Всё-всё-всё. Молчу. Я же извинилась, — потянувшись через стол, Аямэ словно ребёнок замахала рукой, пытаясь выхватить телефон у меня из рук.

— Простите её Фудзивара-сан. Это я попросила Аямэ позвать вас, — Сома-сан благородно взяла всю вину на себя.

Сначала посмотрев на её наряд, а потом быстро пробежавшись взглядом по сторонам, оценивая интерьер отнюдь не дешёвого места, идеально подходящего для организации договорных свиданий, я невольно напрягся. Неужели это то самое⁈ Дедушка, я скоро стану папой! Спасай!

— Сома-сан, не выгораживайте эту хитрую лису. Если бы она хотела, то нашла бы нужные слова, чтобы до этого не доводить. Наверняка специально решила поиграть на моих нервах, — бросил на Мацудару осуждающий взгляд.

Она столь же наигранно изобразила раскаяние. Поскольку я больше не работал на её отца, более того, стал относиться к древнему аристократическому роду, теперь в неофициальных беседах мог разговаривать с Мацудара и Сома на равных. При желании даже требовать от них уважения и уступок. Мацумото такого себе позволить не мог.

Раз уж приехал, решил выяснить, чего они от меня хотели. Не подражать же Хаякаве. Пользуясь случаем, устроил небольшой перерыв, решив выпить чашечку чая.

Получив все необходимые объяснения, ради которых девушки взяли с меня слово сохранить услышанное в тайне, понятнее не стало. Зато из-за мужской солидарности стало чуточку завиднее одному проходимцу.

— И что ты от меня хочешь? — недоумевающе спросил у Мацудары, взявшей на себя роль посредника в переговорах.

— Чтобы Ватанабе не обижал мою подругу и был ей верен — немного подумав, Мацудара впервые за весь разговор чётко сформулировала свои пожелания.

Вот только меня они не устроили.

— Слишком размытые понятия. Что значит — не обижал? Не отказывался приносить ей кофе в постель? Каждый день дарил букет? А как вы это понимаете, Сома-сан? — переключился на вторую девушку, став серьёзнее и собраннее.

Аямэ — это одно дело, а она, совершенно другое.

— Чтобы он не смотрел на других женщин, — потребовала обиженная девушка.

— Мне что, глаза ему выколоть? — я разочарованно покачал головой. — В этом мире почти каждый второй человек — женщина. Они повсюду.

«Гениальные» цели порождают столь же «гениальные» планы.

— Это значит — нет? — Сома-сан твёрдым взглядом посмотрела мне прямо в глаза, с оттенком разочарования, обиды и вновь разгорающиеся злости.

Вижу, что она сейчас не в настроении воспринимать конструктивную критику, вот только это её проблемы, а не мои.

— Будь вы одна, я бы так и сказал, — невозмутимо подтвердил. — Не вижу причин ссориться с родом Ватанабе. Поймите меня правильно, я сочувствую вам, считаю поведение вашего жениха неприемлемым, вызывающим, грубым, однако это довольно деликатное и личное дело. Ваши семьи, насколько я понял, этот брак одобрили. Вы тоже дали на него своё согласие. Нужно полагать, не с закрытыми глазами. Кроме того, у меня нет права вмешиваться в личную жизнь Ватанабе-сан. Он ваш будущий муж. Не нотации же мне ему читать. Поэтому ваша просьба ставит меня в неудобное положение.

Я не стал добавлять, что ещё неизвестно, кто и кому первым дал повод для измен, скандалов и прочего. Возможно, парню показалось, что единственный выход. Да девушки и сами всё прекрасно понимали. Япония — страна патриархальная. Здесь измены женатых мужчин не одобряются, но и не считаются чем-то из ряда вон выходящим. И виноваты в этом, как ни странно, всегда признавались жёны.

Всё бы на этом закончилось, если бы не примечательная оговорка, не оставшаяся без внимания.

— Но, поскольку я не одна, то… что тогда? — нахмурилась Митико, ища подвох.

— Зависит от Аямэ, — специально назвал Мацудару по имени. — Признаю, я не самый хороший человек, но в отличие от Ватанабе-сан ценю то, что имею, и не гонюсь за тем, чем не смогу гордиться, — иносказательно подсказал.

— Вы хотели сказать — хвастаться? — из обострившейся вредности поправила Сома-сан, подумав, что я тоже её тоже не воспринимаю всерьёз, как и подлец Иосиро.

— Я сказал — гордиться, — спокойно повторил. — Для хвастовства у меня есть Аямэ, — уколол её в отместку за небылицы, которыми она, не исключено, накормила подругу.

Уж слишком у Мацудары завышенные ожидания и предвзятое мнение на мой счёт.

— Эй! — возмутилась уязвлённая Аямэ, захотев немедленно ущипнуть остряка.

Не обращая на неё внимание, оставаясь серьёзным, я продолжил объяснять свою позицию. Не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность.

— Несмотря на её недостатки, я считаю Мацудару-сан своей подругой, — вновь обратился к официальному стилю речи, не раз меня выручавшему. — Если она попросит за вас, отдавая себе отчёт, что делает и чем это грозит, ради неё я поссорюсь не только с Ватанабе, — в этот раз упомянул парня без именного суффикса, подчёркивая моё к нему отношение. — Не из-за денег, её родителей, положения, обещаний, сомнительных желаний, или чего-то подобного, а потому что она — это она. Моей дружбы сложно добиться, Сома-сан, и легко потерять, но её ценность несоизмеримо выше любых денег, о которых вы, как мне показалось, подумали в запальчивости. Я не набиваю себе цену. Не боюсь ваших семей. Вашей обиды. Не жажду денег или признательности. Но я хочу быть твёрдо уверенным в том, что делаю всё правильно. Для меня это важно. Кроме того, готовность к издержкам вовсе не означает желание непременно с ними столкнуться.

Обе девушки, замерев, молча и внимательно меня выслушали, перестав улыбаться. Почувствовали, что я в этот момент был предельно серьёзен и откровенен. Аямэ отчего-то смутилась, почувствовав себя неловко. Вроде бы, ещё и виноватой. Для неё это признание стало неожиданностью.

— Гхм, простите. Кажется, я неправильно вас поняла, — отмерев, Сома уважительно поклонилась, тоже автоматически перейдя на официальный тон.

Теперь весы переменчивого настроения Митико качнулись в другую сторону. Сработал условный рефлекс. Её мнение обо мне тут же значительно улучшилось. Теперь наш разговор больше стал напоминать важные переговоры, а не «кухонный заговор». Такими вещами не шутят. Ещё я думал, что весь этот театральный пафос, которым отдавала моя речь, вызовет у девушек пренебрежительные усмешки, но нет, она зашла в них, как шоколадка после посещения спортивного зала. Того и гляди добавки попросят.

— Мацудара-сан. Вы не могли бы поручиться за меня перед своим другом и заверить его, что моя признательность будет соразмерна его благородству. Сома всегда ведут дела честно и платят по счетам. Я возьму на себя всю ответственность, если этот трус Иосиро посмеет прикрыть свой позор именем семьи. Я не брошу и не предам своего союзника в самый ответственный момент. Прошу его поддержки в «войне» против подлого изменника, путём заключения со мной военного союза.

Выразившись в несколько архаичной, церемониальной форме, Митико поклонилась Мацударе, заставив ту вздрогнуть во второй раз, метнув в меня обвинительный взгляд, под которым скрывалась растерянность. Всё стало заходить слишком далеко. Впрочем, свою роль посредника она отыграла до конца.

Завершив с церемониями, сам не знаю, как к этому всё пришло, убедившись, что теперь девушки настроены конструктивно и понимают, во что ввязываются, я вновь спросил, чего же они хотят из технически выполнимого?

— Как насчёт, сделать Ватанабе больно, физически, что совсем несложно? Или заставить его влюбиться в тебя по-настоящему, а не как сейчас? Может, научить считаться с твоим мнением? — отбросив ставшие ненужными формальности, напрямую поинтересовался у глубоко задумавшейся девушки.