Ионел новости о том, что Кайлен не совсем человек, воспринял далеко не так спокойно, как Мария. Даже, кажется, пальцем в Кайлена хотел потыкать — то ли чтобы убедиться, что он не мерещится, то ли чтобы нащупать нечеловеческое — но сдержался.

— Да как же так?.. — растерянно вопросил он.

— Так складно же все выходит! — тут же, взмахнув руками, принялась объяснять Мария. — Ты гляди, как он с вилой управился… Разве ж человек так смог бы?

— А как вы управились-то, господин Кайлен? — очень растерянно спросил Ионел.

— Нет уж, это я расскажу, когда все соберутся. И когда позавтракаю… или хотя бы начну завтракать, а то после таких вот экспериментов есть хочется зверски.

— Выглядите ну ровно как человек… — немного помолчав, задумчиво изрек Ионел.

— А что мне, нужно в зверя перед тобой обернуться? Так я не могу… — проворчал Кайлен. Мария очень выразительно покосилась на Фаркаша, который сосредоточенно брился перед умывальником.

— Я вам тут не цирк, — тут же буркнул он. Так что с обращениями в зверей у них окончательно не задалось.

— А вы, выходит, можете обернуться, капитан? — ошарашенно спросил Ионел.

— Могу, с четырнадцати лет, — подтвердил Фаркаш. — Это врожденная способность. Но не буду.

Ну, спасибо, что с объяснениями помог.

— Так это, чтоль, вы там на поляне были?.. — изумленно похлопав глазами, сообразил Ионел так же, как Мария раньше.

— А кто еще? — снова согласился Фаркаш. — Много ты обычных волков ростом по плечо взрослому человеку видел?

Ионел развел руками, потом хлопнул себя ладонями по коленям и объявил:

— Курить я пойду, от этого мысли в голове лучше укладываются.

Кайлен накинул пальто и пошел следом за ним. Уселся рядом с Ионелом на ступеньках крыльца и молча протянул ему портсигар.

— Одно дело, — сказал Ионел, выпустив дым в холодный воздух, — за всякими созданиями гоняться и совсем другое с ними…

— Дружить, — подсказал Кайлен, который безусловно считал Ионела не только своим помощником, но и другом.

— Вы меня совсем смутить решили, господин Кайлен? — проворчал Ионел.

— Да чего уж, раз честно разговариваем, — пожал Кайлен плечами. — Может, даже на «вы» меня перестанешь называть.

— Нет, теперь точно не перестану. Я и вылву-то с этих пор только на «вы» называть буду, когда в лес хожу. Это ж сколько силы…

— У нее намного больше, чем у меня. Я все-таки на три четверти человек.

— А как же вы?.. — начал Ионел, но тут же осекся, вспомнив, что рассказ обещали после завтрака, и извиняющимся тоном добавил: — Любопытно очень.

— Вот поэтому ты и мой помощник, — усмехнулся Кайлен, хлопнув его по плечу.

Ел Кайлен за троих и поначалу действительно совершенно не был готов от этого благословенного процесса отвлекаться. Но где-то к середине второй миски каши ему и самому стало интересно вернуться к разговорам. Мария с Ионелом, как Кайлен и предполагал, потребовали срочно посвятить во все секреты еще и бабку, потому что скрывать от нее что угодно у них не получится. Таким образом Кайлен ловко меньше чем за сутки обогатил окрестности Кронебурга сразу тремя подпактными колдунами. Будто нарочно списки пополнял по заданию, честное слово.

Андра на новости отреагировала со своим коронным спокойствием, сказав, что теперь хоть знает: это не все колдуны в городе такие чудные, а один Кайлен такой. После чего ни от кого из собравшихся в ее доме стало можно ничего не утаивать и говорить свободно. Что было, конечно, намного проще, чем все время думать, как не сболтнуть лишнего.

— Главная проблема — это пень, — объявил Кайлен, отхлебнув кофе из жестяной кружки. — Точнее, главная проблема, исходно — это Санду, из-за которого с пнем случилось то, что случилось. При естественном течении обстоятельств, даже если срубить вилинско древо… дерево, в котором живет лесной дух, она найдет себе другое подходящее и быстро успокоится. Хотя неприятностей на вырубке лесорубы все равно получили бы себе немало, но не настолько опасных. А вот когда она одновременно осталась и без дерева, и без крыльев — она не смогла восстановить свою целостность и равновесие. Будто бы зависла между бытием и небытием. Умереть духи не могут, но это все равно, по сути, очень похоже на то, что происходит с людьми, когда они после смерти в мороев и стрыгоев превращаются.

— Она, вроде, получше стрыгоя соображала, — со знанием дела высказался Ионел.

— Так у нее собственный дух на месте был, — ответил Кайлен. — Человеческий дух после смерти тело покидает, и очень быстро. Ни упырь, ни призрак душой не обладают. Только энергией, которая отчасти сохраняет форму личности того, кому принадлежала. Примерно как ботинки у тебя со временем стаптываются под твою ногу. Опять же, если все идет нормальным образом, эта энергия просто растворяется в земле и воздухе, — Кайлен выразительно махнул рукой. — Поэтому морои и стрыгои появляются только если что-то пошло не так: незадолго перед смертью, после смерти или при погребении. Нарушается естественный порядок вещей — и возникает противоестественное: ни живое, ни мертвое.

— Тьху, бесовство, — выразительно высказалась Андра.

— Оно самое, — согласился Кайлен, не став вдаваться в подробности. — Так вот, если бы пень от спиленного духова дерева был человеком, получился бы стрыгой, но вместо этого — вышло что-то вроде очага гангрены, которая от него начала расползаться вокруг. Оставить его так — и лес начал бы умирать, чем дальше, тем сильнее. А потом и до вас бы добралось. Скорее всего, на полях урожай в этом году уже бы не собрали, лесные животные начали бы болеть, а от них — и деревенский скот. Словом, к осени тут вымерло бы все: и лес, и деревня. И виле бы совсем худо стало, разумеется, она и сейчас-то не в себе была…

Мария ахнула, прикрыв рот ладонью, а остальные мрачно нахмурились.

— Так, а чего ж вы мне про это перед походом в лес не сказали? — закономерно поинтересовался Горан.

— А чем бы это помогло? — возразил Кайлен. — Расскажи я про пресловутый пень, расскажи я про то, что собираюсь сделать — это ничего бы не поменяло к лучшему. Зато переживал бы ты сильнее. А люди, когда очень переживают, обычно делают какие-нибудь глупости, а не что-то путное. Вот рассказать о себе раньше мне и правда стоило бы, а перед тем, как в лес идти, воду баламутить — точно нет, — уверенно закончил он свою речь.

— Ну, ваша правда, — неожиданно поддержала его Андра. — Перед важным делом баламутничать не стоит.

— Дак что, никак иначе нельзя, чтоль, было? Чтоб не рисковать так! А если б она вас все ж таки пришибла? — решил возмутиться Ионел. Хорошо хоть Мария отвозмущалась уже.

— Нельзя, — уверенно ответил Кайлен. — Восстановить настолько нарушенное равновесие могут только другие духи или жители холмов. И то далеко не все. Ну, можно было бы из холмов кого-то еще привести, помимо меня… после двенадцатой ночи от Солнцестояния. До нее никто бы никуда не пошел.

— От же паршивцы! Нешто им людей не жалко? Да или хоть вылву… — немедля сурово осудила Андра королевское семейство холмов Семиграда.

— Им, в первую очередь, нарушенного равновесия жалко, от которого всем плохо становится — и людям, и зверям, и самим жителям холмов. Вот только здесь всего один дух и деревня одна. А праздничные обряды и ритуалы — это благополучие всей земли целиком. Так что вами бы немного пожертвовали ради общего блага… — пояснил Кайлен. — Это у меня обязательств мало, как у полукровки, и я тут могу все праздники по лесу бегать. Еще матушка моя есть, конечно, но она нам с женским лесным духом ничем не помогла бы…

— А?.. — начал Ионел и тут же осекся, задумчиво почесав затылок. Судя по тому, что у него начали краснеть уши, для чего именно женскому духу нужен мужчина, а не его матушка, он вполне сообразил.

Мария тоже сообразила, но поскольку речь тут шла не о ней, хихикнула в кулак и лукаво покосилась на смущенного младшего брата. Горан, по всему, додумался еще вчера, потому что не удивился ни капли. А бабка не удивилась потому, что ее было сложно хоть чем-то удивить, даже тем, что Кайлен — волшебное существо из сказок.