Она покачала головой.
— Нет, не с этим проектом. Здесь все идет более чем гладко, — сказала она, придвигаясь и присаживаясь на край кровати.
Я сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Кэтлин прижалась ко мне, ее отчаяние усилилось еще больше.
— В чем дело, моя дорогая? — я настаивал, мое сердце разрывалось, когда я чувствовал, что она так расстроена.
— Мирик умирает, — сказала она дрожащим голосом. — Я сделала для него все, что могла, но он не может выжить без заботы матери, а она не подпускает его к себе. Я чувствую себя такой неудачницей из-за того, что так и не поняла, в чем дело.
— Ты не неудачница, — сказал я решительно. — К сожалению, такие вещи случаются. Что не так с малышом?
Она пожала плечами.
— Тебе лучше не знать. Это просто депрессивная чушь.
— Если бы я не хотел знать, я бы не спрашивал, — мягко пожурил я. — Я хочу узнать больше о тебе и о том, чем ты занимаешься. И прямо сейчас я чувствую твою боль и хочу помочь тебе справиться с ней.
Она посмотрела на меня с неопределенным выражением, пронизанным сомнением, но также и благодарностью. Несмотря на ее пренебрежительное отношение, Кэтлин нужно было с кем-то поговорить. Ее партнер по лаборатории уехала на каникулы, и ей не с кем было разделить свои трудности.
Моя пара пустилась в подробное описание проекта по улучшению вида кирди, который ей поручила горнодобывающая корпорация, в которой она работала. Рождение Мирика ознаменовало оглушительный успех, который теперь был на грани грандиозного провала. Она была ведущим ученым в проекте, и компания выделила значительную сумму денег на ее исследования, которые Кэтлин могла потратить по своему усмотрению. Если она в ближайшее время не предоставит результаты, ее не только понизят в должности, но и вообще могут закрыть проект.
Однако больше всего ее огорчала смерть маленького кирди. Кэтлин любила сильно. И я начал подозревать, что у нее особая слабость к неудачникам и сломленным. Я хотел бы, чтобы у меня было решение для ее проблемы, но, судя по тому, чем она поделилась со мной, звучало так, как будто она сделала все, что в человеческих силах, чтобы спасти Мирика.
— Спасибо тебе за то, что ты такой замечательный слушатель, — сказала наконец Кэтлин с нежностью в глазах, от которой у меня все затуманилось внутри. — Я не понимала, как сильно мне нужно было выговориться. Вы, эмпаты, действительно потрясающие.
— Я единственный эмпат, который должен тебя впечатлить, — пробормотал я.
Она засмеялась, взяла мое лицо в ладони и потерлась своим носом о мой, прежде чем поцеловать в губы.
— Думаю, мне нравится, что ты ревнуешь.
— Хорошо! Потому что я не делюсь, — сказал я игриво и в то же время серьезно.
— Действительно, хорошо, потому что я не хочу, чтобы мной делились.
Я улыбнулся и, на этот раз, проявил инициативу поцеловать ее. Мне понравилось, как она немедленно отреагировала, ее губы раскрылись навстречу моему языку. Ни один другой вид, которого я знал, не целовался так. Большинство, скорее всего, поотрывали бы друг другу рты и языки из-за сумасшедших зубов, которыми они обладали. Эральги, особенно с их хоботообразными ртами, полными зубов, никогда бы даже не подумали о подобном. И все же это было невероятно приятно. Кто бы мог подумать, что лизать внутренности рта другого человека может быть так сексуально приятно?
К моему огорчению, Кэтлин положила этому конец как раз в тот момент, когда я собирался стать смелее.
— Я должна вернуться, — сказала она, такая же опечаленная, как и я. — Тебе, наверное, не стоит меня ждать.
Мое сердце упало от такой перспективы, но я напустил на себя храбрость. Она не приветствовала бы мою навязчивость.
— Если ты пообещаешь, что придешь обниматься со мной, когда вернешься домой. Монстр в шкафу замышляет съесть меня во сне.
Она усмехнулась.
— Мы не можем этого допустить, не так ли? Мне придется пожертвовать собой и защищать тебя, пока ты спишь. Но тем не менее, я уверена, Ворф будет держать подлецов на расстоянии.
— Спасибо, — сказал я с преувеличенным облегчением.
Кэтлин поцеловала меня в последний раз, быстро поправила перед зеркалом прическу и погладила Ворфа по голове, прежде чем уйти.
— Я думаю, здесь только ты и я, верно, малыш? — спросил я, ткнув пальцем в круглый животик маленького фудиана.
Ворф ухмыльнулся мне своими деснами, а затем сказал:
— Буп!
Глава 11
Кэтлин
Мой второй эксперимент прошел замечательно. Первые попытки обогащения белка, который я синтезировала для кормления кирди, выглядели более чем многообещающе. Это не было огромной победой, но, надеюсь, помогло бы успокоить моего работодателя в свете грандиозного провала моего основного проекта.
Я нежно укачивала маленького Мирика на руках, пытаясь имитировать движения, которые его мать делала с другими детенышами. Я также прокрутила запись звуков, которые она издавала в это время. Бедный малыш, вероятно, скончается в ближайшие двадцать четыре часа или около того. Мое сердце разрывалось из-за него. Если бы только Джози вернулась из отпуска. Может быть, она заметила бы что-то, что ускользнуло от меня. Если нет, то, по крайней мере, мне было бы с кем поговорить.
Андерс спас меня от еще большего расстройства. Он был таким удивительным во всех отношениях и так невероятно поддерживал. Я никогда не встречалась ни с кем, кто проявлял бы неподдельный интерес к моей работе. Их глаза всегда стекленели. Рядом с ним было легко. Я беспокоилась, что он может быть слишком сосредоточен на «служении» мне, до такой степени, что это будут несбалансированные отношения, когда один партнер будет все отдавать, а другой — только брать.
К счастью, за последние три дня с момента его прибытия — сегодняшний день был четвертым — Андерс, казалось, был готов позволить мне сделать кое-что и для него. Несколько раз он четко выражал свои отличающиеся от моих предпочтения относительно того, какой фильм посмотреть, и я уступала ему. Однако он начинал нервничать, находясь взаперти в моей квартире. Он еще не поднимал эту тему, так как ему еще предстояло кое-что изучить в стазисе, но это был только вопрос времени.
Честно говоря, я прятала голову в песок по этому поводу. Как я должен была представлять его? Как я отвечу на неизбежные вопросы и ехидные замечания, которые будут делать люди? Эгоистичная часть меня хотела навсегда запереть его у себя дома. Честно говоря, если бы мне не нужно было ходить на работу, я бы просто осталась запертой с ним. Но это было нереально, не говоря уже о том, что у него уже было несколько потенциальных вариантов работы, которой он мог бы заняться здесь, на базе. Он думал о чем-то, что можно было бы легко перенести туда, куда меня заведет моя собственная карьера.
В идеальном мире нам не пришлось бы затрагивать ни одну из этих тем в течение следующих десяти дней, пока мы не приняли бы окончательное решение о нас как о паре. Андерс уже был более чем готов взять на себя обязательства. И это тоже меня беспокоило. Он просто слишком хорош, чтобы быть правдой. Каждый день, когда я возвращалась домой к нему, я, затаив дыхание, ожидала, что упадет второй ботинок5.
Звонок моего коммуникатора напугал меня до полусмерти. Я взглянула на него и внутренне застонала: Пэтти. Я все еще не перезвонила ей по поводу рождественской вечеринки, до которой оставалось всего пять дней. Уверен, что Андерс захочет пойти. Но как бы я ни боялась посещать вечеринки, было бы в миллиард раз хуже, если бы все начали совать носы в мои дела. И это оставляло мне еще меньше времени, чем я думала, на то, чтобы решить, как я хочу представить его всем. А что, если в следующие четыре дня, прежде чем мы должны принять окончательное решение, что-то пойдет не так?
Трахни меня боком. Почему все всегда так сложно?
Я осторожно поместила Мирика обратно в его маленький виварий и ответила на звонок.
— Привет, Пэтти, извини, что я не перезвонила тебе раньше, последние несколько дней были немного суматошными, — извинилась я заранее.
