- Так что в нём разочаровало?

- Десейра ему была безразлична. Когда у нас появилась возможность навсегда её изменить… вернуть ей траву и плодородие, - у Кобры загудело сердце, - он убил эту возможность. А я стоял и смотрел, как это происходило. Он не хотел помогать Десейре. Это штопарь, что вытирает кровь из текущей раны, а не зашивает её. Словно в этом есть хоть какой-нибудь чёртов смысл.

- Но ты пытаешься идти по его стопам? - Голди закинула ноги на торпеду, хитро на него посмотрев.

- Ты меня вообще слушаешь? - хмыкнул Кобра. - Я стремлюсь быть всем тем, чем Отто не является. Он миротворец? Ха, нет, чёрт возьми, я миротворец! Я хочу спасать этих разумных как он, но не для своего образа на обложке собственного журнала.

- Как по мне, ты вполне неплохо их убиваешь.

Кобра замолчал на некоторое время. Он неправильно выразился, наверное.

- У меня иногда нет выбора. Наша миссия важней. Убив некоторых, я возможно даже спасу многих других. Всё что я могу, это пытаться поступать правильно.

- А это имеет значение? Ты всё равно убил разумного, хочешь этого или нет. Его ты явно не спас.

- Так, Голди, - остановил её Кобра. - Зачем ты всё это спрашиваешь?

- Пытаюсь понять, что ты такое, - хохотнула она. – Миротворец - не миротворец, искатель - не искатель, дрессировщик-мницовец. Довольно мутная ты фигура, бача.

- Если я у тебя мутный, возможно тебе пора сменить глаз, - Кобра постучал над бровью. Голди хохотнула над ответом.

- Мне просто кажется, что ты запутался, - хмыкнула она. - Ты хочешь следовать идеалам совершенно другого человека, который не просто так стал франгирской легендой. Вот как например Отто действовал, когда вы сталкивались с рейдерами? Не думаю, что ты можешь договориться с орущим мужиком, который либо разобьёт тебе голову топором, либо умрёт, пытаясь?

- Он обезвреживал их магией. Взмах рукой, и человека могли сковать цепи, очаровать сияние, ослепить… Оно не убивало их. Может, лишало сознание, но Отто всё делал, чтобы не убивать.

- Было как-то в Найроте такое шоу, называлось “Глазоблюд”, освещало разные новости со всего города. В девятнадцатом выпуске показали Отто. Ему в руки попала андроид, которую почему-то захотел один из четырёх глав Тёмного Маркета. Знаешь, что с тем стало?

- Просвети меня, - хмыкнул Кобра, приподняв бровь.

- Отто убил Римуса. Ударной волной Отто выбил его из его собственного дома на двухсотом этаже. Римус, глава Тёмного Маркета, разбился о волны под Оком Бури, пролетев всю высоту, и съемочная команда запечатлела это на камеру своего дрона. Это на самом деле было совсем недавно, ещё до того как я уехала.

Кобра фыркнул. Нельзя сказать, что он был сильно удивлён, но он понял, что с его прошлой речью это не сильно складывалось. Вряд ли можно прожить жизнь легенды, никого не убивая.

- Хорошо, великий миротворец убивает людей. Я и не говорил, что он идеален! Нам-то что с него, далёкого и бессмертного?

- Ничего особенного, - она пожала плечами. - Для великих дел иногда льётся кровь.

- Почему тебе всё это было так интересно?

- Чёрт, а тебе не было бы интересно, если бы например я кувыркалась с Энни Спирит? - Кобра непонимающе поднял бровь, та отмахнулась рукой. - Серьёзно? Ты о ней не слышал?

- Понятия не имею, о ком ты.

Голди подняла палец, включила радио и выкрутила станцию, где играла музыку. Раздалась пара лёгких проигрышей, после чего из радио на них двоих заревел низкий, почти монструозный мужской голос, после чего заиграл бодрый тяжёлый металл. Голди убавила звук.

- Это “она”?

- Нет, но её, короче, тут очень часто крутят. Эльфийка, крутой тембр, написала “Дес-файр” и “Мироскрут”.

- Мироскрут - это…, - Кобра попытался напеть бодрый мотив, чуть покачивая пальцем.

- Скорее…, - Голди попыталась его передать, добавив ещё больше пламени. - Там на эльфийском девушка поёт, как хочет уехать в Десейру и потерять разум. Поливать огнём налево и направо, сеять хаос и разруху, лишь бы выбраться из офисной суеты.

- Погоди, там серьёзно об этом поётся?

Голди громко хрюкнула, а потом засмеялась. Кобра почувствовал себя в дураках, наверное как и большинство десейрийцев, которым было глубоко плевать на “эльфийские языки”. Мироскрут ему казался хорошей, очень заедающей и бодрой мелодией, где был забавный проигрыш с ругательством на инфернальном.

- Да, Кобра, да! - смеялась Голди.

Средь бесконечных песков Кобра увидел вдруг проблеск света вдалеке. Тот был чуть левее их и объявился словно из-за бархана, но не был направлен в их сторону. Кобра громко шикнул, пытаясь вглядеться в источник.

- Стой, замолчи. Кто это?

Голди отставила кружку и вскарабкалась за турель. Уже через несколько секунд Кобра услышал как “выдохнули” поршни и поднялось кресло пулемётчика.

- Фура с сопровождением, заметили нас, едут в объезд.

Кобра дал три коротких гудка. Встречная фура через некоторое время дала три таких же гудка, ответив. Это значило не мир, но нейтралитет: “вы не наша цель, мы не приблизимся к вам”, “мы тоже”.

Разумные всегда создавали для себя языки, даже когда Боги пытались придумать их за них. Боги могли дать разумным буквы, контролировать их слова, но разумные всё равно находили способ начать общаться самостоятельно. Язык сигналов существовал, как только огнестрел попал в обиход.

Поняв, что угрозы нет, Голди вернулась к своему кофе.

- Почему ты в Десейре?

- Ты спрашивал уже это, не?

- А ты нахрючилась вместо ответа и мешала мне вести.

- Туше, туше, - кивнула она. - Я уже становлюсь старой, Кобра. Уже не так крута как раньше, не такая гибкая… А ещё у меня вся нервная система гниёт из-за имплантов.

- Это ещё как? - настороженно поинтересовался Кобра.

- А вот так. Меня не раз уже возвращали с того света, я далеко не одну штуку в себе поменяла. Мои душа с телом в разладе, так что даже если меня не прикончит лихая пуля, скисну мучительно от собственного тела.

Кобра пожал плечами. Трагичности в этой истории для него было столько же, сколько в муках купца о том, какую воду ему сегодня пить, с лимонным сиропом или апельсиновым.

- Потому ты и решила свалить в Десейру, раз тут каждый третий умирает от болезней своего тела? Это всё?

- Ой прости, Кобра, - сказала она едко. - Не знаю, как для вас, ваше холоднокровное высочество, а для меня моя скорая и бесповоротная смерть является проблемой, знаешь ли. Мою душу скорее всего порвут кибердемоны, и всё что от меня останется, сохранится в этих имплантах, - она постучала пальцами по руке. - И если какой-нибудь мусорщик решит вживить в себя мою руку, я задушу его ею во сне, заберу контроль над телом, и снова буду жить. Вот и весь мой план!

- Серьёзно? - тут Кобра удивился. - Ты так можешь?

Голди засмеялась.

- Не, если я его задушу, то мы просто останемся лежать трупом. Но то что часть моего скотского характера останется в имплантах, это вроде как правда.

- И ты пришла сюда просто помереть и оставить заражённые собой импланты? Которые, тебе кажется, кто-то решит сунуть в себя за неимением лучшего варианта? Не эгоистично ли?

- Кобра, Кобра…, - она устало выдохнула. - А что мне ещё сказать? “Меня бесит моя мать, которой жить ещё лет пятьсот”? Может, “я не хочу помереть беспомощной, с растущим счётом за бесполезное лечение, похожим на растягивание смерти”? Что я хочу перед смертью запомниться чем-то крутым?

- Да ладно, не заводись, понял я.

Но Голди внезапно достали его слова, и она “завелась” как стимтурская безделушка.

- Чёрт, Кобра, я конечно не нытик, но и ты меня пойми. В Найроте, кроме матери, которой на меня положить и растереть, у меня никого нет. Куча ублюдков, что хотят моей смерти либо из мести, либо из тщеславия, да пара незнакомцев-почитателей. Я не хочу, чтоб говорили о Голди “она скопытилась, прикованная к кровати, выглядящая как мумия, писая в трубочку”, и потом быть разорванной на части. Хочу уйти хорошо, как легенда. “Она подорвала себя вместе с половиной пустыни”, вот как я хочу, чтоб помнили Голди.