Ворчун казался куда более ворчливым чем обычно, но в подавленном смысле; механик отказывался говорить в чём дело, но постоянно жаловался на всё подряд. Для Кобры не было проблемой выслушать того, кто ради его идеи отправился на смерть - это малое, что он мог сделать.
Солнце скрылось за горизонтом всего пару часов назад. Позади Исследователя постоянно блестела фарами машина сопровождения, засвечивая окна. Из-за этого работа Кобры становилась почти бесполезной; из-за этих бестолочей свет бил ему в глаза, и ничего в пустыне не различить.
Он уже просил их съехать с линии обзора, но Орден сослался на инструкции, дисциплину и заверил, что сам за всем присмотрит. Разбираться в этом не хотелось, Марка волновали другие вещи; например голос Иистира, что он слышал пару часов назад в каюте Совы. Если то и был он, то должен был как-то проявить себя. Кобра и думать не хотел о том, кто ещё мог что-то пообещать голосом дьявола.
- Согласись, раньше мы постоянно заправлялись пойлом куда хуже этого. Вот например, ещё во время прошлого похода у нас не было ничего, кроме кактусовой бормотухи да жуков, чтоб тащить наши задницы. Так что, наверное, в наших жизнях мы всё-таки куда-то движемся, - у Ворчуна начало подниматься настроение.
Но внезапно раздался грохот, машину аж развернуло на месте, свет фар, светящих в бронестекло, сразу же исчез. Кобру чуть не сорвало с его места, лишь удачей он усидел в стрелковом кресле. Ворчун грохнулся на пол с железного выступа, на котором умостился; только успел задрать руку с флягой и сдавленно ругнуться.
- Ай, твою мать за лапу! Чёрт, вроде не пролил, не пролил ведь? - Ворчун в первую очередь осмотрел флягу и закрутил крышку, а потом начал ругать Голди на чём свет стоял. - Вот ведь порченная найротская старуха, косоглазая лярва, чёрт бы её побрал. Едрить её в сервоприводы, твою ж мать, посреди песка нарвалась на огромный камень или ржавый каркас, чёрт его… Большой, зараза, раз так тряхнуло. И какое оправдание у неё будет на этот раз? Ух, если хоть царапина останется, я из неё всю проводку выдеру.
- Погоди, может это не её вина, - осадил его Кобра, снимая со стены автомат.
Сегодня очень особенный день, Кобра чувствовал это мурашками, что пробегали по спине и отдавались в рогах, в похолодевшей чешуе. Единственное, что произошло именно за этот день - это голос Иистира, и больше ничего. Словно вся пустыня замерла и к чему-то приготовилась. Это когда стоишь на бархане, и ничего кроме солнца не видишь и не чувствуешь, даже лёгкий ветерок не гонит песок. Такое затишье грозило засадой или иной дрянью.
Ворчун вызвал Голди по рации, но та не ответила. Тогда он перешёл на внутренний интерком, и его голос зазвучал по всему Исследователю, что остановился посреди пустыни как вкопанный.
- Чёрт побери, что у вас там стряслось!? – рыкнул он.
Кобра лишь краем глаза видел одну из остановившихся машин сопровождения; она отъехала чуть в сторону, светя фарами вдоль борта. Орденский воин вышел с помповым дробовиком в руках, его напарник остался в машине и затаился. Он кинул опасливый взгляд на окно Исследователя и выше, на пулемётную башню, проверяя, неподвижна ли она.
Кобре это не понравилось. Только сейчас, в противоположном окне, когда ему постоянно не светили фары в глаза, он увидел приближающуюся волну песчаной бури. Пока он был постоянно ослеплён, разглядеть её было невозможно, но теперь она двигалась, почти сливаясь с ночью и пожирая всё, что находилось перед ней.
- Голди не услышала предупреждений моих и врезалась во что-то, что скрывалось в песках, - из интеркома послышался голос Совы. - И повели её пути наружу, осматривать транспорт.
- Я убью эту сволочь, своими руками задушу…, - забурчал Ворчун, отходя от интеркома.
Кобра на секунду пригляделся, словно увидел что-то перед фронтом бури, и не ошибся; впереди бури еле различимо в их сторону двигались смутные силуэты.
За бортом раздались выстрелы; сначала ему показалось, что он услышал громкий хлопок, но внутри Исследователя все звуки глушились. Что бы это не было, звучало оно довольно громко.
- Это ещё что? - не понял Ворчун, повернулся к Кобре. - Ты слышал?
- Выстрел. Ворчун, боевая готовность.
Снаружи раздалась ещё пара выстрелов; орденский в пулемётном гнезде машины эскорта во что-то прицелился и спокойно зажал гашетку; пулемётные вспышки озарили ночь похлеще фар, а стук пулемёта не глушился даже изоляцией Исследователя.
Кобра кинулся по стальному коридору к головной кабине, попутно включив рацию на груди.
- Исследователь - Ордену. Орден, что вы видите?!
“Дьяволы чужого дома”, - подумалось Кобре. - “И если Орден не ответит…”
- Тут что-то есть, выйдите наружу, посмотрите, - ответил Орден, и это стало хуже молчания. Это было приглашение на смерть. Орденский голос не звучал встревоженно, совсем наоборот, он был довольно уверен.
- Кобра! - послышался на радио голос Голди, яростный и очень взволнованный. - Изм…
Вновь застучала затихшая на секунду пулемётная очередь. Радиосообщение от Голди оборвалось. В лучшем случае, от испуга отжала кнопку. В худшем…
- Измена, - закончил за неё Кобра. - Ворчун, снеси этих гадов с пулемёта, потом бегом в кабину. Сова, оставайся внутри. Молчун…
Молчун уже был занят делом; Исследователь солидно задудукал передней пулемётной башней, крупный калибр оглушительно раздался по всей пустыне, пока Кобра пробегал мимо кают.
- Буря. Нулевая видимость. Нужно уходить, - доложил Молчун.
Кобра вбежал в головную кабину, в ней находился только Молчун за пулемётом. Поднимая его ручки, он двигал креслом и обстреливал что-то снаружи, видно вслепую. За бронестеклом видимость действительно стала нулевой, свет фар упирался в сплошной поток песка, проносящегося мимо, давая два размытых колеблющихся пятна.
Ни Совы, ни Голди видно не было.
- Голди, Сова, вы где? - спросил Кобра в рацию, но рацию захлестнули помехи. Люк шлюза начал крутиться, Кобра вскинул автомат.
***
Даже киберглаз не мог ничего различить в буре, но ублюдок на пулемёте бил точно по укрытию Голди.
Голди перекатом ушла за бампер Исследователя, и вовремя; плечо пробило насквозь крупным калибром. Тело пронзило сначала острой, обжигающей болью, но та сразу исчезла; импланты впрыснули обезболивающее. Она всё же оказалась за Исследователем; пули били по обшивке, чиркая по ней, не нанося ущерба, но пытаясь достать. Взрыхляли песок, пролетая под колёсами.
Сидя за гигантским колесом, он увидела, как заискрило её плечо. Вверху застучал ещё один пулемёт. В буре показался силуэт, вышедший из-за машины: чёрная броня, сияющие красным глаза; они выстрелили одновременно.
Она попала, пуля вошла точно в лоб предателя, тот рухнул, выронив дробовик.
Но и он успел её задеть, штанина порвана, дробь оказалась глубоко в синтетической плоти, и та теперь обильно кровоточила. Система вновь отключила ощущение боли, впрыснула обезболивающее; адская агония ощущалась болезненным пощипыванием. Нога онемела и лишь нервные окончания в сервоприводе ещё работали; сократилась подача крови.
“Выживу. В крайнем случае, из ума”, - подумалось Голди, когда она невидящим взглядом смотрела на окровавленную ногу с оголенным сервоприводом. - “Просто рана…”
В песчаной буре что-то шевелилось; её глаза выхватывали одну мутную сигнатуру за другой, либо просто начали сбоить и рябить, оставляя старые показатели. Однако что-то из этих миражей оказалось реальным; силуэт в тканях и броне, маске на лице и с клинками на пальцах вынырнул из стены песка.
Голди не успела среагировать в этот раз, слишком долго ей везло, и тут везение закончилось. Нападавший зашёл со стороны раненой руки, она не успевала повернуть пистолет вовремя.
Фигура нырнула ей под руку и подхватила Голди. Та чуть не рухнула, но фигура потащила её прочь от машины. Радио что-то шипело, но что-либо понять в таком шуме было невозможно, песок сбивал связь. Напавший оказался спасающим.
