– Если она не отзовется, значит жива. Будем действовать, исключая самые печальные сценарии. У вас есть что-то принадлежавшее ей?

– Ее браслет… Подойдет? Вернее, он тети Мэй, но Эдме носила его. И перед исчезновением дала мне его. Мы собирались на юбилей нашей дочери…

– Да, подойдет. Пойдемте, – нам пришлось возвращаться в подвал, и я даже узнала ту комнату, куда мы пришли. Именно в ней меня вернули в мое тело. – Сейчас вы стоите у стены, желательно молча, – обратился он к паре. – А ты зарисовываешь. И записываешь мои комментарии, – это уже прилетело мне, и снова к ним, – извините, у префекта Темной не так давно проснулся дар и приходится обучать сразу на практике.

– Да, мы понимаем… У меня был двоюродный дедушка, носитель дара… Он не использовал его, боялся, что тьма сожрет его. Так он говорил, – тихо произнес сэр Морроу, и с сочувствием посмотрел на нас обоих. – Вы очень смелые люди. Спасибо вам за вашу службу.

Больше никто уже ничего не говорил. Кроме Колина. Он чертил круг, расставлял свечи, рисовал закорючки, диктовал мне как что называется, проверял правильность начертания у меня в тетради, поправлял. Грозился, что заставит каждый символ написать тысячу раз, потом вздыхал и жаловался, что нет у нас столько времени. Наконец, он окропил своей кровью браслет, напитал его тьмой, и прочитал заклинание. При этом он находился вне круга.

Первые секунд тридцать ничего не было, а потом огонь затрепетал. И от символов к центру круга начала, где лежал браслет, начала стекаться тьма. Она поднималась столбом все выше и выше, пока не застыла неясной фигурой с меня ростом. А потом вдруг посветлела и обрела вид полупрозрачной девушки, с удивлением осматривающей себя. Леди Морроу тихо всхлипнула.

– Здравствуйте, леди Эдме, – поприветствовал призванную Колин.

– Жаннет! – воскликнула девушка, проигнорировав его, и бросилась к чете Морроу, но стоило ей долететь до границы круга, как к потолку взмыла стена тьмы, не выпуская призрака.

– Простите, леди, но вы не можете пройти в мир живых.

– Живых? А я? О… Нет… Я мертва?

– Раз ваша суть отозвалась на призыв, то да. Что вы помните последнее?

– Мы встретились с Жаннет, я отдала ей браслет бабушки. Он очень подходил к ее платью… Потом пришла домой, а Илая все не было и не было. Он вернулся под утро, трезвый, но какой-то странный. Я стала спрашивать, что произошло, а он вдруг разорался. Мол, я ему жить не даю, раздражаю только своим присутствием и вообще, что он со мной только из-за дома, а любит другую, и как бы было прекрасно, если бы я исчезла. Ведь я никому не нужна…

– Вот же мерзавец, – вырвалось у сэра Морроу, за что он удостоился сердитого взгляда от Дэвона.

– Я больше ничего не помню. Только его злорадный взгляд и боль… Значит, он помог мне исчезнуть? Он меня убил? – заверещал призрак и вновь забился об ограду из тьмы. – Вы!

– Я, – кивнул Колин. – Префект Дэвон. И я готов выслушать вашу последнюю волю.

– Меня убил мой муж, Илай Грон! И я хочу, чтобы он ответил за свой поступок! А дом свой я завещаю Жаннет, то есть леди Морроу. Я помню, Жаннет, что вы хотите взять на воспитание ребенка. Возьмите малыша, девочку, назовите в честь моей бабушке и передайте ей мой дом. Пусть в нем поселятся надежда и счастье.

– Да будет так, – кивнул Колин.

– Да будет так, – эхом повторила пара Морроу.

– А теперь вам пора, леди Эдме. Сэссио финита эст, – проговорил мой наставник и фигура вновь почернела и растаяла в воздухе. – Что же, сэр и леди Морроу, я благодарю вас за внимательность и настойчивость, – он поднял браслет с пола и протянул его Жаннет. – В ближайшее время ожидайте визита стражи, следователя и представителя Ратуши. Как только убийца получит свое наказание, вы сможете начать выполнять условия для вступления в права владения домом. Если вы, конечно, согласны.

– Такова воля Эдме… Да мы и правда хотели, – женщина, вытирая слезы, посмотрела на мужа.

– Мы обязаны. Мы могли спасти девочку, отговорить ее от этого брака, – покачал головой мужчина. – Поэтому мы сделаем все, что она попросила, в память о ней.

Мы проводили чету до выхода и отправились в кабинет. Предстояло заполнить кипу бумаг по новообретенному делу. Одно только радовало, что оно уже, считай, раскрытое, и преступника точно догонит бумеранг правосудия.

Я день за днем ищу ответы

Но подвело меня чутьё

И в темноте раздался голос

Её

Нейтон Эттвуд

Если, выходя из Бюро, я был зол, то после встречи с Дэвоном и Яромирой на меня накатило умиротворение. Девушка оставалась в безопасности и это радовало. Сегодня она была одета в местную одежду и та ей очень подходила. Бывшая захватчица моего тела все-таки чудо, как хороша. Хотя… Темные часто бывают привлекательны. Тьма это хищник, а хищник привлекает жертву красотой и в немагической природе.

– Сэр, – притихший Локуэл заметил, что мое настроение улучшилось и, видимо, решил, что хорошего понемногу. – А вы надолго отдали девицу Дэвону?

– А что, градум, вы соскучились по женскому обществу в отделе?

– Да тьма с Вами, сэр Эттвуд! – отшатнулся от меня подчиненный. – Наоборот, занята она, и работать нам не мешает! Вообще, не дело это, к таким делам женщин допускать. Их место дома, – он бы продолжил, но мы уже подъезжали к нужному нам зданию.

И с одной стороны я был с ним согласен. Женщины слабые, впечатлительные, их дело заботиться о семье, быть в безопасности дома… Но… Не все! Я не могу представить Яромиру в таком амплуа. Она не такая. Она иномирянка. Темная. Следователь. Мне кажется, все же, такое, как у Локуэла, мнение имеют лишь те мужчины, которые не в состоянии конкурировать с сильной женщиной. Принимать ее и любить, а не оглядываться на себя и постоянно сравнивать.

Вдруг я представил нас вместе. Смог бы я быть с ней, зная, какой опасности она подвергает себя ежедневно? Скольким людям она сможет помочь и скольких преступников поймать? Да, у нее другой опыт расследования преступлений, другая специфика, но она умный следователь с темным даром. Уже префект. Ровня мне и по уму, и по должности, но имеющая преимущество в виде тьмы. Смог бы я смириться с тем, что женщина лучше меня? Не знаю… Я не считаю себя настолько уверенным в себе мужчиной, но даже предположение, что мы с Локуэлом одного поля трава повергает меня в ужас.

– Претор Эттвуд! Рад видеть вас…

– Как и я вас, командор Бернс, жаль, что при таких обстоятельствах, – командор прекрасный страж, руководитель и просто человек. Когда-то я даже работал под его начальством. В начале своей карьеры. – Где и как мы можем опросить ваших людей?

– Слушай, если вам нужен кабинет, могу выделить… Но все сейчас немного на взводе… Начнут по выходу из опросного друг друга спрашивать, чего вы к ним цепляетесь, а не убийцу ловите… Вы, претор, неглупый человек, сами понимаете, – командор вздохнул и осмотрел доступную взору часть бюро. Здесь была не такая планировка, как у нас. Нет, отдельные кабинеты тоже присутствовали, но при этом посредине была огромная зала с кучей столов за тонкими перегородками. Остатки глупого прошлого, когда начальство хотело видеть, кто, чем занимается, а стражи тонули в шуме и бардаке. – Так что поговори со всеми там, где застанешь, а уж содействия я у них потребую. Вот прямо сейчас!

Тут он, усилив магией голос, попросил быть откровенными с коллегами из центрального Бюро, которые будут задавать вопросы по поводу Горлянки. Ведь все хотят найти того, кто совершил с ней такое. А после извинился и ушел. Мы же с Локуэлом переглянулись и приступили к работе. Сток при этом вздохнул так, словно я его отправил пешком весь город обойти и опросить.

Но как же командор был прав! Его подчиненные, конечно, отвечали на мои вопросы. Но, во-первых, злились, что я занимаюсь «бесполезными вещами», а во-вторых, недоумевали, что если я опрашиваю их, значит, считаю, что кто-то из своих может быть виновным. А то, что мне просто нужно создать портрет Горлянки, ее рабочего дня, взаимоотношений с коллегами, им в голову даже не приходило.