– К моему сожалению, да. Простите. Но если вы мне сейчас поможете, то у вас будет возможность отомстить тем, кто вас убил. И передать последние слова вашим близким, – ох, как жаль, что я не могла делать этого на Земле. Сколько бы родных могли бы попрощаться с погибшими. Простить, попросить прощения, сказать о своих чувствах? Может кому-то от этого стало бы легче перенести потерю? – Как вас зовут? – да, в приписном листе, что сейчас находился в руках у Колина, эта информация была, но мне хотелось, чтобы жертва осознавала себя личностью.

– Морис Горто, – я записала у себя в тетради, чтобы навсегда запомнить того, с кого началась моя карьера здесь, и запечатлеть, ради чего я это делаю. А дальше пошли стандартные вопросы.

– Сколько вам лет? Вы состоите в браке? Есть ли дети?

– Тридцать пять. Женат, сын, Марко, пять лет, – плакать нельзя, а очень хочется.

– Что я могу им передать? – да, знаю, сначала нужно узнать детали, что это важнее, но не я спросила это раньше, чем подумала, чем заслужила недовольный вздох своего наставника.

– Скажите Мэри, что я люблю ее, и что не хочу, чтобы она оставалась одна… А Марко, что теперь он отвечает за маму, что я горжусь им и всегда буду рядом, – глаза Мориса начала заволакивать белесая пелена. Я, не глядя полоснула по ладони, и в этот раз тьму не пришлось ни о чем просить, она сама сделала все, что надо.

– Обещаю, я передам. А теперь, расскажите что произошло. Вас хотели ограбить? Вы помощник судьи в ратуше?

– Да. Я шел домой. Задержался, было много процессов и бумажной работы после них. Судья выписал премию. Я хотел купить Мэри новое пальто, а Марко магический движик, – я удивленно посмотрела на Дэвона, он отмахнулся, мол, потом.

– Хорошо, что произошло потом? Вы шли обычным путем?

– Нет, хотел вызвать движ, но в нескольких кварталах от ратуши есть кондитерская, пошел туда.

– То есть вы хотели купить семье сладостей и поэтому сменили обычный маршрут? – это означало, что преступление не было запланированным. Хотя… Если его выслеживали, все-таки помощник судьи.

– Да. Купил. Надо было вернуться к ратуше, но я решил срезать до сквера Ранункулос и поймать движ там, – чую, мне пора завести словарик, уж больно много необычных слов приходится слышать.

– Так вы, Морис, оказались в переулке, где вас и нашли. Кто еще там был? Вы их видели? Можете описать?

– Двое. Видел их раньше...

– Яромира, он снова угасает, – прошептал Колин, а я вновь потянулась за кинжалом, но не успела ничего сделать, как жертву тонким коконом укутала моя тьма, а я, непонятно как, но точно знала, что теперь могу допрашивать, его сколько потребуется.

– Где видели?

– В суде. Один из них, брат обвиняемого и осужденного за взлом, грабеж и убийство.

– Как зовут осужденного?

– Эдди Скользкие руки. Эд Руттен.

– А его брата?

– Стью Руттен.

– Второго напавшего вы знаете?

– Нет. Но видел его возле ратуши со Стью, после суда, – вот теперь вырисовывается картина предварительного сговора. Хотя помощник судьи как объект мести фигура очень сомнительная. С другой стороны, кто ж знает, что твориться в голове у этих неандертальцев? – Я поздно их увидел. Обернулся, и тут же почувствовал боль под ребром, – да, колотая рана в районе печени говорила, что его слова – чистая правда.

– Значит, вы подтверждаете, что Стью Руттен с сообщником напали на вас, обокрали и убили?

– Да, подтверждаю!

– Спасибо вам, Морис. Я передам ваши слова семье. Покойтесь с миром, – тьма втянулась в меня, а мужчина рухнул на стол. Позорно разреветься не дал лишь Салем, тут же запрыгнувший на руки и попытавшийся зализать порезы, от которых не осталось и следа.

Некоторое время мы стояли молча, я гладила кота, Колин приводил в порядок «место работы» и, кажется, специально делал это невыносимо медленно, чтобы я успела прийти в себя, прежде, чем мы выйдем отсюда.

– Ты хорошо справилась, – вроде похвалил, но в голосе похвалы не чувствовалось.

– Ты сердишься, – констатировала я факт. Истерику по этому поводу закатывать не было смысла, я и так знала, где накосячила.

– Не нужно объяснять, почему?

– Нет, – я покачала головой, а кот с укоризной мяукнул, грозно посмотрев на некроманта. – Ты прав. Сначала дело, потом сантименты.

– Что? – Колин так красиво изогнул бровь, что я даже залюбовалась.

– Прежде всего дело, а уж после чувства, не важно какие: месть, жалость, скорбь.

– Я рад, что ты понимаешь. И тому, что ты справилась. Твоя работа… Как бы это сказать… Ты очень сильная. И держала его не столько за счет крови, сколько тьмой. Это большое преимущество, по сравнению с остальными сотрудниками, – он говорил, а я краснела. – Даже со мной.

– Ты, в любом случае, возьмешь опытом, – отшутилась я.

– Я не об этом…

– Понимаю. Ты о том, что моя тьма настолько сильна, что поглотить ей меня, как тебе щелкнуть пальцами. И ты боишься этого. Ведь некромант моей силы, даже не обученный… Тем более не обученный, не контролирующий ее… Опасен, как никто другой, – ага, я как шизофреник с напалмом. Никто не знает, когда рванет и сколько при этом пострадает.

– Да. Но при этом, ты держишься не так как все темные. Может это из-за кота, может из-за твоей иномирности… Меня после каждого использования силы преследуют такие картинки и мысли, что хочется умереть самому. А ты просто идешь дальше, как ни в чем не бывало. Разве что переживаешь, но это нормально для любого адекватного человека. Это интересно, и было бы неплохо, если Маккой и, правда, посмотрел вашу с Салемом связь…

– Вдруг это поможет спасти кого-то из темных? Я согласна, только на другой чаше весов стоит моя иномирность, и, думаю, о ней нашему лекарю точно не стоит знать. Поэтому, если я замечу хоть какие-то подвижки не в ту сторону, все исследования тут же свернуться, а предлог придумаешь ты, – я сказала это таким тоном, что мужчина даже не подумал мне возражать. – Пойдем?

– Да, конечно. Надо передать отчет по допросу Мориса Горто, – слово «допрос» больно резало слух, все-таки сэр Горто был пострадавшим, а не убийцей, и потому оно странно звучало применяемое к нему узнать. – А еще узнать, как там продвигается дело по Горлянке. Может, Эттвуд продвинулся хоть немного?

Мы вышли в коридор и даже успели подняться на первый этаж, как увидели, что навстречу нам спешит дежурный, а за ним уже не торопясь идет пожилая пара.

– Префекты! Как замечательно, что я вас так быстро нашел! – на его лица светилась улыбка, очень неуместная, но он ничего поделать с собой не мог. И продолжал явно радоваться, что эту пару сейчас передаст нам на руки. – Это сэр и леди Морроу. И мне кажется, только вы сможете помочь в их деле. А мне пора на пост, – он исчез так быстро, точно в его роду были джины.

– Добрый день. Я – префект Дэвон, а это моя коллега, префект Темная, – пара посмотрела на нас с некоторым уважением, в котором сквозил страх. – Чем мы можем вам помочь?

– Добрый день! – заговорил сэр Морроу, приобнимая жену. – Понимаете, уже четыре месяца, как пропала наша соседка. Ее муж сказал, что она уехала к родственникам на другой конец страны, но Жаннет…

– Нет у нее никаких родственников! – воскликнула женщина. – Ее бабушка воспитывала, а она преставилась давно, оставив Эдме дом, в который она привела этого прохиндея Илая! А заявление о пропаже может попасть только супруг, который даже не пошевелиться, ведь ее пропажа точно его рук дело!

– Но вы все же решились заявить? – я понимала опасение женщины в таком случае.

– Она была мне как племянница, тетя Мэй просила присмотреть за ней, а я не справилась, – руки леди Морроу бессильно опустились, но потом она сжала кулаки, подняла на меня глаза и сказала, – помогите. Мы не поскупимся… Просто помогите.

– Что же, тебе все равно нужно учиться, вот и посмотришь, как призывают суть.

– То есть вы думаете, – сэр Морроу осекся на середине предложения и прижал к себе рыдающую супругу.