То были Мужун Цинь и «монашек». Не прерывая сражения и не сговариваясь, они в два счета догнали Юнь Фуи и разом напали на нее!

Заметив, что соперница пропустила удар, «монашек» захихикал и не удержался от ехидного замечания:

– Какая же вы черствая, заместительница Юнь! Собрались бежать, оставив подчиненных на произвол судьбы. Разве до́лжно так поступать главе? Что станется с Союзом Вездесущих, когда вся Поднебесная прознает о вашей трусости? Кто захочет ходить под вашим началом?

Юнь Фуи знала: пока доверенная вещь при ней, никто не навредит ни Лю Цинъя, ни Шангуань Синчэню, ни другим ее людям. Мужун Циню до них дела нет, можно считать, что ее подчиненные временно избежали смерти. Верно рассудив, какое у них положение, Юнь Фуи решилась бежать. Однако ее попытка не удалась, и переодетая монахом соперница теперь откровенно насмехалась над ней, стараясь вывести из терпения, но Юнь Фуи стойко сносила насмешки, не проронив ни слова. Она собиралась с силами, ведь один только Мужун Цинь доставил ей немало хлопот, а когда к нему присоединилась эта ведьма из школы Обоюдной Радости, задача Юнь Фуи усложнилась вдвое.

Все трое соперников вступили в бой и волей-неволей образовали круг, где три потока истинной ци беспрестанно сталкивались и смешивались. Другие, поглядев на эту схватку, тут же постарались отойти подальше, справедливо опасаясь уподобиться рыбе в городском рву. Сия печальная участь не миновала лишь предводителей Лю Цинъя и Шангуань Синчэня, ведь их жизненные точки выбили в таком количестве, что они больше не могли и пальцем пошевелить. По несчастливой случайности один из потоков ци угодил прямо в них. Повреждений было так много, что бедняги сплюнули кровь, наполнившую их рты.

Заметив, как досталось старшим, Ху Янь и Ху Юй аж побелели от страха. Они пробовали было подойти к товарищам, попавшим под горячую руку, но не смогли даже приблизиться к тесному кругу, где бились трое мастеров.

Со стороны можно было подумать, что теперь «монашек» и Мужун Цинь сражаются бок о бок, однако на деле они не доверяли друг другу. Каждый действовал по своему разумению, вынашивал коварные замыслы и собирался при первой же возможности избавиться от соперника. Их разлад уберег Юнь Фуи от разгромного поражения. Поначалу соперники объединили силы и ударили сообща, чем поставили Юнь Фуи в невыгодное положение, но затем она сообразила, как можно не давать покоя то одному, то другому, нащупала в этом деле хрупкое равновесие и теперь усердно его поддерживала.

Несмотря на все ее старания, так не могло продолжаться долго. Мужун Цинь резко сменил тактику, и хрупкое равновесие нарушилось. Поначалу он направил свои сияющие «крылья цикады» прямо в лицо Юнь Фуи, но в самый последний миг передумал: обогнув ее, клинки устремились к «монашку». Следом на соперниц налетел ледяной порыв ветра, что замораживал все на своем пути. Незнакомка, взявшая личину монаха, вовремя сообразила, что ей грозит опасность, и оставила схватку с Юнь Фуи. Прежде притворщицу заботило лишь то, как бы не дать заместительнице ускользнуть, но поток ледяной ци заставил ее уклониться и отступить. Увы, этого было мало! Сияющие тонкие лезвия полетели за притворщицей и стали преследовать ее неотступно, словно тень.

Надо сказать, что по силе Мужун Цинь немного превосходил незнакомку в обличье монашка. Пока они оба сражались против Юнь Фуи, эта разница едва ли была заметна, но стоило Мужун Циню выбрать притворщицу своей целью, как положение ее разом переменилось. Мужун Цинь без всякого труда загнал притворщицу в угол: позади – колонны, сверху – стрехи храмовой крыши. Деваться решительно некуда. Но тут незнакомка под личиной монаха заметила неподалеку Чэнь Гуна, все еще распластанного на земле. Не думая долго, она метнулась к нему, рассчитывая быстро поднять беднягу и заслониться им, как щитом.

Стоит добавить, что те, кто плохо владел боевыми искусствами, как и те, кто вовсе ничего в них не смыслил, не могли уловить глазом движения троицы. Их мелькающие там и здесь фигуры напоминали лишь неверную игру света и тени. Неудивительно, что Чэнь Гун и вовсе не заметил «монашка», который уже потянулся к нему. Не поднимаясь с земли, юноша все так же во все глаза глядел на неописуемый поединок Мужун Циня и Юнь Фуи.

Зато смертельную угрозу почувствовал Шэнь Цяо. Разумеется, он все еще был слаб, здоровье его не поправилось. Нередко он кашлял кровью, и потоки его ци не расходились по телу как следует. Направлять их Шэнь Цяо больше не мог, к тому же боевые искусства, освоенные в прошлом, он почти позабыл, из-за чего путал то одно движение, то другое. Вдобавок во мраке ночи Шэнь Цяо ничего толком не различал. Однако он не мог остаться в стороне и закрыть глаза на гибель Чэнь Гуна. Ничуть не сомневаясь, Шэнь Цяо бросился на выручку.

Поистине, за одно мгновение – десять тысяч изменений. И все последующие события случились как будто разом.

Чэнь Гун и понять ничего не успел, как его со всей силы толкнули наземь. Незнакомка, принявшая личину монаха, уже приготовилась схватить его, но поймала лишь бамбуковую трость, отчего в удивлении вскрикнула.

Притворщица потерпела неудачу, и ей ничего не оставалось, кроме как отпустить трость и встретить летящие к ней сияющие лезвия. Из-под рукава показалась нежная белая ладонь, пальцы щелкнули и сложились в «цветок», готовый принять на себя удар «крыльев цикады». Несмотря на все предосторожности, сияющие лезвия с легкостью пробили заслон ци и глубоко вонзились в ладонь девицы по левую и правую стороны. Впрочем, не успей притворщица перехватить ножи, и те бы впились еще глубже. Нежную белую руку обагрила кровь.

Лицо «монашка» исказила кровожадная злоба. Ах, если бы не дурацкая трость, клинки впились бы в козла отпущения, распростертого у ее ног! Но кто-то все испортил, и теперь она получила тяжкую рану!

Потеряв всякий интерес к поединку между Юнь Фуи и Мужун Цинем, незнакомка, взявшая личину монаха, обернулась к Шэнь Цяо и угрожающе ринулась к нему. Пальцы ее скрючились в когти. Еще чутьчуть – и вцепится в него!

Мужун Цинь метнул ножи в притворщицу неслучайно. Пару мгновений назад он решил оставить Юнь Фуи в покое и заняться «монашком», поскольку прекрасно понимал, что предводительница Союза Вездесущих уже никуда не денется. А кто из соперников помешает ей скрыться – совершенно неважно.

Будто в ответ на его соображения во мраке раздался звон нефритового колокольчика, да такой ясный, что все присутствующие ощутили, как их зрение и слух мигом очистились. Однако для Юнь Фуи этот звон был губителен: она тут же почувствовала, как тысячи игл впиваются в ее тело, как десять тысяч мечей прознают ее сердце. Нестерпимая боль охватила ее с ног до головы, потоки истинной ци внутри нее замерли.

«Это еще кто?!» – испугалась Юнь Фуи.

Впрочем, ей было решительно все равно, кто явился за ней. Ее охватил такой ужас, что хотелось бежать без оглядки. Она ринулась вперед, но тут обнаружила, что ее опутала невидимая сеть. Теперь Юнь Фуи не могла и шагу ступить.

Прежде по глупости своей Юнь Фуи считала, что нет ничего страшного в том, чтобы в своих умениях уступать десятке сильнейших мастеров Поднебесной, ведь она и так достаточно сильна. И только оказавшись в плену, Юнь Фуи с горечью поняла, как жестоко ошибалась. Неизвестный противник еще не показался ей на глаза, а уже скрутил в бараний рог. Неужто этой ночью ей суждено утратить то, что было доверено? Юнь Фуи охватило отчаяние.

Тем временем незнакомка под личиной монаха уже бросилась на Шэнь Цяо. Рука ее мелькнула быстрее молнии: видно, притворщица ничуть не сомневалась в своем намерении. Да и в самом деле, зачем мешкать? Может, в поединке один на один она и уступала Юнь Фуи или Мужун Циню, но одолеть какого-то простеца, далекого от мира цзянху, ей ничего не стоило – только пожелай. Пусть тот и сумел помешать ей схватить юношу и закрыться его телом от метательных ножей, но слепец лишь сделал изящный ход, выгадав удачное мгновение, отчего и застал ее врасплох.