По возвращении в усадьбу Се эту историю услышал Юй Шэнъянь и от удивления аж пришелкнул языком.

– Ну у тебя и дар! Всего разок вышел из дома, а уже свел знакомство с Хань Эин. Да будет тебе известно, что эта девушка – племянница по учению Чжао Чиин из школы Лазоревых Облаков, что на горе Тайшань. Ее собственные боевые навыки посредственны, но благодаря любящему отцу она безнаказанно бесчинствует в столице.

– Мне она показалась неплохой, – со смехом ответил Шэнь Цяо. – Уж не знаю, где она бесчинствует.

Юй Шэнъянь тоже засмеялся.

– Притом она красавица. Жаль только, что характер невыносим. Кроме тебя во всем Ечэне не найдется никого, кто бы заявил, что она показалась ему неплохой!

Шэнь Цяо в ответ улыбнулся на это замечание, но ничего не сказал.

С того незначительного происшествия минуло три дня, и Юй Шэнъянь решил, что пора действовать. Как раз в ту пору в столице и за городскими стенами царила радостная суматоха, ведь совсем недавно наступил Новый год, а впереди еще был Праздник фонарей.

Янь Чживэнь занимал должность незначительную, и школа Обоюдной Радости, скорее всего, его ко двору, дабы иметь там лишние глаза и уши. Боевыми искусствами Янь Чживэнь владел далеко не блестяще, никаких мер предосторожности не принимал, и оттого Юй Шэнъянь решил, что уж ему-то убить такого человека так же просто, как и осушить чарку воды.

Но, следуя распоряжению Янь Уши, он все-таки взял с собой Шэнь Цяо, велел тому ждать у ворот, а сам запрыгнул на крышу и беззвучно пробрался к кабинету чиновника. Согласно тем сведениям, что Юй Шэнъянь добыл, готовясь к делу, Янь Чживэнь, пускай и был мастером средней руки, но отличался известной хитростью, благодаря чему и занял какоеникакое место в школе Обоюдной Радости. И как раз поэтому лучшей жертвы, дабы «запугать тигра», и не найдешь: чиновник довольно заметный, но должное сопротивление не окажет.

До самого конца Юй Шэнъянь пребывал в уверенности, что это поручение не требует особых стараний и сил, но, оказавшись в кабинете, вдруг Янь Чживэня не обнаружил и тут же заподозрил, что здесь что-то не так. Все слуги усадьбы трудились на своих местах, стража обходила двор дозором, но ни в кабинете, ни в спальне не нашлось даже следа присутствия Янь Чживэня. Как сквозь землю провалился не только сам чиновник, но и его жена, наложницы и дети.

В полном соответствии с боевым искусством, принятым в школе Чистой Луны (и оно, надо сказать, отличалось известным коварством и непредсказуемостью), Юй Шэнъянь передвигался по усадьбе скрытно, словно тень. В конце концов он добрался до внутреннего двора, поймал какого-то сонного слугу и надавил тому на «точку немоты». Несчастный даже не успел толком посопротивляться, как его стали допрашивать:

– Где Янь Чживэнь?

От такого бесцеремонного обращения слуга мигом проснулся, широко распахнул глаза и увидел перед собой прелестного юношу, который в два счета скрутил его и теперь держал так крепко, что не вырваться. Слуга страшно перепугался, пробовал было закричать, но, сколько бы ни разевал рот, а не мог вымолвить ни слова.

Глядя на его трепыхания, Юй Шэнъянь усмехнулся и потребовал:

– Говори, куда подевался Янь Чживэнь с семьей! Сейчас я отпущу тебя, и если все расскажешь, то не стану тебя убивать. Но если вздумаешь меня обмануть и позовешь на помощь, дело все равно кончится плохо: я вырежу в этом доме всех до единого! Ты меня понял?

Придя в ужас, слуга закивал часто-часто.

Убедившись, что тот сопротивляться и кричать не будет, Юй Шэнъянь чуть ослабил хватку и убрал палец с «точки немоты».

Слуга торопливо доложил:

– Два дня назад хозяйка уехала с молодым господином. Наш хозяин отправил их в усадьбу при горячих источниках, чтобы, так сказать, пожили там.

Юй Шэнъянь холодно усмехнулся:

– Допустим, женщин с детьми уже нет, но Янь Чживэнь никак не мог уехать вместе с ними. Завтра он обязан явиться ко двору, а потому сегодня же вернется в свою усадьбу. Когда это случится?

Слуга от испуга начал заикаться:

– Хо… хозяин уехал… а н-нам н-ничего не сказал. М-мы и сами… н-не знаем…

Слушать его блеяния у Юй Шэнъяня не было ни сил, ни времени, поэтому он, замахнувшись, одним ударом ладони оглушил слугу и отправился на поиски управляющего усадьбой. Поймав этого человека, Юй Шэнъянь снова учинил допрос, однако он не дал никаких сведений.

Юноша вовсе не был глуп и к тому времени уже догадался, что кто-то предупредил Янь Чживэня о готовящемся на него покушении. Вот только о поручении Янь Уши не знал никто, кроме самого Юй Шэнъяня да Шэнь Цяо. Слуги и управляющий усадьбой Се не слышали их беседы. Разумеется, готовясь к убийству, Юй Шэнъянь не кричал о своих намерениях на каждом углу, стало быть, остается только…

Его охватила холодная ярость и неудержимая жажда крови. От подступивших чувств Юй Шэнъянь едва не раздавил управляющему гортань, но вовремя рассудил, что убивать какого-то слугу смысла нет, особенно когда он упустил всю семью Янь Чживэня. Вдруг он, как говорится, «вспугнет змею»? Привлечет внимание школы Обоюдной Радости и сделается предметом насмешек?

Решив, что управляющего лучше оставить в живых, Юй Шэнъянь ударом ладони оглушил и этого человека, после чего, кипя от злости, ринулся назад, дабы отыскать Шэнь Цяо.

Даос нашелся в ближайшем переулке, где его и оставили.

– Это ты известил Янь Чживэня? – накинулся на него Юй Шэнъянь.

Шэнь Цяо не стал отпираться. Ничуть не колеблясь, он кивнул и сказал:

– Все верно, я.

В то мгновение Юй Шэнъянь всей душой возненавидел подопечного: неизменно беззаботная улыбка сошла с его лица, а ледяной взгляд был полон нескрываемой злобы.

– Но зачем? – не выдержав, спросил он.

Шэнь Цяо спокойно ответил:

– Нет сомнений, что между школами Чистой Луны и Обоюдной Радости навсегда разверзлась пропасть, и не мне противиться воле учителя, раз он пожелал убить Янь Чживэня, адепта недругов. Но в чем виноваты жена и ребенок этого человека? Хорошо, надобно убить Янь Чживэня, но к чему трогать его домашних?

Юй Шэнъянь холодно заметил:

– Убивать или не убивать – не твоего ума дело. Хотелось бы знать другое: сейчас ты так слаб, что даже, как говорится, курицу связать не сможешь. Притом совершенно слеп: если выйдешь за ворота, ни за что не отличишь, где север, а где юг, и сразу потеряешься. Так как ты известил Янь Чживэня?

– Однажды ты сказал мне, что Янь Чживэнь – человек хитрый и подозрительный: чуть что не так – и он тут же начнет беспокоиться, – напомнил Шэнь Цяо. – И тебе также известно, что в состав моих отваров входит дудник. Я сумел сберечь соцветие-другое, чтобы при случае послать их в усадьбу господина Яня. Мне улыбнулась удача: неожиданно в дверях лекарственной лавки меня окликнула барышня Хань Эин, и я под предлогом ответного подарка отдал ей коробочку, заготовленную для Янь Чживэня, притом попросив, чтобы она передала ему этот подарок. Барышня посчитала, что мы с Янь Чживэнем знакомы, и не стала задавать вопросов. По-видимому, получив от меня лекарственную траву, Янь Чживэнь почуял неладное и заблаговременно уехал со всеми домашними.

Юй Шэнъянь в бешенстве расхохотался.

– Я поистине недооценил тебя! Вот уж не думал, что ты на такое способен!

Отсмеявшись, он схватил Шэнь Цяо за горло и угрожающе сжал, после чего добавил:

– По твоей вине поручение учителя осталось невыполненным! Ты хоть представляешь, каковы будут последствия?!

Шэнь Цяо не мог дать достойный отпор. Больной задыхался, грудь его часто вздымалась, лицо побелело как полотно. С большим трудом Шэнь Цяо пробормотал:

– Я ведь… не из Чистой Луны… так?

От этого вопроса Юй Шэнъянь так опешил, что волей-неволей выпустил наглеца – Шэнь Цяо тут же согнулся и зашелся кашлем. Ему пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

– Как ты понял? – только и вымолвил Юй Шэнъянь.

– Почувствовал, – коротко ответил Шэнь Цяо.

Откашлявшись, он пояснил: