Согнувшись, Деми последними силами пронёс Софи под широко раскинувшимися ветвями с колючей листвой. Растения на Нью всегда росли в полном беспорядке, закономерности которого были известны одной лишь Природе-Матери. Клубника стройными рядами стелилась за жакарандой и уступала место поросшей на дубах лозе. Тем Ньюэра и была удивительна – любой цветок приживался на ней, расцветал и корнями уходил глубоко в почву к самому сердцу планеты. И Нью выхаживала каждого из своих новых детей. И людей она любила, но лишь до тех пор, пока человек не предал её веры. Это случилось с устройством первых заводов. У Ньюэры только отнимали, никогда ничего не давая в ответ.

Остановившись у одного из поваленных брёвен, парень усадил Софи на ошкуренный кем-то пень. Он не стал ни трогать рюкзак, ни выворачивать её карманы, и лишь забрал нож, рукоять которого торчала из повязки на бедре. Когда Софи вновь попыталась сосредоточиться на настоящем, возле неё стояла кастрюля с водой и подоткнутыми под ручки лоскутами ткани. Рюкзак продолжать тянуть вниз, но без прежнего рвения. С силой потерев глаза, Софи наконец разглядела Деми, что уже сидел на том расстоянии, что позволило бы ему в любой момент сбежать.

Поляна с парой кустов, походным котлом и неумело посмотренным шалашом скрывалась в окружении выросших в ширь деревьев и вытянувшихся к небу кустов. Даже ветра здесь почти не было. Лишь спокойствие на грани с тоской.

– Меня зовут Софи Диана Мур.

– А мне-то что с того? – с долей неудовольствия в голосе проговорил парень. – Не делись со мной личным, я не собираюсь с тобой становиться друзьями. – Его язык заплетался, и, казалось, Деми совсем выдохся. Софи хорошо его понимала. И ей самой было непривычно вести с кем-то разговор. – Ты можешь быть здесь, пока не сможешь уйти.

– Я сказала своё имя на случай, когда кто-то из нас умрёт. – Она и не заметила, как вместо «если» сказала «когда». Но в этом Деми не мог с ней не согласиться. «И ведь просто чудо, что мы оба ещё живы». – Нам нужно это знать.

– Давай обойдёмся. Просто промой уже свой ожог. – Кивком указав на воду и тряпки, он скрестил на груди руки. Вся его поза так и кричала о горевшем в нём возмущении. – Решила тогда, что я тебе помешаю? И что в итоге?

– Я бы поблагодарила тебя, но ты перегнул палку. – Софи занялась своим плечом и не без удивления заметила, что рана больше её не беспокоила. Лишь новое и странное чувство в теле. «Наверняка всё дело в этом парне. Я давно не была ни с кем рядом». – Поэтому…

– Поэтому ты захотела и от меня избавиться? – перебил её Деми, сдвинув брови так, что между ними пролегла явная морщинка. Насколько помнила Софи, часто это служило признаком гнева. Она и не видела того, как всё это время хмурилась сама. – Да и в чём я был не прав? Она пыталась убить тебя.

– Они такие же люди, как и мы. Просто им не повезло, – с терпением ответила Софи, чувствуя, что от влажной ткани её плечу становится легче.

– Они сами выбрали перестать пользоваться вакциной, а ты их жалеешь? – он сказал это со всем возможным отвращением. – Я понимаю, что дорого, но даже отсутствие денег никого не оправдывает. Если их не хватало, каждый из них должен был найти работу получше.

– А ты думаешь, что это так просто? – Её голос вдруг задрожал, а уголки губ нервно задёргались. Деми не мог знать, но его слова стали для неё пощёчиной. Уколом в самое сердце и прямым осуждением. Худшим из возможных оскорблений. – Да что с тобой было, если в твоей голове такая чушь?

– «Пиджи» зовут «налогом на жизнь» потому, что меньшинству на неё едва хватало. Но из-за того, что кто-то беден, не должны страдать остальные. Беннеты рассылали столько бесплатных вакцин, сколько могли. Неужели нельзя было просто попросить?

Софи захотелось ударить его и заставить молчать. Она и не представляла, из какого Кольца он должен был происходить, его разум был полон подобного мусора. В мыслях Деми не было ни капли истины. Лишь ложь, навеянная мирной жизнью в столице. «Если он и правда из Центра, то может мне пригодиться».

– Меньшинство, – тихо повторила она, с силой прижимая компресс к руке. Плечо не стало даже щипать. Пустота, да и только. – Я не знала ни одного человека, которому не приходилось бы откладывать на вакцину весь оставшийся ему год. Никому она не доставалась легко. В тебе нет ни сочувствия, ни понимания. Ты лишь глупый мальчишка. – Софи смягчила удар как могла. И она хотела высказать всё так, как то было у неё на душе, но не стала. Правда бы его отпугнула.

«Мелочный и избалованный болван. В прошлой жизни от него не было никакой пользы. Раз привык получать деньги просто, значит, так всегда было с ним. Наверняка не проработал и дня. Только и знает, что считать в чужом кармане. И руки его такие чистые…»

– А от тебя одни проблемы, – заключил Деми, в очередной раз кивнув головой. Он намеренно над ней издевался и вдобавок бы улыбнулся, если б не боялся её так сильно. Потому-то он и забрал нож, чтобы хоть в чём-то чувствовать себя уверенным.

Его затуманенный раздражением взгляд наполняла растерянность, и в каждом неловком движении было заметно, как он смущается от чужого присутствия. Всё ощущалось необычно нормально. Софи понимала Деми, и очень о том сожалела. «Такие, как он, сочувствия недостойны», – думала она, но сердце её мучилось совсем другим. Они оба всё знали, но никак не хотели принимать то, что в одном они всё-таки были схожи.

«Насколько важно, кем мы были в прошлом, если теперь одиноки? Впервые за два месяца я говорю с человеком, и то, что подобные ему в выгодном положении, просто убивает. Раздражает. Ведь я стараюсь больше. Я делаю больше. И лучше. Я во всём его лучше. Почему мои руки в грязи и крови, а его так вылизаны? Это нечестно. Ожёг должна была получить не я».

– Как давно ты здесь один? – аккуратно спросила она, когда парень опустил голову. Софи хотела убедиться, что была права. Деми не должен был заслуживать её снисхождения.

Он притих, а его глаза не могли оторваться от её обуви. Это были одни из самых дешёвых кед, которые ему довелось видеть. С кривой строчкой совсем не в цвет ткани, и даже без логотипа. Ему вдруг захотелось раскаяться. Ведь то, что Софи была жива, говорило о том, что все его раздумья были одним сплошным заблуждением. Никто не отказывался от вакцины. Дело было в другом.

– С самого начала. Не знаю, сколько времени прошло, – проговорил Деми так тихо, как только мог, и заставил Софи в самой себе усомниться. «Ведь и он был несчастен. Даже больше, чем я. Первые недели у меня была хотя бы Лили».

– Ну и ладно. – Она старалась не выдать досады, но у неё ничего не вышло. Софи отлично умела держать огонь внутри себя, но пламя легко поднималось от сердца и касалось её лица. Деми мог прочесть всё в ней, но за все дни унылой покинутости он разучился различать в чужом почерке буквы. Единственное, что он точно знал, так это то, когда люди притворствовали. Потому что Деми и сам этим грешил.

Поляна и все окружающие её деревья потонули в тишине вместе с тем, как солнце принялось катиться за горизонт. Деми не знал, что стоит сказать, но понимал, чем могла обернуться его ошибка. Все его сведенья о больных были не верны. Меры предосторожности должны быть иными. Возможно, зря он касался Софи и держал руку недалеко от её ожога. Об этом стоило беспокоиться, но о том волновалась лишь сама Софи. Деми был занят другим. Он не поднимал глаз от покосившихся плеч и спины, что перед ним держалась излишне уверенно. Ему ещё не приходилось видеть подобное. Никакой заносчивости, надменности или желания выглядеть лучше перед ним. Лишь твёрдое убеждение в правоте всех своих действий.

– Нам нужно всё обсудить, – начала Софи, поглядывая на темнеющее небо. Казалось, на поляне стало нестерпимо душно. После долгого одиночества присутствие кого-то одновременно было и мукой, и благословлением.

– Зачем сейчас? – он вдруг заволновался. – Это может подождать и до завтра. Нам лучше быть тихими.