На экране позади литианки показалась площадь перед зданием администрации, переполненная жителями Абисс-сити плотнее, чем станция скайвея в час пик. Журналист в неоново-рыжем жилете вместе со съемочной группой занимал единственный свободный островок на зеленом газоне. Рядом стоял литианин интеллигентного вида, державший в руках плакат с перечеркнутым логотипом «Ли Тек».

– Я возмущен, – проговорил он на камеру, – что «Ли Тек» проводила опыты над детьми. Это абсолютно недопустимо в прогрессивном обществе. Поэтому сегодня я вышел сюда, чтобы поддержать своих коллег-шейдеров, ежедневно сталкивающихся с несправедливостью. Мы требуем отставки Ли Обелля, а также разбирательств в отношении «Ли Тек» в верховном суде Литианского сектора.

– Ситуация осложняется также массовыми бунтами в окраинных районах Абисс-сити, – продолжила ведущая. – Заваренные мусоросборники в пятом, семнадцатом и восемнадцатом районах вывели из строя систему биологической утилизации отходов и поставили город на грань экологической катастрофы. Пресс-секретарь главы полицейского управления заявляет, что данные меры якобы были приняты для блокировки и ликвидации опасной преступной группировки «Механическое солнце», однако внятных объяснений нам получить не удалось. Как не удалось получить и комментариев касательно появления в небе над Абисс-сити незарегистрированного космического корабля военного образца, чей взлет спровоцировал обрушение десяти кварталов, горно-обогатительного завода и трех логистических комплексов в семнадцатом районе. Очевидцы утверждают, что крейсер некоторое время пробыл в воздушном пространстве Абисс-сити, а затем направился в пустоши, где и разбился. На месте крушения работают специалисты, выясняя причины аварии. Начато расследование. Часть экипажа уже дает показания, из которых следует, что разрушительной операцией командовал капитан полиции Ли Эббот, получивший разрешение мэра на массированный огонь по жилым окраинам Абисс-сити. Сам капитан Ли Эббот, подозреваемый в государственной измене, числится пропавшим без вести…

Я растерянно моргнула. В то, что на одном из центральных каналов Абисс-сити решились показать настоящую, а не вывернутую наизнанку картину событий, верилось с трудом. Но, кажется, на этот раз правда об экспериментах «Ли Тек» и безумном полете Ли Эббота оказалась такой огромной… как космический крейсер. Утаить ее было просто невозможно.

Голос Абисса – не подпольное головидение Дамиана Рохаса, а настоящий, живой голос разумных существ, населявших наравне с литианами эту планету, – впервые звучал как никогда громко и твердо.

Я повернулась к Хавьеру и поймала в светлых глазах манна отблеск довольной усмешки.

Новый щелчок – и канал сменился. На экране голопроектора возникла знакомая комната, представлявшая собой проекцию кабинета мэра. А в самом центре кадра, крепко держа усталого и пожеванного шиссами Кесселя, стояла…

– Вы же знаете Саула и Хельми Михелей? – Голографическая Солана яростно сверкнула глазами. Увидь я такое представление в кино, поверила бы безоговорочно – настолько проникновенно звучали слова, брошенные в лицо Дамиана Рохаса, в кадре, естественно, не появившегося. А я-то думала, что актриса из меня так себе. – Уверена, знаете. Сообщество трущобных медиков довольно замкнуто. Михелей убили литиане. Полицейские. И за что? Потому что не нашли меня. И потому, что я случайно узнала об их последней разработке. О той дряни, которую они планируют использовать, чтобы подавлять наших шейдов вернее любого блокиратора. И эта шиссова штука уже на финальной стадии испытаний.

Словно в подтверждение моих слов изображение сменилось кадрами трансляции из подпольной лаборатории – похоже, Никс и Фабио все-таки удалось получить их, даже несмотря на глушилки.

«Ре-ин-те-гра-ци-я». Тогда я не понимала, что скрывается за этим сложным словом. Как и Анхель. Как и многие из нас».

«Сейчас я знаю, что «Ли Тек» с нами делали. Изучали воздействие различных веществ на детей, чья связь с шейдом еще не сформировалась в полном объеме. А тогда…»

«Здесь хранились запасы реагентов. В холодильных установках держали образцы крови и тканей – по одному агрегату на каждую группу испытуемых».

«Игла в предплечье отвечала за блокиратор. В позвоночном столбе отверстие для пункций, на ноге катетер для инъекций. Сначала его подсоединяли к локтевому сгибу, потом на запястье, а когда вены рук становились непригодными, переключались на ноги. А это…»

«Дети. Они делают свою отраву… из наших детей!»

Я смотрела на спины знакомых и не очень шейдеров, добровольно вызвавшихся помочь нам с ликвидацией линии производства смертоносного антишейда, и в сердце словно проворачивался тупой нож. Пройдет всего лишь несколько минут, и лабораторию охватит пламя, сожравшее всех… Кроме Хави. Но даже это казалось мне чудом…

Взгляд почти бессознательно метнулся к моему манну, скользнул по острым скулам, подбородку, покрытому легкой щетиной, широким плечам, крепкому мускулистому торсу. Черный шейд Кесселя был спокоен и сыт, и оттого на смуглом теле не осталось ожогов и шрамов. Но у меня всегда было слишком живое воображение…

Яркое пламя, поглощающее комнату за толстым стеклом, торжествующая усмешка Ли Эббота…

– Выдыхай, мелочь, – раздался над ухом голос Хавьера. – Все живы.

Я удивленно моргнула, только сейчас осознав, что сижу, уткнувшись носом в голую грудь манна, крепко прижавшего меня к себе.

– Но… как? – с трудом выдавила я. Пальцы скользнули по горячей смуглой коже моего Кесселя, словно желая убедиться, что он действительно был передо мной, живой и невредимый. – Ведь был взрыв. И ты… А остальные…

– Они в порядке. – Кессель успокаивающе погладил меня по спине и, отстранившись, заглянул в глаза. – Все четыре группы уцелели… более-менее. Рохас вызвал подкрепление сразу, как только Никс и Фабио потеряли с нами связь. Третья группа встретила Хьюго на полдороги, и они тут же повернули обратно. Мы успели начать эвакуацию как раз вовремя. Если бы ты не пошла с Химиком… – Губы Кесселя недобро сжались при упоминании предателя. – Если бы я вовремя отреагировал, мы бы покинули лабораторию вместе – за считаные секунды до взрыва. А так я провел несколько не самых приятных минут, думая, что вы оба остались под завалами.

– И что было дальше? Вас не задело?

Он поморщился.

– Почти. К счастью, большинство оказалось далеко от эпицентра. Конечно, о выходе на поверхность и возвращении по воздуху не могло быть и речи. Мы прекрасно понимали, что литиане нашли стоянку ховеров и, скорее всего, патрулируют район. Но к счастью, Хьюго и скауты вовремя вспомнили о тоннелях, используемых крыланами. Группа укрылась там, а после благополучно выбралась на поверхность.

– А ты?

– Вернулся в лабораторию. – Он посмотрел на меня внимательно и серьезно. – Искал тебя, но, когда сумел разгрести завалы, нашел только труп предателя-Химика и выход на посадочную площадку, которой воспользовались литиане. Угнал транспортник, украл экзокостюм, а дальше шел по твоему следу. Семнадцатый был перекрыт, но в одиночку пробраться через кольцо блокады не составляло труда… По крайней мере до того, как капитан Ли Эббот разнес половину района.

Я поежилась. Воспоминания о часах – или даже днях, – проведенных в капсуле с мозговым буром Ли Эббота, все еще отзывались в теле болезненным эхом.

– Прости. Я добрался до «Логова» слишком поздно, чтобы можно было остановить безумие, сотворенное твоим отчимом. Еле сумел попасть на борт, когда наконец почувствовал то, что так безуспешно искал. Тебя. А остальное… ты знаешь.

Я кивнула.

– В общих чертах. Хотя после фрагментатора я ни в чем не уверена.

– Сказать по правде, я вообще сомневался, что Ли Эбботу удастся поднять корабль в воздух. Думал, шиссы давно погрызли обшивку, а топливные блоки, которые я перенастроил для автономного питания базы, почти разрядились и крейсер, закопанный под окраинными кварталами семнадцатого, больше не представляет опасности для мирных жителей. К сожалению, моя ошибка дорого стоила всем нам.