Тишина.

Я проверила браслет-коммуникатор, убеждаясь, что он полностью исправен.

– Хавьер… Хави? Анхель? Прием. Прием!

– Сола. Сюда.

Я обернулась к Химику, чтобы приказать тому позвать Кесселя, пока я разбираюсь с панелями управления, – и вдруг почувствовала, как что-то коснулось шеи. Тонкие иглы шипа прокололи кожу, впрыскивая… что-то…

Какого шисса?..

За спиной с шипением захлопнулась дверь – та самая, которую я с таким трудом открыла пару минут назад.

На осознание глубины шиссовой задницы, в которой я оказалась, ушло не больше мгновения.

Удачно упавший генератор, который мог бы спасти жизнь Михелям, наводка на заброшенную фабрику с помощью водички с примесью тяжелых металлов, коммуникатор, потерянный в шиссовой яме как раз перед встречей с маннами Рохаса, и тот факт, что Химик был последним, в чьих руках находился шип с остатками вещества, который я извлекла из Хавьера… Вряд ли дядя был настолько умен, чтобы выдумать план с отравлением Ракель, а вот Химик… Химик мог. Химик мог дать Рамону чип с вирусом, подготовить шип. Да и сейчас… завод был обесточен. Откуда тогда взялась энергия для закрытия двери, если все это… не было заранее спланировано?

Шисс, шисс, шисс!

Ловушка!

Это ловушка!

Мысли вихрем пронеслись в голове, а тело, напитанное силой шейда, уже разворачивалось к Химику, еще опускавшему пистолет, из которого он только что выстрелил в меня. Остановить, обезвредить – а потом предупредить Хавьера и остальных, пока не стало слишком поздно.

Но я не смогла трансформироваться.

Не успела даже закончить смертельный прыжок.

За бронированным стеклом ординаторской огненным смерчем расцвел взрыв. Лабораторию сотрясло до основания, меня повалило с ног, погребло под грудой сорвавшихся полок. Я съежилась, ожидая, что взрыв сомнет комнату словно жестяную банку, но толстые стены выдержали огненный удар.

Но ведь Хьюго унес ящики! Лаборатория была чиста! Да и вообще, всей взрывчатки, что мы принесли, не хватило бы, чтобы устроить такой хаос.

А значит…

Все и правда было подстроено.

От начала до конца.

Шисс!

Снаружи ревело пламя, капли оплавленного металла стекали по стеклу, оставляя за собой красно-серый след – такие же горячие и жгучие, как слезы. Перед глазами двоилось от сотрясения и неизвестной шиссовой дряни, растекавшейся по венам. А сердце стучало все быстрее… сгорая, сгорая в огне, полыхавшем под веками.

Они мертвы.

Анхель, Ракель… Хавьер.

Все мертвы.

Серебристый шейд бился в агонии, и вместе с ней по телу растекалась ярость, слепящая и неудержимая, словно пламя за стеклом. С трудом поднявшись на ноги, я впилась взглядом в Химика. Шагнула вперед. На лице манна отразился ужас, в следующую секунду сменившийся расслабленным спокойствием.

Что?..

– Ну, здравствуй, Солана, – раздался за спиной самый ненавистный на всем Абиссе голос. – В прошлый раз мы не закончили нашу беседу. Ничего. Теперь у нас будет достаточно времени.

Боль от второго укола я практически не почувствовала.

Последним, что я увидела, прежде чем провалиться в душную темноту, были бронированные носки ботинок Ли Эббота.

Свет, белый, слепящий, он ворвался под веки, обжигая глаза, в которых еще догорали отголоски пламени. Тело не слушалось, в ушах гудело – то ли рев двигателя, то ли гул генератора, питавшего яркие лампы.

Я попробовала пошевелиться – голова буквально взорвалась от боли.

Плохо.

Заброшенный завод оказался ловушкой. Мы провалили миссию – не успели вынести образцы, подтверждавшие нелегальные опыты на детях. Даже записи с визоров передать не удалось – вовремя включенная глушилка свела на нет попытку трансляции, оборвав связь со студией «Хирургов».

Объединение сил шейдеров не привело к победе. Мрачные прогнозы Дамиана Рохаса воплощались во всем пессимистичном великолепии. Еще немного, и нас посмертно выставят террористами, уличные бунты подавит полиция, недовольных посадят в тюрьму.

Все будет кончено.

Шейд откликнулся волной протеста, переплавляя боль в злость, жидким металлом растекавшуюся по венам.

«Нет. Не все».

Оцепенение, вызванное впрыснутым мне наркотиком, спадало, возвращая мышцам силу, а разуму – острую кристаллическую ясность. Я была жива. И раз отчим не убил меня сразу, еще оставался шанс. Крошечный, но шанс. Не выжить, нет – на такое я, оказавшись в руках Ли Эббота, даже не надеялась.

Отомстить.

За Хави, за Михелей, за Ракель и Анхеля… за отца.

Тело захлестнула волна ярости – шейд одобрял мой выбор, собирая силы для решающего броска, когда представится удобный момент. Кожа под курткой зачесалась, готовая покрыться серебристой чешуей.

Ли Эббот заплатит. За все.

– Очнулась, – раздался высокий голос Химика. Я напрягла мышцы, проверяя оковы на прочность. Тщетно. – Можешь не стараться, в полиции учли предыдущий опыт и подобрали более крепкие наручники.

Говорить было трудно, поэтому я лишь ощерилась, всем видом демонстрируя презрение. Шиссов… нет, много чести. Мелкий помойный грыз, иначе и не скажешь.

Приоткрыв глаза, я различила синеволосого полукровку, стоявшего в нескольких шагах от меня. Залитая светом белая комната за его спиной двоилась в расфокусированном зрении. На краю видимости суетились тени в белых халатах.

Похоже, мы все еще были в лаборатории или где-то неподалеку. И оборудование, реагенты, жесткие диски с результатами исследования… весь тот компромат, который мы так упорно искали, все это время был здесь, под нашим носом.

Шиссово семя! Надо было догадаться, догадаться сразу же, как только мы ступили на порог опустевшего завода! Тогда не случилось бы…

И Хави… и все остальные… остались бы…

Глаза предательски защипало.

Химик фыркнул.

– Могла бы и поблагодарить, Солана. Если бы не я, ты лежала бы сейчас горсткой пепла вместе с остальными, а не сидела бы в убежище, живая и невредимая. Тебе невероятно повезло, что ты оказалось нужна капитану Ли Эбботу настолько, чтобы он дал личное распоряжение не начинать операцию, прежде чем ты не окажешься в безопасности.

Я дернулась сильнее, кровожадно мечтая вспороть когтями тонкую шейку предателя. Бесполезно. Мои старания вызвали у Химика насмешливую улыбку.

– Не завидую тебе после того, как капитан закончит.

Тяжелые шаги заставили полукровку умолкнуть. Манн выпрямился, отдавая честь вошедшему в комнату литианину в усиленном экзокостюме.

– Капитан Эббот.

– Ювель.

Отчим равнодушно кивнул бывшему Химику.

– Шей Диаз в полном вашем распоряжении, капитан, – отчитался полукровка. – Крепления наручников ограничивающего кресла надежно удерживают вашу гостью, в том числе в трансформированной форме, что исключает любые… эксцессы. Для закрепления эффекта я взял на себя смелость ввести ей мощное седативное.

Холеное, гладко выбритое лицо отчима исказила гримаса недовольства.

– Я приказал проследить, чтобы Солана Диаз уцелела при взрыве. От тебя не требовалось брать смелость и проявлять неуместную инициативу.

Самодовольная улыбка моментально сползла с лица Химика.

– Не беспокойтесь, капитан, я изучил все ваши требования и подобрал подходящий препарат. Он идеально совместим с фрагментатором и мозговым буром, которые вы приготовили для… – Прозрачные глаза сощурились, и Химик, побледнев, проглотил вертевшиеся на языке оправдания. На тощей шее нервно дернулся кадык, и продолжил манн уже далеко не так уверенно. – Простите, капитан. Этого больше не повторится, капитан.

– Запомни, Ювель, смелость, инициативы и прочие свободы должны сгореть вместе с твоими бывшими друзьями. А здесь, – сжалась в кулак рука в экзоперчатке, – приказы отдаю я. И только я.

– Конечно, капитан.

– То-то.

Испуг на лице Химика вернул Ли Эббота в состояние расслабленного благодушия. С видом победителя он подошел ко мне и первым делом проверил толстые скобы наручников, охватывавших шею, запястья, лодыжки, бедра, талию и плечи. Удовлетворенно кивнул и потрепал меня по щеке в извращенном подобии ласки, на которое была способна мелкая моторика экзоперчатки.