– Так активируйте щиты! И передайте, что операция санкционирована лично мэром Абисс-сити Ли Обеллем. К тому моменту, как власти разберутся, что на самом деле происходит, все уже будет кончено. Мэру ничего не останется, кроме как признать мои неоспоримые заслуги по очистке города от трущобной грязи. Начинаем!

Командный пункт сотрясла волна дрожи – будто все, даже сам корабль, сопротивлялось ужасающему приказу самопровозглашенного капитана.

Враг подскочил в кресле.

– Что? Они посмели атаковать?

– Никак нет, капитан, – помедлив, отозвался один из членов экипажа. – Это… внутренние поломки. Левый суборбитальный двигатель потерял тридцать процентов мощности. Мы лишились части щитов и обшивки. Капитан, вы точно уверены?..

Бронированные кулаки с силой ударили по приборной панели.

– Вы не слышали мою команду? – Яростные, налитые кровью глаза скользнули по бледным лицам маннов. – Начинаем! Залп по семнадцатому из всех орудий!

– Слу…

Бум! Кр-р-рак! Хр-р-р-рясь!

Отдача сбила с ног всех находившихся в командном центре. Полицейские повалились на пол, маннов, управлявших кораблем, выбросило из кресел. Капитанский стул треснул под усиленным экзокостюмом, враг покачнулся. От резкого движения в гермошлеме что-то тоненько хрустнуло.

– Что происходит?

– Взрыв в оружейном отсеке! – Новый толчок. – Разгерметизация!

– В нас стреляют?

– Нет! Оно…

Дрожь, треск, бум!

– Левый двигатель, снижение мощности на сорок пять процентов. Мы теряем высоту!

Взгляд врага впился в лицо говорившего.

– Что? Я требую, чтобы вы немедленно произвели залп!

Манн покачал головой, снимая с головы визор.

– Капитан Эббот, корабль слишком долго пробыл в неподходящей среде. Системы не выдерживают перегрузки. Если откажет хотя бы один из двигателей… – Манн тяжело сглотнул. – Пятнадцать минут, максимум двадцать пять – и мы разобьемся о поверхность Абисса.

Слова подействовали на литиан сильнее взрыва. Оставив оборудование, они бросились к выходу, отталкивая друг друга.

– Нет! Нет, нет, нет! – Враг вскочил на ноги. Кулак врезался в панель управления, запечатывая проход. Манны попятились. – Я запрещаю покидать корабль! Слышите! Это измена! Хотите пойти под трибунал за неподчинение начальству?

– Но, капитан…

– Произведите выстрел! Разнесите трущобы, чтобы от них камня на камне не осталось, и я открою вам эту шиссову дверь!

Он склонился над пультом. Мощная бронированная спина оказалась прямо перед моими глазами. Экзокостюм, отличавшийся от стандартной полицейской формы усиленным каркасом и большим количеством функций, сидел идеально. Неудивительно, что враг был так спокоен, находясь внутри падающего корабля. Капитан был полностью защищен от ударов, разрядов тока, прямых выстрелов – возможно, даже от падения с высоты. Броня казалась совершенной…

Везде, кроме тонкой щели между пластинами в основании шеи. Гермошлем прилегал неплотно – это не было заметно обычному глазу, но острый взгляд серебристой сущности, созданной для того, чтобы бороться и убивать, нашел уязвимость в ту же секунду, как она открылась.

«Пора».

Серебро затопило меня изнутри, и я позволила ему взять контроль. Позволила ярости превратить меня в смертоносного хищника с единственной целью – уничтожить врага, защитить город и тех, кто остался внизу под дулами корабельных пушек, от действий спятившего убийцы.

«Сейчас!»

Я бросилась вперед слепо, не думая. Вскинула скованные наручниками руки – и серебро вытекло наружу, облекая пальцы в сверкающие перчатки с острыми когтями. Войдя в зазор экзокостюма, они вспороли провода и трубки, скрытые под плотным каркасом, – а потом сжались, сминая металл.

Крови не было. Мягкое, живое тело врага было спрятано слишком глубоко, слишком надежно.

Ничего.

«Мы это исправим».

– Бешеная тварь!

Удар бронированного кулака пришелся в живот, не облаченный в серебряную чешую. Меня отбросило к дальней стене, но я, перекатившись по полу, вскочила на ноги и снова бросилась вперед.

Рвать. Раздирать. Крушить.

Наручники пришлись как нельзя кстати. Раскрыв кольцом руки, я накинула их на мощную шею и дернула, упираясь во врага ступнями. Сочленения экзокостюма затрещали под натиском худого, но гибкого и сильного тела.

«Сорвать шлем. А потом – сорвать голову».

– Пристрелите ее! – завопил враг уже не так самодовольно, как только что раздавал приказы подчиненным. – К шиссам управление этим корытом! Стреляйте! Ну! Не тормозите, все и так разваливается!

Я напряглась, готовясь к обжигающим зарядам плазмы. Серебро прикрыло спину плотной чешуей, но даже оно не знало, сколько прямых попаданий выдержат сверкающие пластины. Золотых частичек стима в крови осталось уже так немного…

Выстрел, и сразу за ним вскрик удивления и боли.

Не мой.

– Что?

Враг повернулся, а вместе с ним и я – как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из полицейских с подвижностью, намного превосходящей возможности литианского экзокостюма, скользит между столами, уворачиваясь от зарядов и одновременно успевая метко стрелять по противникам, выводя их из строя одного за другим.

«Черный! Дуал!»

Невероятная, всепоглощающая радость захлестнула меня. Манн… шейдер, скрывавшийся в костюме полицейского… моя вторая сущность знала его. И я… тоже.

В той, стертой врагом жизни он был моим союзником. Надежной рукой и крепким плечом рядом.

– Ты! – Капитан тоже узнал его. Голос за защитным стеклом гермошлема был искажен ужасом. – Террорист! Убить его! Убить!

Он вскинул перчатку со встроенным энергетическим пистолетом. Извернувшись, я смяла дуло оружия метким ударом серебряной пятки, превратив его в бесполезную кривую трубку. И поплатилась за это – металлические пальцы врага вцепились в лодыжку. Колодки наручников чиркнули по гермошлему, не причинив вреда, когда капитан рывком стащил меня со спины.

– Сола, вниз!

Повинуясь инстинкту, я пригнулась, и очередь из плазменных зарядов ударилась в грудную пластину капитанского экзокостюма. Пробить ее не удалось, но почерневший оплавленный металл потерял часть заложенной производителем прочности.

– Идиоты! – заорал враг. – Не в меня стреляйте! В нее! И в…

Он не успел договорить, сбитый с ног моим спасителем. Сцепившись в клубок, манны рухнули на приборную панель и прокатились по ней, превратив в груду потрескивавших от тока обломков.

Полицейские прицелились было в спину шейдера, чей экзокостюм после удара о стол был уже порядком помят и наполовину лишился брони. Но в дело вступила я, серебряным смерчем пройдясь по стрелявшим. Кулаки и когти крушили все, что попадалось под руку. Где-то в гуще схватки треснули наручники.

«Свобода, свобода!»

Размяв плечи, я бросилась на помощь дуалу.

Мы повалили врага, нанося удар за ударом в черную звездочку следа от плазменного выстрела, пока экзоперчатка шейдера не треснула – а вслед за ней не сдалась и прочная броня усиленного экзокостюма капитана. Капитан дернулся. Из пробитой нагрудной панели вырвался сноп искр и брызги черной топливной жидкости. И все затихло.

Оставался последний удар…

Корабль тряхнуло. Пол накренился настолько, что все мы – враги и союзники – вперемешку покатились к панорамному иллюминатору.

Прижатая к толстому стеклу, придавленная сверху двумя литианами, я могла лишь смотреть, как далеко под нами расстилался огромный город, окруженный смогом, туманом и неоновым светом. Дроны и полицейские ховеры кружили вокруг корабля, словно рой мелких насекомых над тушей шисса, но стрелять не решались.

Кто-то сдавленно выругался над моим ухом.

Мой союзник и спаситель вскочил на ноги, одним мощным движением плеч избавляясь от ненужного уже экзокостюма.

Я хрипло выдохнула.

– Ты…

Он улыбнулся – широко и нагло.

– Я.

Шейдер был красив – мужественной, породистой красотой, так выделявшей его на фоне бледных литиан, беспомощно пытавшихся удержаться на накренившемся полу. И было что-то в нем – что-то такое, от чего беспокойно и нервно сжалось сердце.