– Почему ты его не убил, а опозорил? – спросил барон, едва двери закрылись. Камушек в его перстне теперь светился едва-едва заметно, и точно это была реакция не на меня.

– А вы хотели бы видеть своего племянника и, как я знаю, единственного наследника мёртвым, барон? – Я откинулся на спинку кресла и одновременно с этим начал аккуратно прощупывать сознание собеседника, помня о его перстне. Камень-индикатор очень даже явственно чувствовался. Он был словно сигнальная нить, готовая среагировать на малейшее прикосновение. И обойти её незаметно не получится.

– Лучше смерть, чем позор! – воскликнул барон.

– Ну какой же это позор? – хмыкнул я. – Это скорее урок вежливости. Уж извините меня, но воспитан ваш племянник крайне отвратительно. И если не изменит своей манеры общения, то рано или поздно ему встретится кто-то, кто исполнит ваше пожелание, и вы получите его по частям. А ещё подумайте о том, к чему могла привести его или моя смерть на той дуэли.

– Босс, я взломала его нейросеть, – раздался в голове голос Эльки. – Тут ну о-о-очень интересная информация. Сам посмотри.

Я выделил для обработки данных нейросети барона один из потоков сознания, но почти сразу добавил ещё один, для скорости восприятия. Барон Грэг ал Шерн готовился к войне. И не просто к войне, а к войне с аграфами. Он уже выяснил, кто стоит за смертями его родных и близких. Конечно, об открытом противостоянии пока речи не шло, но на секретной станции в дальней системе, расположенной в глубине фронтира, велись разработки новейшего оружия и кораблей.

Меня больше заинтересовали не разработки, а сама станция. Всё дело в том, что после наложения атланской карты пространства (естественно, с коррекцией с учётом прошедшего времени) на современную, получалось, что станцию барон построил прямо на месте остатков атланской исследовательской базы. Судя по той информации, что удалось Эльке выудить из нейросети барона, от самой базы мало что осталось. Лишь руины и небольшое количество обломков. Но даже этих крупиц хватило, чтобы подтолкнуть учёных и инженеров на новый уровень.

Разработки, которые велись на станции, тоже были интересные. Впрочем, Элька отметила несколько тупиковых и очень затратных исследований. Надо будет подсказать барону, но это чуть позже, да и то в том случае, если мы договоримся. Думаю, такой союзник мне будет не лишним. Да и барон, скорее всего, не откажется. У меня есть что ему предложить.

Нашлась информация и о странном камушке в баронском перстне. Супруга барона, будучи, не побоюсь этого слова, гениальным учёным и исследователем, обратила внимание на то, что один из мелких обломков, привезённых с найденной древней базы, начинает чуть заметно светиться, стоило лишь к нему приблизиться одному из её помощников, о котором было известно, что он псион. На других людей обломок не реагировал. Понадобилось несколько раз слетать в центральные миры Содружества на научные конференции и встретиться с несколькими псионами, тайно пронеся на эти встречи исследуемый объект, чтобы понять, что обломок является индикатором пси-энергии. Тот камушек в перстне – это всё, что осталось от того обломка после взятия всех проб и образцов для исследований. Увы, но ни повторить, ни хотя бы выяснить, какие процессы происходят в образце под псионическим воздействием, так и не удалось. По всем параметрам обломок был абсолютно нейтрален. В Содружестве были пси-сканеры, с которыми я уже сталкивался, но тут ничего похожего на их принцип действия не было. В конечном итоге, чтобы совсем не лишиться такого ценного артефакта, его вмонтировали в перстень.

Многое узнал и о самом бароне. Грэг ал Шерн никогда не любил своего отца. С самого раннего возраста он его попросту ненавидел. Ненавидел за то, как тот обращается с его матерью, как издевается над теми, кто был слабее, и при этом откровенно пресмыкается перед более сильными. Отец Грэга был деспотом, тираном и маньяком, которому доставляло удовольствие видеть муки других. Едва представилась такая возможность, как молодой Грэг покинул баронство Шэрн и улетел учиться в центральные миры. Через какое-то время ему удалось вытащить к себе своего младшего брата. Увы, но мать отказалась покинуть своего мужа.

Меня всегда поражала эта черта женского характера, когда женщины готовы терпеть своих мужей, откровенных моральных уродов, которые над ними всячески измываются, унижают, бьют. Я думал, что это свойственно женщинам на Земле и особенно в России, но, как оказалось, это имеет место быть и в других уголках галактики.

Как бы там ни было, но в конце концов и у баронессы терпение иссякло. В один не очень прекрасный день она дала отпор мужу-садисту, за что и поплатилась жизнью. Взбешённый барон зарубил свою жену мечом. Не учёл он только того, что её очень любили слуги и остальной народ. Любили за мягкий и добрый характер, за готовность помогать нуждающимся, открывая за свой счёт больницы и столовые, за то, что она старалась перевести гнев мужа с подданных на себя, зачастую тем самым спасая чью-то жизнь.

Сразу после похорон баронессы во дворец ворвалась разъярённая толпа. Барона-садиста буквально разорвали в клочья. Грэгу не оставалось ничего иного, как вернуться в баронство и занять полагающееся ему по праву место. Нет, поначалу трудно не было. Было дьявольски трудно. Баронство находилось в полнейшем упадке. Казна была пуста, а в дверь в буквальном смысле слова ломились многочисленные кредиторы. Но и это было не самое страшное. Самым страшным было то, что в баронстве свирепствовали голод, эпидемии и преступность. Пираты чувствовали в пространстве баронства себя настолько свободно, что на одной из планет, лишённой кислородной атмосферы, основали своё большое поселение под куполом. Кое-кто из соседей уже присматривал, какой бы кусок территории откусить от умирающего.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не помощь со стороны отца Геллы, барона Кирна ал Арили. Арилийцы предоставили беспроцентный займ, чтобы рассчитаться с долгами, от них в Шерн нескончаемым потоком потянулись караваны кораблей с продовольствием, медикаментами, оборудованием. Военные двух баронств, объединив усилия, вычистили все пиратские притоны.

И баронство Шерн вздохнуло свободно. Люди, соскучившись по нормальному к ним отношению, что называется, впряглись в работу. Через пару десятков лет баронство было не узнать. Развернулась добыча и переработка ресурсов на астероидных полях, вовсю работали многочисленные заводы, появилась своя верфь. И Грег ал Шерн мог бы считать себя вполне счастливым человеком, если бы не смерть его жены. Некоторым, о ком предпочитают не говорить, но подразумевают под большинством происходящих в галактике гадостей, процветающее баронство, находящееся в стратегически выгодном секторе, было как кость в горле. Поэтому барон и прилетел сюда, к своим давним друзьям и союзникам, для переговоров. Была у него надежда уговорить баронессу Геллу ал Арили на создание альянса двух государств для совместной деятельности и обороны. И он ничуть не питал иллюзий относительно молодости баронессы. Уж кто-кто, а он прекрасно знал о её уме и решительности.

– Или вы готовы к тому, что всё, чего вы смогли достичь, обратится в прах после того, как придёт ваше время покинуть этот мир? – продолжил я. – Аграфы с радостью приберут к своим рукам все плоды ваших трудов.

При упоминании об аграфах барон сжал кулаки, а в глазах у него заплескалась ярость.

– Что тебе известно об этом? – прошипел он, привстав и нависнув надо мной.

– О чем именно? – не реагируя на эту вспышку гнева спросил я. – О том, что гибель вашей супруги, вашего родного брата с семьёй, ваших любовниц, многочисленные покушения на вас – это дело рук аграфов? Или о вашей секретной базе в системе Акбия-17, на которой вы ведёте свои разработки? А может, об истинной цели вашего визита? Ведь вы собираетесь предложить баронессе создать альянс для противодействия аграфам.

Барон резко бросил руку к бедру, где у него находилась кобура с бластером, но замер, не сводя глаз с чуть слышно гудевшего огненного меча, кончик которого застыл в считаных миллиметрах от его горла.