В тот момент, когда перед глазами поплыли разноцветные круги, Леон прервал контакт. Нет, он по‑прежнему держал ее за руку, но поток тьмы иссяк.

– Все, – как сквозь туман донесся до Алисы его голос. А затем она скорее почувствовала, чем увидела, как Леон перевернул ее ладонь и поцеловал то место, где тьма разорвала кожу. – Спасибо.

Она бы кивнула, но боялась, что даже такое простое движение усилит тошноту.

– Тебе нужно чуть‑чуть отдохнуть.

Алиса легла прямо тут, на полу, положив под щеку ладони, одна из которых все еще помнила поцелуй Леона. Тот снял с себя плащ, накрыл ее сверху. Алиса свернулась калачиком, но не позволила себе уснуть. Это было бы слабостью с ее стороны, а показаться слабой она не хотела. Через некоторое время с трудом спросила:

– Ну что?

– Ты нашла то, что нам нужно, – послышался голос Леона. – Судя по всему, этот Джон Оливер был исследователем. Думаю, в его дневнике мы прочитаем много полезного.

Алиса мысленно похвалила себя. Было приятно оказаться полезной не только как… сливной бачок для тьмы. Она медленно приоткрыла глаза, с удивлением обнаружила, что дневник Леон просто читает, без колдовства, как было с книгой на латыни.

– Откуда ты знаешь английский? – снова спросила она.

Леон ведь когда‑то признавался, что в школе учился отвратительно. Едва ли из всех уроков выделял иностранный язык, зная, что он понадобится в будущем. Кто в детстве думает о том, что ему там понадобится?

– Выучил, – ответил Леон. – Не хотелось прослыть безграмотным колдуном, который только и может, что по фотографии руками водить. Плюс понимал, что придется много читать на других языках. Пользоваться колдовством при этом не всегда удобно. Ладно мало кому нужная латынь, но английский все‑таки надо знать.

Леон вдруг закрыл дневник, отложил его в сторону, предложил:

– Давай‑ка я отнесу тебя в кровать. Спать на полу – не лучшая идея.

– Мешаю? – понимающе хмыкнула Алиса.

Конечно, он ведь читать пытался, а тут она со своими вопросами.

Леон не ответил. Легко поднял ее на руки, и Алиса уснула в тот же момент, когда обвила руками его шею.

Проснулась в своей комнате, когда за окном было уже темно. И к собственному удивлению поняла, что чувствует себя прекрасно, будто и не забирала у Леона тьму. Значит, действительно отдал совсем немного.

Быстро умывшись, Алиса спустилась вниз. Есть хотелось страшно. Часы показывали уже начало первого ночи, дом спал, но у Тамары Ильиничны в холодильнике наверняка найдется, чем перекусить. Соорудив себе два трехэтажных бутерброда и положив в отдельную тарелку горку салата, Алиса задумалась. Проснувшись, она обнаружила, что у телефона почти села батарейка, поэтому была вынуждена оставить его в спальне на зарядке. Сидеть в тишине и смотреть в стену во время еды было неинтересно, поэтому она решала, не стоит ли нарушить заведенное в доме правило есть в столовой и не пойти ли с тарелками в комнату. Если она не поленится вернуться потом обратно и помыть посуду, никто не узнает о ее преступлении.

Стараясь сильно не шуметь, Алиса с двумя тарелками в руках вышла в коридор и почти нос к носу столкнулась с Леоном, как раз вышедшим из своей части дома.

– Ой, – дернулась Алиса, чувствуя себя вором, застигнутым на месте преступления.

От нее не укрылось, что Леон тоже что‑то спрятал за спиной.

– Как ты? – первым опомнился Леон. – Смотрю, проголодалась? Это хороший знак.

– Да, я… – Алиса огляделась, придумывая причину, зачем и куда несет тарелки, но решила сказать правду: – Хотела поесть в комнате, а потом вернуться и помыть посуду. Скрыть следы преступления, так сказать.

Леон улыбнулся.

– Тамара Ильинична в вопросах места принятия пищи, конечно, категорична, но, думаю, не стала бы ругать.

– А ты куда?

Алиса только сейчас заметила, что Леон одет так, будто собирается на улицу: теплое пальто, ботинки, шарф.

– Прогуляюсь.

Алиса скептически нахмурилась.

– В первом часу ночи?

– Не спится.

– Ты ведь нашел что‑то важное в дневнике, да? – догадалась она. – И сейчас куда‑то собираешься.

Леон не стал отпираться.

– Собираюсь. Нужно провести спиритический сеанс.

– Спиритический сеанс?

– В дневнике Джона Оливера оказалось много интересной информации, но, к сожалению, последние страницы вырваны. А мне очень нужно узнать, что там написано.

– Так ты собираешься вызвать дух Джона Оливера?

Леон кивнул.

– Почему не дома?

– Дом слишком хорошо защищен. Потребуется много энергии, чтобы снять защиту, а мне не хотелось бы касаться тьмы там, где этого можно избежать.

С этим Алиса была полностью согласна.

– Я пойду с тобой, – заявила она.

– А как же твой ужин? – Леон указал на тарелки в ее руках.

– Не так уж я и голодна.

Он задумался на секунду, потом покачал головой.

– Нет, тебе надо поесть. А я пока выпью чаю. Лучшее время для общения с потусторонним миром – около трех часов ночи. Значит, у нас еще больше двух часов. Идти к пещере около часа, а потому мы вполне может потратить немного времени на поздний ужин.

Алиса послушно вернулась в столовую, Леон последовал за ней, на ходу снимая теплое пальто.

– Кстати, хотела спросить, – начала Алиса, торопливо запихивая в себя салат, – душа и дух – одно и то же?

– Не совсем, – покачал головой Леон. – Дух – это скорее некий ментальный след, который остается после смерти человека, остатки его сознания. Если дух каким‑то образом задерживается в нашем материальном мире, его часто называют призраком. То есть по сути это след от наших мыслей, чувств, памяти – того, чем мы обладали, когда были живы. Душа же есть у человека при жизни, после смерти она исчезает. Куда – не спрашивай, я не знаю. Может, и есть что‑то вроде общепринятого ада и рая, а может, и нет. Может, она просто растворяется в ткани бытия или переселяется в другого человека. Если, конечно, не досталась демону. Душа формирует наш характер, влияет на судьбу, но не содержит в себе памяти. Дух же, как я уже сказал, – след, оставшийся от человека после его смерти. С духом можно пообщаться, если знать как.

Алиса не очень уверенно кивнула. Вся эта тонкая материя была сложновата для нее. Может быть, когда‑нибудь она и разберется во всем, сейчас же ее задача была проста: ассистировать тому, кто уже разобрался.

Они быстро перекусили и в половине второго вышли из дома. В руках каждого были мощные фонари, за плечами висели рюкзаки с необходимыми вещами.

– Почему нам нужно именно в пещеру? – поинтересовалась Алиса, когда тусклые фонари сада остались далеко позади и их окружила непроницаемая темнота, разрезаемая лишь лучами фонарей в руках.

– Там самая тонкая грань между нашим и потусторонним мирами, – пояснил Леон, идя чуть впереди. – Потребуется немного сил, чтобы вызвать дух. А мне не хотелось бы напрягать тебя снова своей тьмой, ты и так много для меня делаешь.

Алиса хотела сказать привычное «ты мне за это платишь», но удержалась. Дело ведь уже не только в деньгах. Совсем не в деньгах.

– Сделать это нужно сегодня, – продолжал Леон, не догадываясь о ее мыслях. – В дневнике Оливера есть данные, что жертвоприношений, подобных тем, что мы видели, должно быть не меньше трех. И как часто они будут происходить, я не знаю.

Алиса поежилась. Еще дважды по пять жертв? Слишком много, чтобы можно было игнорировать. Да, связаться с Оливером стоит как можно раньше.

Пока они шли к пещере, Леон вкратце рассказал Алисе, что прочитал в дневнике, но никаких особенно важных данных в нем не было. Точнее, скорее всего были, но на последних страницах, которые кто‑то вырвал. Сначала же мистер Оливер подробно описывал все, что вместе с другом увидел на месте страшного жертвоприношения, но Алиса и Леон и сами видели это на фотографиях и… вживую.

– Они не смогли предотвратить жертвоприношения, и их оказалось три, – рассказывал Леон, уверенно шагая вперед. – После этого все прекратилось. Зато исчез глава деревни, шаман, который и руководил ритуалами.