– Это тебе здесь не было бы места, если бы не я, – произнес Леон, и в тоне его больше не было ни просьбы, ни даже сарказма. Угроза, чистая, ничем не прикрывая угроза. – Тебе напомнить, где ты был до того, как стал священником? Рассказать, где был бы, если бы не я? Если я не могу купить тебя или надавить на жалость, то я просто напомню тебе о том, чем ты мне обязан.

Отец Димитрий замер, но не обернулся. Прямая спина, обтянутая черной рясой, была напряжена, будто он с трудом сдерживался.

– Я хороший священник, – холодно, четко произнес он.

– Ты не был бы им, если бы не я.

Что, черт возьми, тут происходит?

Алиса с опаской взглянула на Леона. По его лицу пробегали болезненные судороги, из носа на губы и на подбородок стекали тоненькие струйки крови.

– Я не могу! – наконец с отчаянием сказал отец Димитрий. – Не могу, пойми ты! Мне нельзя.

– Мне плевать… что тебе нельзя… – Леон продолжал двигаться вперед, и с каждым шагом ноги его дрожали все сильнее, а крови становилось все больше.

Алиса не выдержала. Почти перешла на бег, догнала священника и непочтительно дернула его за рукав, заставляя обратить на себя внимание.

– Отец Димитрий! – едва сдерживаясь, воскликнула она.

Священник покосился на нее, но к Леону так и не обернулся.

– Помогите нам! Или давайте хотя бы выйдем на улицу! Вы же знаете, что Леон не может тут находиться, зачем вы это делаете?! Давайте поговорим на улице!

Священник наконец обернулся, посмотрел на Леона. Тот больше не шел за ним, не мог. Он и на ногах-то удерживался с трудом, шатался в разные стороны, будто пьяный. Затуманенный взгляд, казалось, уже почти ничего не видел.

Еще несколько долгих мгновений раздумий – и отец Димитрий быстрым шагом направился к Леону. Вдвоем с Алисой они подхватили его за секунду до того, как Леон бы рухнул на пол, потащили к выходу. Свечи шипели им вслед, рассыпая на пол кучу искр, но священник, похоже, не боялся пожара, поскольку не обращал на них внимания.

Они вывели Леона на улицу, усадили на скамейку возле забора. Леон прислонился спиной и затылком к деревянным штакетинам, закрыл глаза, задышал глубоко, будто только что выбрался из воды. Алиса вытащила из рюкзака упаковку влажных салфеток, хотела сама оттереть кровь с его лица, но Леон протестующе мотнул головой. Она вложила салфетку ему в руку, и он просто прижал ее к носу. Отец Димитрий отошел куда-то, но вскоре вернулся с большой алюминиевой кружкой, протянул ее Леону.

– Пей.

Тот приоткрыл один глаз, посмотрел на кружку, в которой плескалась вода.

– Не святая, надеюсь? – пробормотал он, осторожно беря кружку свободной рукой.

– Если бы я хотел тебя убить, просто не стал бы выводить из храма, – буркнул священник. – Обычная, из колодца. Пей.

Леон сделал несколько глотков, затем поставил кружку на скамейку рядом с собой, принялся вытирать кровь с подбородка.

– Зачем в храм поперся? – спросил отец Димитрий недовольно, но Алиса видела, что недовольство это теперь напускное. Похоже, этих двоих действительно что-то связывает, и священник как минимум переживает за Леона. – Знаешь же, что тебе нельзя.

– Ты не оставил мне выбора, – ответил Леон.

– Кто эта семья? Почему так переживаешь за них?

– Обычные люди, я их не знал еще неделю назад. Но им нужна помощь. И, кстати, я думал, что из нас двоих именно ты должен помогать простым людям.

– А тебе оставить денежных мешков? – хмыкнул отец Димитрий, затем опустился на скамейку рядом с Леоном. – Рассказывай.

Леон во всех подробностях пересказал все, что они увидели и узнали. Отец Димитрий слушал молча, дополнительных вопросов не задавал. Лицо его оставалось непроницаемым, но Алиса почти не сомневалась в том, что он согласится помочь. Похоже, уже не раз помогал.

Интересно, откуда они с Леоном знакомы? И каким образом Леон поспособствовал тому, что он получил работу священника в этом заброшенном месте?

– Ладно, – сказал отец Димитрий, когда Леон замолчал. – Я попробую. Но имей в виду, что это будет исключительно моя инициатива. Благословения, как я уже говорил, мне больше не дадут.

– Почему? – поинтересовался Леон. – Всегда давали.

Отец Димитрий поморщился.

– Я не вникал особо. Но какие-то бурления по этому поводу в верхах идут. Хотят оставить для отчиток только избранных. Это правильно, конечно, не всем, кто этим занимается, оно дано. Порой людям нужна психиатрическая помощь, а не изгнание бесов, но не каждый священнослужитель может и хочет в этом разбираться. Так что придется справляться своими силами.

– В твои силы я верю гораздо больше, чем в благословение, – усмехнулся Леон. – Когда тебя ждать?

Отец Димитрий посмотрел на купол церкви, о чем-то подумал.

– К вечеру приеду. Говори куда.

Леон назвал адрес. Священник ничего не ответил, не попрощался, просто молча поднялся и скрылся за воротами церкви. Леон еще немного посидел, допил до дна воду, поставил кружку на скамейку.

– Алиса, боюсь, вам придется снова мне помочь, – сказал он.

Алиса без лишних слов помогла ему подняться, закинула руку себе на плечо, и они медленно пошли к машине.

– Машину водить умеете? – поинтересовался Леон.

– Справляюсь с мотоциклом, справлюсь и с машиной, права есть, – заверила Алиса, хотя от мысли о том, что ей придется управлять огромным внедорожником, внутри что-то сжималось.

Она не сидела за рулем автомобиля с тех самых пор, как полный гаишник с папкой под мышкой произнес: «Сдала, следующий». Однако это было всяко лучше, чем сажать за руль Леона. Он и ноги-то переставлял с трудом.

– Можно спросить, откуда вы знакомы с отцом Димитрием? – спросила Алиса, когда они отошли уже достаточно далеко от дверей церкви.

– Когда-то мы были на одном социальном дне, – хмыкнул Леон. – Меня оттуда вытащил Антон, а уж я потом Димку. Он на самом деле отличный парень и очень хороший священник. Не думайте, что его сюда по блату всунули. То есть по блату, конечно, я замолвил словечко, кому надо. Но он образование нужное получил, а уж приход его просто обожает. Кроме всего прочего, он грамотный психолог, знает, кому что сказать. И в Бога верит искренне. Иначе не был бы таким хорошим экзорцистом. Да и место это, прямо скажем, не предел мечтаний.

Алиса оглянулась вокруг. Да уж, точно не предел мечтаний. Она помогла Леону забраться на пассажирское сиденье, сама села за руль. Кажется, пришел ее черед укрывать его пледом.

Алиса вела машину медленно и осторожно, поэтому обратный путь занял почти в два раза больше времени. Леон довольно быстро пришел в себя и даже пытался развлекать Алису разговором, но вскоре понял, что лучше поберечь силы. Да и Алису он не развлекает, а отвлекает. Он лишь написал Софии сообщение и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза.

За время их отсутствия в доме ничего не изменилось. Людмила Алексина лежала на кровати с закрытыми глазами и то ли спала, то ли была без сознания. На запястьях, привязанных к кровати, не было кровоподтеков, выдававших бы, что она пыталась освободиться.

– Не обольщайтесь, – посоветовал Леон, когда Алиса обратила на это внимание. – Тварь внутри нее умна, прекрасно знает, что сейчас нет смысла дергаться. Но она начеку, не сомневайтесь. И стоит нам сделать ошибку, как она ею воспользуется.

Вскоре приехала София, привезла большую сумку с вещами Людмилы, а к вечеру на тупиковой дороге появилась и старая развалюха, дребезжащая, как ведро с болтами. Подъехала к дому, остановилась у ворот, и из нее вышел отец Димитрий. Одет он был все в ту же черную рясу, в которой встречал их у церкви, но сверху надел длинное пальто. Не то чтобы не замерзнуть – вполне возможно, в его машине не работает печка, – не то чтобы не привлекать внимания. На таких окраинах каждое новое лицо на виду, особенно если лицо это бородатое, а благословения он, как и говорил, на отчитку не получил.

С Софией священник поздоровался как со старой знакомой, на Леона бросил недобрый взгляд.