— Нет, — тут же качнул я головой.

— Но проигрывать ты тоже не будешь, — наклонил он голову, — Даже за очень хорошие бабки?

— Не буду.

— Разочаровывает, но ожидалось, — вздохнул он, спохватываясь, — В плане проигрыша, разумеется. Во всем остальном — я доволен. Так вот, Акира Кирью, смотри, зачем ты мне понадобился…

Масштаб турнира вышел неожиданно большим, уже накопилось более тысячи заявок, в том числе и из-за рубежа, но, случилась небольшая накладка. Организаторы, которых представлял Тануки Ойя, столкнулись с тем, что со стороны Японии подавляющее большинство молодых бойцов были… похожи друг на друга. В частности напоминали того безымянного хулигана, которого я несколько минут назад вырубил.

— Молодые, недокормленные, кривые. Нет ничего, кроме запала, — морщился мой собеседник, попивая чай, — Мусор, даже не мясо. Это неплохо, даже хорошо. Сюда же придут не только делать ставки, нужно зрелище! Выбитые зубы и кровь этого мусора найдут свое применение. Проблема в том, парень, что зрелище нам нужно обязательно, а вот те, из кого будут выбивать дерьмо — могут и разбежаться. Поэтому, я хочу их подразнить. Разъярить, можно сказать. Заставить рваться на арену.

— Хотите сделать из меня цель? — хмуро уточнил я.

— Часть шоу, — поправил Тануки Ойя, — Люди не идиоты, если ты так же вынесешь еще троих-четверых с арены, то они решат, что с тобой лучше не связываться. Этот, конечно, был лучшим из худших, но остальные ненамного выше классом. Нет, у меня чуток другая идея. Мы будем им платить за первые три победы в бою, в том числе и едой. Ты же будешь… играл в компьютерные игры, да? Ты будешь боссом.

— Боссом?

— Да, — кивнул Тануки Ойя, — За некоторых дебютантов мы назначим персональные награды, повыше. За тебя я персонально дам максимальную, десятикратную. Это значит, что из всего мусора на тебя будут выставлять лучших, тех, кто для вас, «надевших черное», наиболее полезен. Самые лучшие бои, самые высокие ставки.

— А в ответ вы хотите…

— Веди себя так же заносчиво, как и ведешь, смотри на всех также, как смотришь, — начал загибать пальцы Тануки Ойя, — Постарайся уронить первую пару человек так, как будто тебе это ничего не стоит, а самое главное — не прячь лицо и не обнажай клинок. Как видишь, ничего особенного. Потом, конечно, придётся немного затягивать бои, но большего я от тебя не потребую.

— Кроме того, что я взял меч ради того, чтобы уцелеть, если с мечом выйдут на меня…

Тануки помолчал несколько секунд, пытливо разглядывая меня. Он понимал, что не так уж многое и предлагает, а вот то, что он хочет с мечом — уже небольшой перебор.

— Тебе же не обязательно резать того, кто попрёт на тебя с холодняком, не так ли, парень? — неожиданно спросил он. После моего кивка приободрился, продолжив, — Ну тогда просто на опасные бои выдадим тебе реплику твоей катаны, но без лезвия! Просто отмудохаешь противника ей как боккеном! Годится?

— Крепкую реплику, — подумав, выставил условие я, — Очень крепкую.

— Ты действительно умён, — кивнул Тануки Ойя, — Признаю это. С тобой можно работать. Понимаешь, почему эта фальшивка пойдет только на опасные бои?

— Вы хотите, чтобы я посверкал клинком, — кивнул я, — Шоу.

— Именно! — ухмыльнулся организатор, — Как сказал один юный гений нашему дорогому Хигу Годаэмону: «меч можно и уронить!». Это дополнительно разожжёт задницы… всяким там самураям!

Взаимовыгодная сделка. Немного театральщины в обмен на лучшие шансы под ставки. Плюс реплика оружия, которая позволит мне не убивать. Да, для этого нужно подыграть и выходить с открытым лицом, но драться в балаклаве мне было бы некомфортно. С такой поддержкой от организаторов, мне и не нужно будет скрывать лицо, как и опасаться возможной мести от знакомых и друзей убитых.

С другой стороны, если бы в Японии был бы нацизм, то я вполне мог быть его лицом. Рост, кондиции, внешность, заслуги, оценки — всё на высоте. Для тех, кто съел Снадобье, чтобы улучшить свою жизнь, поднявшись с низов, я буду как красная тряпка для быка. Теперь же, выступая в таком открытом качестве, прикрытый Хигу Годаэмоном, Тануки Ойей, присутствием Мотосубы, Коджима и Ханнодзи, я буду совершенно недосягаем для любых любителей сыграть втемную.

— Кстати, парень? — окликнул уже уходящего меня сидящий в телефоне организатор турнира.

— Да?

— У тебя прозвище есть? Или дать? Как насчет Отличника? Или есть свои идеи?

— У меня есть, Тануки-сан. Меня называют Королем Грубиянов.

— Хм, как будто школьное… ну да ладно, тебе подходит. Так и запишем!

Остаток дня я планировал посвятить работе над своим проектом с Мотосуба, но оказался увлечен вместе со своей тетрадью, доставшейся от Огавазы, в дом к Асуми. Хафу, смущенно попросив выправить ей баланс энергии в организме так, чтобы «что-то осталось», потом использовала это «что-то» для постельных игр. Затем, после них, занялась готовкой, пока я разбирал её собственные записи и конспекты, ранее тщательно от всех скрываемые, и соотносил их с наследием «мусорщика».

Получалось так себе, казалось, я наблюдаю два альтернативных подхода по сравнению с воспитанием классического «надевшего черное».

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась одетая в одну майку хафу, что-то режущая на кухонном столе.

— Такое впечатление, что вас, «яркоглазых», даже не пытаются серьезно обучать, — проворчал я, листая тетради, заполненные неровным девичьим почерком, — Всё сводится к максимальной «прокачке» клеток тела на энергию, а техника использования лишь в самых базовых образах. Как накопить и выпустить с конечности при ударе, как создать дистанционный удар… Причем сам характер энергии, интенсивность, эффект воздействия… об этом ни слова. Что получится и как получится, очень многое откладывается на наитие.

— Ну да, — покивала растрепанной головой девушка, — Все, такие как я, уникальны! Мы учимся сами, нам помогают лишь базово освоиться. Именно поэтому нет никаких учителей для «яркоглазых».

— Хотел бы я посмотреть, чем тогда отличаются эти твои методички от обучения нормального бойца, — вздохнул я, отодвигая записи Огавазы, — Потому что вот здесь, обо всем, связанным с энергией — сплошной мусор. Обрывочные и безграмотные описания четырех приёмов, причем на двух из них стоит пометка, что тренировки опасны и могут привести к кровоизлиянию в мозг…

— Всё верно, меня также насчет медитаций предупреждали, — Асуми уже накладывала внушительные порции каждому, — Поэтому они и отнимают по полтора-два часа каждый день. Мне нужно настроиться на…

— Мы попробуем сократить это время, — решил я.

— А это не опасно?

— Опасно. Но только если меня нет рядом.

Поев, мы приступили к экспериментам, продлившимся до самого вечера и порядком измотавшим Хиракаву. Не то чтобы медитация могла утомить, но мы проверяли, насколько сильно может воздействовать на выработку энергии и насыщение клеток стимуляция тела под контролем. Выяснив, что максимально эффективной является сексуальная стимуляция, градус которой можно повышать плавно, но до достаточно высоких пределов, я устроил масштабную проверку этого явления, пытаясь отследить порог утомляемости клеток и… слегка увлекся, в результате чего хафу получила моральную травму.

Когда я уходил, мне в спину неслись пожелания сдохнуть, но очень слабым голосом. Видимо, это из-за того, что процесс стимуляции нельзя было довести до естественного исхода, так как могло прекратить транс. В общем, девушка сильно недополучила оргазмов и была категорически этим недовольна. Зато я получил бесценные сведения.

Энергия, поступающая из души, была бесконечна, а сам организм человека обучался хранить и проводить её… весь, даже если в упражнении было задействовано не всё тело. Но обучался со временем.

Складывалась такая картина: практик, открывая «краник» в контролируемом пространстве (трансе) учит своё тело проводить и аккумулировать энергию, причем, чем дольше он может «удержать» заряд, тем лучше для него. С удерживанием проблемы из-за слабого интуитивного контроля, так что человек, выполняя эти упражнения, «фонит» во все стороны, и быстро утомляет тело. Но, как говорят русские, терпение и труд всё перетрут, поэтому, если упорно выполнять упражнения годами, то в конце концов может получиться чудовище вроде Горо Кирью, у которого, скорее всего, клетки организма уже не совсем человеческие.