Он широко улыбнулся, хотя серьезность в его глазах никуда не исчезла.
― Называйте меня Максим, когда мы наедине.
― Хорошо. А вы Соней. Когда мы наедине.
― Договорились.
― Максим, у меня к вам будет одна просьба. Поможете?
Он вмиг стал хмурым и очень серьезным. Его вид кричал о том, что он на работе и не собирается вести со мной задушевные беседы.
Я прикусила губу.
― Сначала расскажите, а я подумаю, помогать вам, или нет.
Глава 7
Почему‐то под внимательным взглядом этого мужчины я терялась. Он смотрел так, будто мог видеть меня насквозь, мог прочитать мои мысли, мою судьбу. Хищный, строгий, пронзающий взгляд. От такого мурашки по телу бегут, но я списываю на свое состояние. Скорее всего озноб бьет тело после пережитого.
Максим Семенович присаживается на стул около моей кровати и смотря все так же мне в душу, ждет, когда я начну рассказ.
Я выдыхаю и отставляю поднос с едой в сторону.
― У меня есть племянница и она сейчас находится в городской больнице. В отделении кардиологии.
― У нее проблемы с сердцем?
― Да. Мы ждем очередь на пересадку сердца.
Мужчина помрачнел.
― Дело в том, что она не знает, где я нахожусь. И вряд ли ей кто‐то сообщит.
― Я вас понял. Вы хотите, чтобы это сделал я?
Я опустила взгляд и выдохнув, посмотрела в его глаза.
― Если вас это не затруднит. Я боюсь, что она подумает, что я ее бросила.
― Я все сделаю, вы мне только напишите ее имя и имя лечащего врача.
― Хорошо, спасибо вам.
― Но я хочу, чтобы вы мне ответили на один вопрос, ― он сложил руки на груди и откинулся на спинку стулу.
― Какой вопрос?
― Почему это не сделают ваши близкие?
― Моя мама живет за городом и лучше ей не знать, что я тоже в больнице. А муж… ему никогда не было дела до Насти.
― Я верно понимаю, что у нее нет родителей?
― Да, я ее опекун.
Перед глазами встала та маленькая девочка, которая в три года лишилась родителей и постоянно звала маму. Мое сердце разрывалось от боли, и я старалась сделать все, если не заменить, то хотя бы подарить частичку материнской любви. Но разве это возможно, если ребенок знал свою мать? Со временем Настя все поняла и очень долго плакала, даже замкнулась в себе. И в этот момент у нее начались проблемы с сердцем.
Максим поднялся со стула и отставил его к стене.
― Я все сделаю. Не переживайте. А теперь отдыхайте, вечером зайду.
Я кивнула и прикусила губу, чтобы не расплакаться.
― Спасибо.
Могла бы я сказать, что вот так легко и просто проходит любовь мужчины, но в моем случае чего стоило ожидать? Я никогда не любила Виктора. Была благодарна, уважала его за поступок, который он совершил ради меня, но не любила. Разве что, как друга.
Виктор хотел ребенка, и он исполнил свое желание, но на стороне. Ушел к другой женщине, которая смогла ему родить. А я осталась одна наедине со своей проблемой. Хотя, раньше тоже так было, только Виктор чаще меня обнимал.
― София, просыпайтесь, пора делать перевязку, ― услышала красивый бархатный голос сквозь сон.
Медленно открыла глаза и с удивлением поняла, что уже вечер. На улице еще светло, но видно, что солнце уже ушло в закат.
― Я заснула, ― прохрипела сонным голосом, медленно поворачиваясь на спину.
― Это хорошо. Вам просто необходим отдых.
Я кивнула и тут же нахмурилась. В палате стояла коляска.
― Зачем это?
― Вам нельзя утруждать ногу, поэтому я отвезу вас в перевязочную на коляске.
― Я не сяду в нее, ― умоляющим взглядом посмотрела на Максима.
Я не знаю откуда это во мне взялось, но я не хотела выглядеть немощной в глазах этого мужчины.
― София.
― Пожалуйста, нет. Мы можем сделать перевязку здесь?
― Вы меня стесняетесь, да?
Я нахмурилась и отвернула голову к окну.
― Никого я не стесняюсь.
― Знаете, София, я очень строгий врач, но вам как‐то удается вить из меня веревки, ― прорычал Максим Семенович и развернувшись, вышел из палаты.
Мои брови улетели в космос. Не поняла, какие еще веревки я с него вью?
Максим вернулся через десять минут. В его руках был чемоданчик с лекарствами и бинтами. Оставив все на столе, он вывез из палаты коляску и снова вернулся ко мне.
― Даже из моего мужа я не могла вить веревки, а вы говорите о себе, ― я хохотнула, а Максим принялся стягивать с меня одеяло.
Его взгляд застыл на моих губах, но он быстро взял себя в руки и начал работать.
Врач поставил стул с левой стороны, на столе разложил все нужные препараты и бинты, и принялся медленно поднимать сорочку, оголяя мое бедро. И вот тут мне стало по‐настоящему волнительно. Он поднимал ткань настолько медленно, что следом за его касанием бежали мурашки. Я потянула одеяло на себя в надежде скрыть затвердевшие вершинки груди.
Но кажется, Максим Семенович все уже увидел. Он бросил на меня задумчивый взгляд и усмехнулся, развязывая мой ушиб.
― Не волнуйтесь, София Романовна, я не претендую на замужних женщин.
Я сглотнула и сделала глубокий вдох.
― Еще чего не хватало. Выполняйте свою работу, Максим Семенович. И не отвлекайтесь.
И он выполнял. Еще как выполнял! Так тщательно, так аккуратно и соблазнительно, что я черт возьми клянусь, никогда ничего подобного не испытывала! Да у меня даже трусики намокли, и я дура практически не обращала внимание на боль в бедре. Нет, я ее чувствовала, но старалась не обращать внимания, да и когда? Если у тебя в голове только мысли о том, что твоего тела касается привлекательный мужчина с такими нежными руками.
Никогда мой муж так меня не трогал, либо же я ничего подобного просто не ощущала.
― Все же странно, почему твой муж не вызвал полицию.
Я резко посмотрела Максиму в глаза и все возбуждение как рукой прогнали.
― Скажи, а ты еще долго будешь здесь? ― неожиданно в голову пришла одна идея.
― Вообще рабочий день уже закончился.
Я нахмурила брови, наблюдая, как он опускает сорочку и накрывает меня одеялом.
― А что?
― Давай вызовем полицию? Пока Виктора здесь нет.
― Ты что‐то подозреваешь?
Я пожала плечами.
― Как минимум, я хочу понять, кто меня пытался убить, или же это была случайность.
― У тебя есть повод кого‐то подозревать?
― Даже не знаю. Просто эта машины словно из неоткуда появилась. Это же парковка, не трасса, кто же так гоняет? Да и не было никого, когда я начала идти.
― Я тебя понял. Хорошо, я сейчас вызову полицию и дашь показания.
― Спасибо.
Максим Семенович, забрав свой чемоданчик оставил меня одну. Признаться честно, меня тоже волновал вопрос, почему Виктор не вызвал полицию на место происшествия. Так сильно любил и теперь жалеет, что не насмерть сбили? И придумал же, они мне позвонят! Такие заботливые стали, дают отдохнуть и ждут, когда я пойду на поправку. Смешно, Витенька.
В животе заурчало и я поняла, что ела сегодня один раз, когда Максим приносил мой заказ. Кстати, нужно будет расплатиться с ним. Уверена, что он немного получает, если, конечно, взятки не берет.
Черт, и повторно просить неудобно, и есть хочется.
Полиция очень торопилась и приехала через два часа. Мне жутко было неудобно перед доктором, который из‐за меня задержался на работе. Но что странное, я не увидела на его лице раздражения. Он был так же сдержан и даже немного холоден. Как при первой встрече сегодня днем. Стоял рядом, когда я все рассказывала следователю, и даже иногда поддерживал, когда тот пытался намекнуть на мой шок и последствия травмы. Но у него ничего не получилось после того, как Максим заговорил с ним ледяным тоном. Даже у меня мурашки по телу пошли от страха. Мужчина был слишком убедителен.
Следователь обещал позвонить мне, как только что‐то узнает. Я не забыла сообщить ему, что недалеко от парковки, на здании торгового центра есть камеры наружного видеонаблюдения. Уверена, на них есть что‐то интересное. Только вот следователю почему‐то не доверяла. Не видела в нем заинтересованности в этом деле. И все же надеялась, что получится что‐то узнать.