― Сонь… ― позвал Марат, а я медленно покачала головой.

― Мой папа… он из‐за нее…

― Сонь, ― он дернулся меня на себя и сжал в объятиях, а я не выдержала и разрыдалась от боли.

Какая же мразь все эти годы была рядом со мной. Убила моего отца и продолжала со мной дружить.

Я всхлипнула и прикусила до боли губу.

― Если что, у меня есть запись на телефоне. Мы сможем доказать ее вину в суде.

Я подняла голову и заглянула Марату в глаза.

― Ты правда делаешь это от чистого сердца?

― Правда. Пришло время исправлять свои косяки. Я больше не хочу быть мудаком. Прости меня, Сонь.

Я выбралась из его объятий и отойдя на полметра, опустила глаза глядя на дорожку. Что‐то слишком много потрясений за один день.

― И эта дрянь сегодня звонила мне, чтобы помириться, ― прошипела я сквозь зубы, на миг прикрывая глаза, и тут же поднимая взгляд и смотря куда‐то в сторону, ― ненавижу ее. Как же сильно ненавижу ее.

Свалившиеся на меня сегодня новости просто выбели из колеи. Возникло желание наплевать на все, поехать домой, забиться в спальне, накрыться одеялом и уснуть. Я была вымотана, истощена. Слишком много энергии ушло на все новости. И я до сих пор не могла поверить, что со мной могла поступить настолько жестоким образом моя подруга. Человек, которому я доверяла все тайны.

Устало прикрыв глаза, я вошла в поликлинику и набрала номер Тони.

― Да, София Романовна.

― Привет, Тонь. Извини, сегодня я не смогу приехать. У вас там как дела?

― Мы справляемся с девочками, все хорошо. Ждем сегодня поставку свежих цветов.

Я улыбнулась и сжав переносицу, отвернулась к окну.

― Хорошо. Я обязательно выплачу вам премию. Поработайте еще немного без меня. Сегодня я никак к вам не попаду.

― Не волнуйтесь, София Романовна, мы все понимаем. Вам сейчас нужно быть рядом с дочкой, она самое ценной в вашей жизни. Говорю это как мама.

― Спасибо тебе, Тонь.

― Не за что. До свидания.

― До свидания.

Сбросила вызов и прикрыла глаза, готовая вот‐вот расплакаться от обиды.

― Этот урод что‐то сделал тебе, Соня? Мне не понравился твой голос. Ты очень расстроена.

Позади меня остановился Максим и осторожно сжал мои плечи. Я спиной прильнула к его телу и выдохнула. Рядом с ним мне хорошо. Проблемы не забываются, нет, но рядом с Максом их становится проще воспринимать.

Медленно покачав головой, я посмотрела в окно и коснулась руки, которая лежала на моем животе.

― Марат меня не обидел, Макс.

― Только не говори, что он тебя очаровал и ты решила вернуться к нему.

Я улыбнулась на его слова и снова покачала головой.

― Нет, я не хочу возвращаться ни к кому кроме тебя, каждый вечер. Мне с тобой очень хорошо.

― Тогда кто тебя обидел?

Развернувшись в его руках, я заглянула в глаза, в которых читалось волнение и негромко попросила:

― Пойдем в твой кабинет?

― Да.

Макс взял меня за руку и потянул к кабинету. Когда мы зашли внутрь, он подошел к кофе‐машине и принялся готовить напиток. Я прошла по кабинету и устроилась на диване около окна. Стянула пальто, отставила ботинки и удобно забралась с ногами на мягкую кожу. Ничего не хотелось, и даже разговаривать. Но мне нужно рассказать Максу, к тому же он очень волнуется за меня.

― Это Агата, ― произнесла я и тут же встретилась с ошарашенным взглядом мужчины.

― Агата? Твоя подруга?

― Да, ― выдохнула я, положив головой на спинку дивана, ― мне не делай кофе. Я не хочу.

Когда Макс присел рядом со мной на диван, я рассказала ему все с самого начала. Про своего первого парня, про наши отношения с Маратом и чем они закончились. Рассказала о том, что он решил исправить ошибки и извинился. И про то, что у него есть запись признания Агаты. Он мне дал ее прослушать после того, как я смогла немного успокоиться. Там был ее голос ― пьяный, радостный и одновременно злой. Она говорила все таким тоном, словно гордилась своим поступком. Это было ужасно. Но несмотря на все это, Марат отправил запись мне на почту, и я включила ее Максиму.

― Человек, которого ты впустила в свою семью, так жестоко расправился с твоим отцом? Она неадекватная?

Я прикусила губу и покачала головой.

― Я не знаю, но все что я сейчас испытываю это ненависть к ней. Мой папа, он погиб от рук жестокой дуры, которая считает, что человеческая жизнь — значит меньше, чем ее любовь к мужчине. Макс, ― позвала я, глядя на него стеклянными глазами.

― Иди ко мне, маленькая моя.

Он потянул меня на себя и усадил на колени. Я склонила голову на его плечо и прикрыла глаза. Снова легче в его объятиях, будто они специально созданы для меня.

― Я с тобой, Сонь, я буду рядом.

― Мне очень больно, Макс. Мой папа погиб из‐за амбиций взрослого человека. Я не знаю, как мне это принять.

― Ты сможешь, милая ты сможешь. Ты у меня очень сильная девочка, но я хочу, чтобы ты была слабой и нежной. Чтобы я мог стать для тебя опорой и твоей поддержкой.

― Когда ты меня обнимаешь мне становится намного легче. И только с тобой я хочу быть слабой.

― Будь, а я буду рядом, потому что люблю тебя.

Открыв глаза, я сквозь боль улыбнулась. Положила ладонь на его слегка колючую щеку и большим пальцем задела губы.

― Я люблю тебя.

Максим улыбнулся и подцепив подбородок, коснулся губ в легком поцелуе.

― Никому не дам тебя в обиду.

Понежившись еще какое‐то время в его руках, Максим выпил свой почти остывший кофе, поцеловал меня к щеке и заглянул в свой блокнот.

― Записей у меня сегодня нет, операций тоже, поэтому предлагаю заглянуть к Насте и ехать домой. Тебе нужно отдохнуть.

― Ты прав, сегодняшние новости меня настолько вымотали, что я готова уснуть прямо на этом диване.

― На этом не надо, лучше дома в теплой кровати. А я ужин приготовлю.

― Максим…

― Да?

― Тебе не звонили из полиции?

― Звонили. Елену задержали, но она все отрицает, что в принципе неудивительно.

― Как страшно, что вокруг такие люди, которые готовы убивать, только бы добиться своего.

Поднявшись с дивана, я взяла с вешалки халат Макса и набросила его на плечи.

― Да, некоторые люди ничего не бояться, лишь бы добиться своего. Сонь, ― Макс подошел ко мне и взял за руки, внимательно смотря мне в глаза, ― завтра пойдем в полицию. Ты же не будешь жалеть Агату и прощать то…

― Нет! ― резко перебила, даже не желая слушать подобное. ― Она будет отвечать за содеянное. Да и доказательство у меня есть.

Мужчина кивнул и уткнувшись в мой лоб, тихо произнес:

― Умная девочка.

― Соня, подожди! ― Виктор догнал меня у выхода из отделения полиции.

Сегодня я написала заявление на Агату и предоставила аудиозапись, где она сама признается в убийстве моего отца. Теперь остается дело за следователем. Если он умный мужик, то не станет откладывать дело в долгий ящик.

― Сонь, хочу поговорить с тобой.

― Привет.

― Привет. Думаю, ты уже знаешь, что Лену арестовали.

Он был взволнован и потерян. Я видела в его взгляде боль, и она отразилась по моей душе. Мне не понравилось видеть его таким и отчего‐то по телу прошел озноб.

― Знаю, Вить. Мне очень жаль, что все так происходит…

― Сонь, ― он взял меня за руку и потянул на улицу, не желая разговаривать в здании полиции, ― я хочу, чтобы ты знала, что Лена не могла этого сделать.

― Вить, она лично этого не делала. Наташа, медсестра из клиники Макса сама рассказала, как все было.

Виктор начал активно качать головой, а я повернулась к машине, в которой меня ожидал мой мужчина. Он хмурил брови, но я взглядом дала понять, чтобы не вмешивался.

― Лена не знает ее, понимаешь? Они не знакомы. Ей ненужно этого делать, я всегда был с ней все эти годы, ― я склонила голову и на миг прикрыла глаза ощущая горечь во рту, ― прости за правду. Прости, Сонь, но сейчас так будет лучше. Лена знает, что я люблю ее и нашу малышку. Ей незачем портить тебе жизнь. Да и не такая она. Лена добрая, отзывчивая, умеет сострадать.