Веселитский послал белого мага с донесениями в Санкт-Петербург, к Турчанинову. В столице колдун развернулся вовсю, избавляя от мигрени придворных дам и сановников Екатерины Второй. В конце концов, светлейший князь Потемкин, страдающий обычной своей осенней «хандрой», пригласил его в Аничков дворец. Гончаров помог тайному супругу императрицы, и тот признал его не шарлатаном, каких и в те времена болталось по крупным городам немало, а настоящим народным целителем.
Но секретная канцелярия Ее Величества этой колоритной фигурой не заинтересовалась. Человек с паранормальными способностями не вызвал доверия у разведки. Он был и остался свободным от серьезных обязательств гражданином, кое-когда исполняющим отдельные ее поручения. В таком качестве он поехал с Аржановой в Варшаву, Париж и Стамбул, где во французской колонии Галата сумел разгадать тайну военного инженера Лафита Клаве. Того самого, который модернизировал турецкую крепость Очаков, впервые применив там систему подземных минных галерей.
Анастасия не преувеличивала возможностей белого мага, но и не преуменьшала их. Она признавала, что потусторонний мир все-таки существует, что среди миллионов обычных жителей Земли крайне редко, но попадаются люди, знающие его законы и использующие это знание. Гончаров же по причине, курской дворянке неизвестной, просто симпатизировал ей. Никогда она его ни о чем не просила и одновременно против знакомства с ним не возражала.
С той поры, когда были они в Стамбуле, колдун нисколько не изменился. Невысокая худощавая фигура, пронзительные светло-голубые глаза, белые волосы, рассыпанные по плечам, и черная одежда: бархатный кафтан с золотыми пуговицами, под ним суконный камзол и кюлоты, шелковые чулки, башмаки с пряжками. Держа на отлете руку с черной фетровой треуголкой, Гончаров поклонился княгине Мещерской.
— Рада видеть вас в добром здравии, любезный Сергей Васильевич! — приветливо сказала Анастасия. — Чем обязана столь неожиданному визиту?
— Я получил письмо от светлейшего князя, — ответил Гончаров. — Он велел мне немедленно ехать в Севастополь и явиться к нам, ваше сиятельство. Может быть, вы расскажете, зачем?
— Толком не знаю. Мне генерал-фельдмаршал приказал отправляться в город Яссы в Румынии. Там расположена ныне его штаб-квартира.
— Вы уже собрали свою знаменитую команду? — белый маг посмотрел на нее внимательно.
Аржанова пожала плечами:
— Увы, пока нет. Происходит смена поколений. К сожалению, новых кандидатов мало. Я надеюсь на Григория Александровича.
Вообще-то, говорить об этом она не хотела. Однако иногда колдуну удавалось читать мысли даже у нее. Потому сейчас скрывать что-либо не имело смысла.
— Поручик Чернозуб, конечно, человек выдающийся, — задумчиво произнес мещанин городка Черноморское. — Но, скорее всего, его услуги больше нам не понадобятся…
Навигация на Черном море заканчивалась.
Солнце еще светило по-летнему ярко, но уже дули холодные северные ветры, поднимавшие на водной равнине волны с белыми «барашками». В рассуждении предстоящего зимнего ремонта кораблей и фрегатов контр-адмирал Ушаков решил послать в Херсон за изготовленными на тамошней верфи некрупными дубовыми деталями мачтового набора — эзельгофтами, лонга-салингами, краспицами — какое-нибудь из крейсерских судов. Выбор флотоводца пал на «Феникс», купленный два года назад в Греции. Ее командиру — лейтенанту Георгиосу Бенардаки — он приказал взять на борт пассажиров и сначала доставить их в Гаджи-бей, а потом, вернувшись к устью Днепра, зайти за грузом в Херсон.
Когда Аржанова впервые вступила на палубу «Феникса», то вздохнула очень печально. Здесь морская болезнь была ей обеспечена. Крейсерское судно, в некоторых документах, впрочем, именуемое «корсарским», имело в длину около двадцати пяти метров, осадку примерно три метра, парусное вооружение бригантины, 12 орудий и 52 человека в экипаже.
Таких, однотипных с ним судов, построенных в Греции, тогда в севастопольской эскадре насчитывалось 14. Отменные морские ходоки, небольшие, быстрые и легкие, они постоянно крейсеровали вдоль берегов полуострова, осуществляя его пограничную охрану и ведя наблюдение за турецким флотом. Плавали на них соответственно греки, принятые на русскую службу. Служили они хорошо. Их воодушевляла ненависть к поработительнице балканских и средиземноморских народов — Османской империи, с которой успешно пока могли воевать только россияне.
Как большинство греков, веселый, обходительный и галантный, лейтенант Бенардаки тотчас уступил княгине Мещерской капитанскую каюту. Но в ней с трудом разместились три ее саквояжа с необходимыми носильными вещами, и на особый комфорт рассчитывать не приходилось. Анастасия кое-как улеглась на узкой койке, Глафира — на сундуке, Николай, точно верный паж, — на матрасе, постеленном у двери, со своим егерским штуцером с правого бока и длинным кортиком к нему — с левого.
Зато по выходе из севастопольской гавани «Феникс», поставив паруса, вступил под ветер и помчался по сине-зеленым волнам на запад. Горизонт оставался чистым во время их двухдневного плавания. Лишь чайки, расправив крылья, вслед за крейсерским судном скользили над вспененным, но небурным морем.
В Гаджи-бее Аржанову ждал приятный сюрприз. Главнокомандующий Южной армией прислал за ней свою карету, армейскую повозку, предназначенную для багажа, и эскорт из восьми драгун при унтер-офицере. Эта забота выглядела вполне оправданной. Флоре предстояло ехать на северо-запад по пустынным степям Северного Причерноморья. Верст через триста ей встретился бы Тирасполь, городок, населенный гагаузами, затем крепость Бендеры, недавно отбитая у османов, затем — Кишинев, маленький пыльный молдавский городишко, затем Унгены, примерно равные ему по населению, и недалеко от них — Яссы, которые пребывание в них светлейшего князя превратило в центр военной и светской жизни.
Так было всегда.
Великолепный Григорий Александрович словно воплощал в себе мощь, силу и богатство Российской империи. По законам Божеским и человеческим он действительно являлся соправителем царицы, и сияние полудержавной власти исходило от него. На этот пронзительный свет в штаб-квартиру Главнокомандующего, особенно если она находилась не на передовой, как при осаде Очакова, а в глубоком тылу, слетались, точно мотыльки к огню, разные люди. Встречались тут офицеры и чиновники, жаждавшие новых назначений, помещики с дочерьми на выданье, европейские авантюристы, искатели приключений, прожектеры, одержимые бредовыми идеями, купцы, разбогатевшие на армейских поставках.
Порой в ряды княжеских прихлебателей попадали и родственники светлейшего, в основном его зятья, племянники и племянницы. Все они, поначалу бедные, малообразованные дворяне Смоленской губернии, выше обер-офицерских чинов никогда не поднимавшиеся, постепенно становились генералами, сенаторами, кавалерами высших российских орденов, фрейлинами двора Ее Величества и, конечно, обладателями крупных состояний. Щедрость и доброту по отношению к ним Потемкин проявлял необыкновенную. Он не забывал никого, помогая своим смолянам преодолевать ступени карьерной лестницы на военной и статской службе, смолянкам — войти в высшее столичное общество. Его венценосная супруга многочисленную родню мужа признавала, наградами и пожалованиями не обходила.
Последний ребенок и единственный сын у родителей, Потемкин имел пятеро сестер. Одна из них, Надежда, умерла совсем молодой и потомства не оставила. Старшая, Мария, стала женой служившего в Санкт-Петербурге дворянина Николая Самойлова и родила двоих детей — сына и дочь. Двое детей было у средней сестры Пелагеи, в замужестве Высоцкой. Но самой многочадной и бедной оказалась другая средняя сестра, Марфа, которая вышла замуж за ротмистра Василия Энгельгардта, обрусевшего немца. У них на свет появилось восемь детей, пять из них — девочки: Александра, Варвара, Екатерина, Татьяна и Надежда.
Старшего своего племянника, Александра Николаевича Самойлова, в 1772 году служившего поручиком в лейб-гвардии Семеновском полку, Потемкин очень любил и сразу взял к себе адъютантом. В 1788 году Самойлов — уже генерал-поручик, при штурме Очакова командовавший двумя колоннами наших войск. Вместе с солдатами он первым взошел на стены крепости и за храбрость получил орден Святого Георгия второй степени.
